Страница 124 из 209
— Я рад, что мы с тобой наконец встретились, — впрочем, его улыбка была все такой же неподдельной. Даже правление целой Империей не сумело испортить ее.
— Я тоже, Ричард. Я тоже, — он стиснул своей костлявой рукой его плечо, и теперь они оба направились к выходу из шатра.
Спустя несколько минут они уже были в шатре правителя Д’Харианской Империи. Зедд не мог не заметить, что тот практически ничем не отличался от любого другого шатра, находившегося в лагере, исключением был лишь размер: здесь нашлось место не только для жесткой походной постели, но и для складного рабочего стола, не говоря уже и о том, что перед входом в спальню находилась небольшая прихожая, в которой обычно толпилось множество офицеров и Сестер Света, ожидавших встречи с лордом Ралом.
Они оба опустились на постель. Старый волшебник, наконец, с удовольствием протянул ноги, пытаясь сбросить усталость, накопившуюся за многие дни. Подготовка к битве была изнурительной даже для самых выносливых и тренированных солдат, так что можно было сказать о дряхлом старце?
Ричард, наоборот, не выглядел уставшим. Долгая битва, казалось, вовсе не утомила его. Даже несмотря на то, что сейчас с ним не было Меча Истины, который, должно быть, остался в Народном Дворце, он был все так же искусен в бою и смертоносен. Битва была для него искусством, а бой — разновидностью танца. И в этом танце ему не было равных. Хотя Зедд и не мог не заметить свежую рану, появившуюся на его плече, немного ниже рукава его черной туники, очень заметную, и все же аккуратно зашитую.
— Ты начал коллекционировать шрамы, Ричард? — с легкой улыбкой осведомился старец, — вижу, общение с морд-сит все же начинает сказываться на тебе.
— Не думаю, что дело в них, — мужчина отмахнулся от его предположения. — Мне не очень хотелось отвлекать одаренных от гораздо более серьезных ранений.
Внезапно Ричард вспомнил, как год назад, когда ему пришлось самостоятельно лечить Кару после того, как она получила крайне тяжелую рану, он намеренно избавил ее не только от них, но и от всех ее боевых шрамов. Очнувшись, она была в самом настоящем гневе: морд-сит, можно сказать, дышала огнем и была готова испепелить своего лорда Рала. Тогда она сказала, что эти шрамы были частью ее жизни, ее напоминанием о том, кем она была на самом деле и как она стала такой.
— Как ты? — вопрос Ричарда прозвучал так обыденно и просто, словно они вернулись в те далекие времена, когда Зедд показывал ему, еще совсем маленькому, леса Д’Хары, диковинных животных, быстрые и опасные водные потоки. Тогда каждая встреча внука и его деда была маленьким приключением, и сейчас, уже будучи взрослым мужчиной, Рал был рад, что рядом с ним всегда был его верный друг и союзник.
— Все происходящее напоминает мне о старых временах, — хмыкнул старец, — когда я думал, что твой отец — зло. Мне часто приходилось вставлять палки в колеса ему и его отцу. Жуткие были времена!
— Помню, ты говорил, что был готов обрушить небо ему на голову, пока не понял, что он и правда любил мою маму, — улыбка Зедда вышла немного усталой, но при этом все такой же жизнерадостной, что и раньше.
— Да, я практически сделал это, но вовремя понял, что это было несправедливо по отношению к моей дочери, — в его голосе прозвучала скорбь, и на мгновение его взгляд устремился в пустоту. Ричард особенно остро почувствовал, как много лет разделяло его и его деда, но как близки они были при этом. — Давай вернемся к чему-нибудь более насущному, что скажешь?
— Полностью поддерживаю.
Рал поднялся и подошел к столику, на котором стояли несколько стаканов и графин с водой. Только наполнив стакан водой, мужчина быстро осушил его. На улице стояла страшная жара, и поэтому даже для самых простых мыслей требовалась более или менее холодная голова. Протянув один из стаканов волшебнику, Ричард остался стоять на своем месте.
— По поводу пророчества…
— Ричард, мальчик мой, неужели ты и правда думаешь, что после стольких месяцев мы с тобой будем обсуждать ветхие страницы из Конклава? — волшебник картинно всплеснул руками, выражая крайнюю степень негодования. — Так можно свести с ума кого угодно!
