Неизвестный Пири

13 марта на судне доктор Дедрик ампутировал Пири пальцы на обеих ногах.

Расскажу историю из другой эпохи. Четыре раза, ежегодно, в 1993–1996 годах, от мыса Арктического – северной точки российского архипелага Северная Земля – в одиночку к полюсу шел на лыжах японский путешественник Мицюра Оба. Из-за плохого снаряжения первая попытка не удалась. Во второй раз лыжная обувь была тесновата, и Мицюра сильно отморозил ноги. Он послал сигнал SOS, но спасательный вертолет не смог подняться из-за плохой погоды, а когда через день летчики прилетели в лагерь, путешественник был почти без сознания. В Москве Мицюре оказали первую медицинскую помощь, в Токио сделали операции. Он потерял все пальцы на ногах и несколько пальцев на руках. Передняя часть каждой из его ступней стала ровной наклонной плоскостью без намека на выпуклости фаланг.

Через год калека, славный, бесконечно храбрый, одержимый Мицюра Оба снова был в Москве, готовый лететь на мыс Арктический, чтобы начать третий поход к Северному полюсу. Он не заказал необходимой ортопедической обуви, и в Москве, в Институте протезирования, специалисты изобретали вкладыши и супинаторы в его ботинки, чтобы обрубленные ступни могли эффективно работать. Неожиданно выяснилось, что лыжные крепления, которые составляют с ботинками единый комплект, тоже требовали модификации. Человек без пальцев на ногах с помощью стандартных лыжных креплений не может управлять лыжами. Крепления переделали.

23 февраля, в тот же день, что и в прошлые два года, автор провожал своего друга на мысе Арктическом. Продукты и бензин Мицюра брал на 90 дней, его нарты весили 115 килограммов и рюкзак – 25 килограммов. Все было как и раньше, за исключением одного. Накануне старта в маленькой гостинице он показал мне культи, и на правой я увидел кусочек марли. Красное пятнышко на нем означало, что из незажившей ранки еще сочится кровь. Оба взял с собой 100 марлевых салфеток, чтобы ежедневно защищать ранку.

Оба снова шел один и снова не достиг полюса. На следующий год – с четвертого раза – он добился своего, и, думаю, Япония вправе гордиться этим мужественным, скромным и достойнейшим человеком.

О происшествии с японским путешественником автор вспомнил лишь для того, чтобы как-то облегчить наше сегодняшнее восприятие беды Пири. У него по-прежнему были шансы. Но замечу, что разница в этих двух схожих случаях все-таки колоссальная. Одно дело – операция в лучшей японской клинике в конце XX века, другое – ампутация пальцев на судне, зажатом льдами, во времена столетней давности. Да и морфология тела у Пири и Обы различна: первый – огромный, второй – совсем маленький.

Хоббс предвосхищает наши «открытия» по поводу лыжных креплений для человека без пальцев на ногах: «Даже после заживления это увечье было серьезной помехой при ходьбе, и особенно в снегоступах, когда требуется эффективно работать пальцами».

А вот комментарий Робинсона: «…он больше никогда не сможет пройти, как раньше, дневной переход в 18–20 миль. С горечью он уже смирился с тем, что Мэтту придется прокладывать путь во время весенних переходов, в то время как он проведет большую часть маршрута в своих санях».

Весной второй помощник с «Фрама» Виктор Бауман приехал на «Виндворд», чтобы выразить сочувствие пострадавшему Пири. Он предложил перевезти американцев на своем судне на Север и высадить их в том месте, которое укажет лейтенант.

В письме жене подозрительный Пири разоблачил норвежца:

При сложившихся обстоятельствах меня позабавило такое предложение. Это был просто предлог, чтобы посмотреть, как у меня обстоят дела и что я успел сделать.

19 апреля Пири снова встал в строй. В книге он пишет:

…Моя левая нога зажила, хотя из-за длительного бездействия она и была еще слишком слабой и окостенелой, и я не мог ходить без костылей. …Я отправился в форт Конгер с отрядом из 10 человек, примерно 50 собаками и семью санями, нагруженными собачьим кормом и провиантом для складов…

28 апреля мы достигли Конгера.

