Отпускник

Я, спеша, кривясь от боли в ноге, доковылял до входной двери. Вспомнил, что забыл палку … да хрен с ней с палкой… быстрее, быстрее! Как с такой ногой, по лестнице-то спускаться? Выглянул в глазок. На площадке никого. Открыл дверь…

Ослепительная белая вспышка и грохот! Я шарахнулся назад, в коридор. Ничего не видящий, не слышащий и не соображающий, тряс головой и тер ослепшие, слезящиеся глаза. Так действует светошумовая граната. Чьи-то сильные руки схватили меня, повалили, прижали к полу. Как больно! Еле заметный укол в шею и через несколько секунд сознание поплыло. Сперва ушла боль… а потом я увидел Миру. Она была в красивом, коротком зеленом платье с вышитыми черными узорами. Такая желанная и манящая! Я подался к ней. Мы обнялись. Под руками была ее шелковистая кожа. Наклонился поцеловать ее… но оказалось, что я нюхаю, какой-то экзотический цветок. Запах цветка вызвал эйфорию, чувство легкости и счастья, но от него почему-то, очень хотелось спать… Мира… где ты, Мира?.. любимая…

***

Открыв глаза, я не сразу понял, где нахожусь. Карусель мутных светлых пятен, то приближающихся, то удаляющихся, то становящихся резче, то опять расплывающихся… да это же лица! Картинка стремительно набирала цвет и четкость.

Вокруг люди, много людей… но, что-то в них не так. Не могут люди двигаться так синхронно… одновременно поворачивать головы, одновременно открывать рот… говорить… что они говорят? Двое одновременно сунулись ко мне. Чего они хотят? Один вдруг остановился на полпути, а другой, глядя мне прямо в глаза, начал бить по щекам. Раз, другой, третий… Пощечины были резкими, больными! Я хотел загородиться или хотя бы убрать голову, но не смог сделать ни того, ни другого. Сознание прояснилось окончательно. И тот, который бил, это понял. Остановил уже занесенную, для очередного удара руку и отступив на шаг, встал рядом со вторым.

Я обнаружил себя, голым по пояс, сидящим в кресле. Мои запястья были намертво примотаны скотчем, к его ручкам. Ногами я тоже пошевелить не мог, но к чему прикручены они, увидеть было невозможно, так как голова также оказалась зафиксирована в неподвижном положении. Следующим ощущением был холод. Волосы мокрые, по лицу и плечам стекают струйки воды. Немного правее тех двух, на меня таращился еще один парень, с пустым ведром.

— Ну что, Наблюдатель, очухался? — спросили одновременно все трое. Они сказали это совершенно синхронно, не просто хором, а словно один человек. — Я уже запарился ждать! Похоже, лишку тебе вколол. Уж извини, рассчитывать времени не было, — все трое одновременно подмигнули и внезапно, расступились в стороны…

***

Светло-серый лексус неторопливо катился, мимо бетонного забора, старательно объезжая рытвины в асфальте. Дорога была, так себе. Дрянь дорога. Слева возвышались трубы котельной. Справа, в некотором отдалении, тянулись бесконечные ряды частных гаражей. Лексус аккуратно перевалил через железнодорожные пути.

— Кладбище тут, — пояснил своему спутнику водитель, импозантный мужчина, лет сорока. — Да, вон там… — он указал рукой куда-то вперед и влево, отвечая на вопрос в глазах пассажира.

После поворота, опустившееся низко солнце, стало светить прямо в лицо. Водитель прищурил свои голубые глаза и подняв руку, ниже опустил защитный козырек, его спутник надел темные очки. Был он немолод, весь седой, властное лицо пресекали резкие складки.

— Куда они его затащили? Далеко еще?

— Да, собственно, приехали, — успокоил водитель. — Тут есть такая деревня — Каинка… Интересное название, правда? Сейчас пересечем мостик и остановимся. Дальше нельзя. У них там мотоциклисты шныряют взад-вперед, дозорные… Могут заметить.

— Вероятность прорыва исключена? — поинтересовался пассажир.

— Более, менее… — задумчиво сказал водитель. — Да нет, конечно, не уйдут! — поспешно добавил он, поймав удивленный взгляд своего спутника. — Там все окружено. Сейчас ждем Истинных… штурмовую группу.

— А сами?

— Что вы, Аркадий Иванович? — усмехнулся водитель. — Там частный дом на отшибе. Вокруг пустырь. Все простреливается насквозь. А они вооружены, я извиняюсь… только, что артиллерии нет. Чтоб их вышибить, боевой вертолет надо вызывать… или танки… Короче, зачем нам тут Сталинградская битва?

