Страница 12 из 17
Пройдя по мосту через ворота, которые для них распахнули, они вошли во двор, мощеный не слишком старательно обтёсанными булыжниками. Опахнуло запахом влажного камня. Вокруг не росло ни одного дерева, ни одной травинки. Северин почувствовал себя на дне колодца. Он понял, что его рыцарское воспитание началось. Откуда-то вышел старый сержант, его лицо показалось Северину злым и некрасивым. Сержант окинул прибывших мальчишек презрительным взглядом и гаркнул: «Построиться в одну шеренгу». Мальчишки засуетились, затолкались, все они сильно нервничали и от этого становились ещё бестолковее. А взгляд сержанта, наблюдавшего за этим непотребством, становился всё более презрительным. Наконец им кое-как удалось выстроиться в очень нестройную линию, и тогда сержант гаркнул: «Ждать».
Вчера пополнение орденсбурга, прибывшее со всех концов империи, собрали на постоялом дворе километрах в десяти отсюда. Утром разбудили и, выдав на завтрак лишь по ломтю хлеба с несколькими глотками воды, приказали идти к замку, всю дорогу подгоняя. Быстрым шагом отмахав десять километров, они чувствовали себя очень уставшими, но вместо отдыха их держали на ногах уже второй час, ничего не объясняя. Дети не смели даже шептаться меж собой, ведь ни один из них не попал сюда случайно и каждый понимал, что их детство осталось за воротами орденсбурга, но выражение юных лиц становилось всё более страдальческим. Северин искоса глянул на Эрлеберта, про которого перед этим совершенно забыл. Губы принца были плотно сомкнуты, глаза опущены, лицо, казалось, окаменело, вся его фигура выражала настрой на бесконечное терпение. Сын императора… и думать нечего о том, что стать таким же как он.
Наконец во двор вышел рыцарь – небольшого роста, с гладко выбритым лицом и короткими совершенно седыми волосами. Лицо его было абсолютно бесстрастно, не выражало ни презрения, ни радости – вообще ничего. «Это уже не Тристан», – мелькнуло в голове у Северина. Рыцарь между тем начал говорить каким-то совершенно бесцветным голосом, начисто лишённым выражения: «Приветствую юное пополнение. Меня зовут Марк. Я здесь главный. Мы попытаемся сделать из вас рыцарей, но не во всех случаях у нас это получится. Если через четыре года хотя бы половина из вас наденет белые плащи, я буду считать это хорошим результатом. Сейчас вас разведут по комнатам и дадут немного отдохнуть. Ну а потом мы начнём погружать ваши души в состояние непрерывного кошмара».
Мрачные коридоры замка сразу очаровали Северина. Здесь всё было не так, как в детском дворце. Кругом грубый камень, двери дубовые и тоже очень грубые, но по всему видно, что чрезвычайно крепкие. В коридоре изредка горели самые примитивные масляные светильники. Создатели этого замка не потратили даже малейших усилий на украшение помещений. Всё вокруг дышало самой непритязательной и бесхитростной мощью. Душа Северина запела, он почувствовал, что оказался в своём мире, о котором всегда мечтал, даже толком не представляя, как он выглядит, а теперь он узнал его.
Воспитанники орденсбурга жили в комнатах по двое, Северина поселили вместе с Эрлебертом. Комната была крохотной, стены из такого же камня, как в коридоре. Две грубо сколоченные кровати, два шкафа, две прикроватных тумбочки, два табурета и два стола. Северин сел за свой стол, локти едва вошли, но ему понравилось. Зачем тратить лишнюю площадь? Теснота комнаты не только не огорчила, но и порадовала его, потому что была рациональна. Он прилёг на кровать. Жестковато, но терпимо. Эрлеберт тоже прилёг.
– Дома ты, наверное, спал на пуховой перине? – усмехнулся Северин.
– Дома я спал на голых досках, – холодно заметил Эрлеберт. – Сам так захотел, никто меня не мучил. Сначала вообще не мог уснуть на досках, а потом привык. Теперь вот придётся привыкать к этому пышному тюфяку.
– Ты – принц, можешь приказать его убрать.
– Принц ничего не может, дорогой Северин. Вообще ничего.
– А замок тебе понравился?
– Замок, как замок. Других не бывает. Их строят не для того, чтобы они нравились.
– Ты всегда такой напряжённый?
– Всегда.
– Но ведь тебе, как и мне, всего 12 лет.
– У принца нет возраста. Нет детства. Я не могу расслабиться, пока не умру. Впрочем, я не имею права умирать ещё как минимум полвека.
Северин почувствовал, что не знает, как говорить с Эрлебертом. Перед ним был не просто мальчишка, а существо иного прядка. С ним нельзя было просто так поболтать о том, о сём. Большинство обычных слов в разговоре с принцем казались нелепыми и ненужными, а сам принц не говорил ни одного лишнего слова. Северин вдруг понял, что он совершенно не чувствует души принца, настолько тот был закрыт, и решил пока в общении с ним ограничиваться строго необходимыми словами.
***
В тот день для них провели экскурсию по замку, обо всём рассказав и всё показав. Замок, когда Северин увидел его весь, ещё больше его очаровал. Это был небольшой самодостаточный мир, который мог функционировать в автономном режиме, не соприкасаясь с внешним миром, лет пять, не меньше. В холодных подвалах были огромные запасы продовольствия: окорока, сыры, зерно и ещё какие-то продукты, тщательно завёрнутые в промасленную бумагу. Им сказали, что благодаря стабильно низкой температуре продукты здесь не портятся десятилетиями. Ещё ниже этих подвалов протекала подземная река, вода в которой была удивительно вкусной и всегда свежей, так что оставить замок без питьевой воды было невозможно.
Толстые стены замка были пронизаны тесными крутыми лестницами, которые тянулись вдоль узких бойниц. Иногда лестницы выводили в жилые помещения, или в рыцарские залы, или упирались в железные решётки, на которых висели кованые замки. Иногда лестницы вдруг становились винтовыми и вели то в подземелья, то к самым небесам – на верхние площадки башен. Зайдя в узкую дверь, ведущую в толщу стены со двора, невозможно было понять, куда попадёшь, если заранее об этом не знать, и рыцарь-воспитатель стразу предупредил, что воспитанникам без сопровождения лучше сюда не соваться.
Вот они поднялись на верхнюю площадку одной из башен, после невероятной тесноты сразу оказавшись посреди бескрайнего простора. Под ними внизу лежали холмы, леса, реки, деревни. Человек на вершине башни словно купался в бескрайнем воздушном море, площадка была очень большой, здесь можно было разместить до сотни человек. Рыцарь сказал, что иногда уроки фехтования будут проходить здесь.
Замок показался Северину увеличенной копией рыцарской души. А, может быть, уменьшенной? Кто знает, где начинается, а где заканчивается душа рыцаря, и не способна ли она вместить в себя полмира? Во всяком случае, Северин сразу понял, что этот замок сам по себе способен многому его научить, и если вдыхать его рыцарскую атмосферу, если раскрыть душу перед рыцарской аурой, то душа сама по себе начнёт обретать некоторые рыцарские черты, если окажется к этому способна. Какими-такими кошмарами пугал Марк? Жить здесь – величайшее счастье.
Их накормили прекрасным обедом, чрезвычайно сытным, хотя очень простым: каша, кусок жаренного мяса, немного сыра и овощей, стакан чудесной воды из подземной реки. Когда император спросил Северина, как он хотел бы питаться, ему было трудно дать конкретный ответ, а сейчас он ответил бы легко: так, как в орденсбурге. Еда была очень качественной, калорийной, но одновременно простой и бесхитростной.
В тот день Северин уснул в их маленькой комнатке с блаженной улыбкой на лице.
Глава VI, из которой станет известно,
как создавался императорский двор
– Ваше величество, – немного смущённо начал Робер, когда они встретились в следующий раз. – Больше всего меня поражает ваш императорский двор. Может быть, я не способен воспринимать некоторые внутренние, глубинные процессы, реагируя в первую очередь на внешние стороны императорской власти, но ведь внешнее является отражением внутреннего, а потому мне кажется очень важным вопрос о том, как родился императорский двор.