— Хорошо, хорошо, ты прав, — мужчина поднял ладони на уровень лица, выражая тем самым свою капитуляцию. На его лице мелькнула извиняющаяся улыбка, — иногда мне кажется, что я потерял способность к простому общению.
— Звучит довольно серьезно. Как твоя жена могла допустить подобное?
— Боюсь, мы оба страдаем одним и тем же недугом. Его обычно называют «властью». Думаю, ты тоже с ним хорошо знаком.
— Да, но на склоне лет я бы предпочел забыть хотя бы о нем, — волшебник отмахнулся от слов внука. — Лучше расскажи мне, как она?
— Кэлен рада быть в Эйдиндриле, и, возможно, если нам удастся одержать несколько таких же масштабных побед, мы сможем остаться там на более долгий срок. Несмотря ни на что, это — ее дом, и поэтому в нем ей гораздо спокойней. Как и мне.
Ричард не пытался успокоить старого волшебника, ведь это была правда: в Эйдиндриле его жена расцвела. Родные улицы и коридоры вдохнули в нее новые силы, и единственным, что тяготило ее сердце, было отсутствие Лоры и отголоски тоски по жизни в Народном Дворце, в котором за столь короткий срок произошло так много событий.
— Я помню, — глаза волшебника внезапно загорелись ярким, но крохотным огоньком давних воспоминаний, — как твоя мать, когда ты еще не появился на свет, клялась, что больше никогда не согласится на подобное.
Ричард залился смехом.
— Кэлен светится от счастья, если ты об этом. Даже несмотря на то, что поначалу она едва не погибла из-за того, что не была готова к беременности, сейчас она ждет появления этого ребенка больше всего на свете, — старому волшебнику стало тепло на душе, когда он увидел, как на губах его внука заиграла полная скрытой нежности улыбка. Он, без сомнения, полностью разделял чувства своей жены.
Зедд ничуть не сомневался в том, что Ричард станет прекрасным отцом. Он всегда очень любил детей, и старый волшебник был уверен, что его внук будет любить своего ребенка вне зависимости от того, будет ли это мальчик или девочка.
— А что насчет?.. — Зедд невольно пытался нарушить собственный запрет на эту тему, но в данном случае его больше интересовало самочувствие его названной внучки, которая была дорога ему едва ли не так же, как его внук.
— Она думает, что у нас будет дочь, — тон Ричарда резко переменился. На сей раз он ответил безо всяких эмоций. Ему было не так просто признавать свою ложь, ему, первому за века истинному Искателю.
Зедд с сомнением покосился на мужчину.
— Ты не сказал ей? — Рал отрицательно покачал головой. — В таком случае, когда ты планируешь сделать это?
— Когда найду способ спасти его, — мужчина всплеснул руками, и его потускневший взгляд полоснул по волшебнику подобно заточенному клинку. — Я не хочу, чтобы она чувствовала то же, что и я.
Только теперь волшебник увидел, как глубоко в его душе сидел страх потери. Так и не найдя выход, хотя времени становилось все меньше и меньше, Ричард начинал уходить в себя, и то, что он скрывал свою ношу от самого дорогого для него человека, ничуть не помогало ему. За всю свою жизнь Искатель мог ненавидеть две вещи: ложь и бессилие. И теперь они обе заняли все место в его голове.
— Мальчик мой, ты избрал неверный путь, — старый волшебник постарался вразумить своего внука. Он резко поднялся с места. — Поверь мне, во лжи нет выхода.
— Я и сам не в восторге от этого пути, Зедд, но у меня нет выбора, — взгляд Ричарда лишь мельком остановился на лице его деда, и старый волшебник понял, что его внук вовсе не желал обсуждать эту тему. Он, как всегда, проявлял свое фамильное упрямство в самом ярком цвете.
— Ты считаешь, что, если бы Кэлен знала о том, что ты скрываешь от нее, она бы одобрила твой поступок?
После секундной заминки, Ричард покачал головой, и это заметно успокоило Зедда. Тогда он понял, что его внук сознательно взял на себя эту ношу, пусть даже при этом рискуя доверием своей жены.