— Сколько их там? — поморщился Аркадий Иванович.

— Штук десять-пятнадцать в доме… Штук пять, я думаю, или около того, в огороде засели. Ну и пара-тройка мотоциклистов по округе мотается… Да в городе еще сколько-то… По косвенным данным, общая численность группы — тридцать-тридцать пять особей.

— К операции все готово? Я имею в виду людей? Оцепление, информационная поддержка? Инсайдеры в силовых структурах?..

— Конечно! — кивнул водитель. — Давно все готово… Ну вот и приехали.

Лексус заехал в услужливо открывшиеся при его приближении ворота коттеджа.

— Здесь удобное место, возвышенность, холм… все, как на ладони. Отсюда и будем наблюдать…

— Когда они его привезли? — поинтересовался Аркадий Иванович, выходя из машины.

— С час, примерно, назад.

— Хм… Быстро вы тут обустроились…

— Так работаем…

— Андрей…

— Да, Аркадий Иванович?

— Ты думаешь, это Костас?

— Ну если вы помните, я с самого начала…

— Да помню, я помню… — отмахнулся пожилой. — просто, жалко будет, если это он… Я ведь его с каких еще лет знал… работали же вместе. Плечом к плечу, как говориться. Да!.. Вот ведь судьба! Ладно Андрей, командуй…

От дверей коттеджа к ним спешил невысокий черноусый парень, одетый в белую сетчатую майку и шорты с кроссовками.

— Истинные прибыли! — начал говорить он еще на подходе. — Здравствуйте, Аркадий Иванович!

— Сколько их? — спросил Андрей, голос у него стал властный.

— Трое.

— Не маловато? — прищурился пожилой.

— Куда их больше-то? — пожал плечами черноусый, — Стандартная штурмовая группа. Пойдемте, я вам покажу место наилучшего обзора!

***

RAV бодро перевалил через мостик и, уже приготовился въехать под поднятый шлагбаум, когда из кустов выскочил Мустафа. Он перекрестно замахал руками, требуя остановиться.

— Чего надо? — высунулась в окошко Мира. Она была за рулем.

— Дальше нельзя! Сюда на проселок сворачивайте! Быстрее, быстрее, давайте!

— Раскомандовался тут… — пробурчала Мира, поднимая стекло.

Кроссовер, заворчав двигателем, съехал с дороги, поднялся на пригорок, затем спустился в низину. Мустафа трусил следом.

— Здесь, здесь… — махал он рукой, показывая, где следует остановиться.

RAV вздрогнул и затих. Мира, вынув ключ из замка зажигания, соскочила с сидения. Слева хлопнул дверкой Ким. Наклонив спинку водительского кресла, последней из салона выпорхнула Рика. Истинные были облачены в хамелеоны — маскировочные комбинезоны из легкой и прочной ткани, меняющей цвет в зависимости от обстановки.

— Вот карта… — Мустафа развернул лист бумаги. — Не ахти, конечно, но все, что успели добыть…

Ким молча забрал у него карту.

— Почему мы только сейчас узнали про операцию? — мрачно спросил он.

— Ты меня спрашиваешь? — Мустафа удивленно развел руками. — Я-то откуда знаю? Начальству видней…

Мира дернула его за рукав:

— А почему ты, жопин дядя, покинул квартиру и нарушил инструкцию?

— Я па-апрошу без грубостей, мадемуазель! — он вежливо убрал ее руку. — Сказали мне, я и покинул…

— Кто сказал? — глаза Миры стали почти черными. Рика предостерегающе положила руку ей на плечо.

— Руководство! — сказал Мустафа снисходительным голосом. — Опять же руководство, Мирочка!

— Я тебе не Мирочка! Понял, говнюк?!

— Хватит! — рявкнул ей Ким, и повернулся к Мустафе. — Он еще жив?

— Кто? — удивился тот. — А, да… жив, жив… по крайней мере, десять минут назад, был еще жив…

Ким презрительно посмотрел на него, но больше ничего не сказал.

***

Перед мной стоял пожилой, невысокий человек выражено восточной внешности. Высокий, изборожденный морщинами лоб, крупный нос, прищуренные хищные глаза под кустистыми бровями. Тонкие губы, искривлены, в равнодушно-презрительной усмешке. Смолисто-черные, кудрявые волосы, изрядно тронуты сединой. Он сильно сутулился, почти горбился. Одет по жаре, в какую-то широкую, цветастую рубашку навыпуск, светлые брюки и босоножки. Это несоответствие между зловещим выражением лица и легкомысленным одеянием дополняло собой ощущение угрозы, которым было пропитано пространство вокруг этого человека. Нелюдя…