Он совершил рекогносцировочную поездку в сторону Гренландии, но хорошей дороги не нашел:

Травмированный, каким я был тогда, представлявший собой просто мертвый груз на санях, я посчитал дорогу непроходимой. Если бы я был здоров и находился на своем обычном месте – впереди саней, прокладывая путь своими снегоходами, то ситуация была бы совсем иной.

Пири, пробуя все-таки найти путь, послал на разведку Хенсона, но и тот, вернувшись, сообщил, что льды крайне тяжелые. Лейтенанту пришлось отказаться от путешествия в Гренландию. Он рассуждал:

…вероятно, хорошо, что я так сделал, поскольку состояние незажившего места на моей правой ноге стало ухудшаться, и она выглядела крайне нездоровой из-за лечения в суровых условиях.

На корабль люди прибыли 29 мая, проделав обратный путь за шесть дней.

Скоро, совсем скоро Роберту Пири придется пересмотреть красивую и правильную идею о малочисленном, сильном и хорошо управляемом коллективе, который может покорить Северный полюс. В форте Конгер у лейтенанта сложилась вполне управляемая группа из трех человек, но про нее, конечно, не скажешь, что она – сильная. И в будущем никогда команда Пири не будет достаточно сильной, ибо главное место в ней всегда будет занимать он сам, а ему былую спортивную форму уже не вернуть. Он – одержим, и это плюс, но у одержимости должны быть союзники: выносливость, знания, интуиция, осмотрительность и все та же элементарная физическая сила. Присутствует же (пока присутствует) только выносливость.

Неизбежно сравнение результатов экспедиций Пири и Свердрупа, которые трудились одновременно в одном и том же труднодоступном районе Земли, где каждый вдумчивый шаг сулил географические открытия. Это сравнение – не в пользу Пири. Во-первых, лейтенант был сосредоточен на Северном полюсе, и наука для него имела второстепенное значение, во-вторых, в его отряде географическими исследованиями мог заниматься только он сам, но получалось у него это не лучшим образом, к тому же теперь он стал калекой.

Уолли Херберт, арктический исследователь XX века, объехавший на собаках северные районы Канадского Арктического архипелага, убийственно замечает: «…Пири, несмотря на все свои усилия осенью 1898 года, не составил конкуренции для людей Свердрупа, чье картирование выставило его дилетантом».

Доктор Хейс сделал свой вывод: «Видны лихорадочные усилия без видимых результатов. Всепоглощающая страсть Пири к славе разжигала его чувства… Мы тщетно пытаемся увидеть какие-либо фундаментальные достижения на протяжении всей этой экспедиции от и до».

А вот дома, в США, дела шли явно неплохо. 29 марта 1899 года состоялось первое заседание Арктического клуба Пири. В уставе новой организации была сформулирована ее главная цель: «Достижение предельной северной широты в Западном полушарии…» Однако отцы смотрели на мир шире – в задачи Клуба входило: «…собирать и коллекционировать предметы, интересные для науки или с иной точки зрения, которые могут быть доступны во время настоящей экспедиции Пири или других подобных экспедиций…»

На собрании присутствовали знакомые нам Моррис Джесуп, Герберт Бриджмен и еще несколько весьма известных и богатых персон. Штатными сотрудниками Клуба стали: Джесуп – президент, Генри Кэннон, банкир, президент Chase National Bank, – казначей, Бриджмен – секретарь.

Первым шагом Арктического клуба Пири была отправка на Север судна «Диана», на борту которого отбыл сам Бриджмен. Уже на месте, узнав, что у Пири ампутированы пальцы, он всячески убеждал лейтенанта вернуться домой для лечения. Такого же мнения придерживался врач Дедрик. На увещания Пири ответил:

Я буду готов вернуться, когда закончится мой отпуск или когда я дойду до полюса.

Пришло письмо от Джозефины, из которого Пири узнал, что 7 января она родила дочь, названную Фрэнсин. Пири пишет в ответ слова радости и любви: