Страница 36 из 44
Никогда ни одному мужчине не везло с женой так, как мне, никогда не было жены более любящей, нежной, очаровательной и при этом – с ясным и рассудительным умом. Твое письмо было как изысканный, мягкий, теплый весенний бриз в этой одинокой пустыне.
Когда же… я получил твой саквояж, я повел себя настолько нелепо, что достал из него различные предметы и думал про себя: «она сложила эти вещи, и ее прикосновение все еще сохраняется на них». Затем в воскресенье я принял ванну, отбросил свои меха, оделся полностью в твой подарок, положил твое письмо во внутренний карман и посвятил этот день тебе. О дорогая, если бы и вправду ты оказалась рядом, хотя бы на один день!
Пири не мог не написать Джо о своем несчастье:
Мой день испытаний, так же как и твой, пришелся на 7 января.
Но сделал это осторожно, стараясь уменьшить ее боль:
Прошедший год был свободным от досадных обстоятельств и поводов для раздражения, за исключением одного неприятного случая, о котором ты узнаешь из газет до того, как это письмо попадет к тебе в руки. Это обморожение пальцев на ногах, что дало возможность доктору немного обрезать пальцы. Теперь, когда я вернусь, я буду носить обувь на размер меньше. Это несчастье не имеет особого значения. Пальцы очень медленно излечивались, поскольку я не давал им отдыха. Сейчас с ними все в порядке, они не причиняют мне никакого беспокойства, и никто не сможет узнать об этом несчастье, если только о нем не рассказать.
Пири откликнулся на горькие слова жены о том, что жизнь проходит мимо:
Ты права, моя дорогая!.. Жизнь пролетает мимо. Эта мысль не может приходить к тебе с большей убедительностью, чем та, с которой она приходила ко мне много-много раз во время темноты и бездействия в прошлом году. Я многократно ругал себя за свою глупость – оставить такую замечательную жену и дочь (а теперь уже двух дочерей) ради этой работы. Однако есть что-то выше моего понимания, что-то помимо меня самого, что заставляет меня неудержимо делать это. Я непременно вернусь к тебе. Я верю, что достигну цели, и затем рука об руку мы будем вместе в течение многих дней и лет, до конца.
…Я не пессимистичен и не оптимистичен в отношении следующего года, но я знаю, что положение дел для предстоящей работы лучше, чем когда-либо раньше, и у меня есть твердая, глубокая убежденность, что я завершу то, ради чего приехал сюда. Я думаю, что сделаю это следующей весной. Вся моя подготовительная работа закончена, и я не оставил никаких дел на осень. Не только мы трое, но также эскимосы и собаки останутся здесь до февраля, накапливая силы и рвение для работ на севере.
Пири находит добрые слова для Дедрика, Хенсона, экипажа судна, а заканчивает письмо тем, что сравнивает собственные успехи с достижениями Свердрупа:
…Я совершил гораздо больше путешествий в прошлом году, чем Свердруп…
Я оставил его далеко позади себя по количеству дичи каждого образца…
В очередной раз Пири возвращается к трагедии отряда Грили, удивляясь, что люди погибли от голода в районе, где возможна богатая охота.
Глава 8. Первый поход к Северному полюсу. Северная точка Гренландии. 1900 год
План оставался прежним:
…в начале февраля передвинуть мой отряд на эту станцию [форт Конгер] и после возвращения солнца стартовать оттуда и осуществить попытку дойти до полюса через мыс Хекла[89]. Я могу добиться успеха, несмотря на низкую широту точки моего старта, и в любом случае, имея доскональные знания о побережье и природных условиях в северном направлении, вернусь на корабль прежде, чем вскроется лед.
От Конгера до Большого гвоздя[90] более 900 километров, реально ли пройти туда и обратно на собачьих упряжках? Да, реально. Для тренированного, здорового человека, который разгадал стихию дрейфующих льдов и который не будет перекладывать работу на своих спутников. В виде «балласта», сидя в санях, до полюса не дойти – собакам и спутникам просто не сдюжить. Слишком трудно! Невозможно! Физическая форма Пири, как мы слышали от него самого (еще до хирургической операции), отнюдь не та, что нужна для полюсного похода. Да и представления об океанских льдах у лейтенанта все еще нет. Путь Конгер – полюс – Конгер для него заказан. Ничего, к сожалению, не изменится и позже – не может измениться! – во время новых попыток.
С места зимовки в форт Конгер ушли три группы, в третьей был Пири:
…я не решил, идти ли мне от Конгера на север через мыс Хекла или следовать по маршруту вдоль северо-западного побережья Гренландии. Теперь я выбрал второе. Поздний сезон и состояние собак могли помешать совершить очень продолжительное путешествие, и, если бы я выбрал маршрут через мыс Хекла и не смог осуществить свои самые главные цели, то результатом стал бы полный провал. Зато, если я выберу гренландский маршрут и обнаружу, что на север по паковому льду идти невозможно, то у меня все же останется неизведанное побережье и возможность проделать там ценную работу.
Романтический «зов севера», который помогает человеку найти себя, уже давно не звучит в сердце Пири. Лейтенант стал заложником своих прошлых успехов и своих многочисленных неудач, заложником громогласно объявленных амбициозных задач, заложником богатых друзей и Америки, которая с надеждой наблюдает за непонятным и великим борцом с Арктикой. Пири стал рациональным рекордсменом.
Поход к полюсу начался 9 апреля 1900 года. Через месяц лейтенант достиг мыса Вашингтон, открытого 19 лет назад лейтенантом Локвудом. О счастье, севернее мыса простиралась земля! Пири пишет:
Теперь я знал, что мыс Вашингтон не является самой северной точкой Гренландии, как я боялся раньше. Для меня было бы большим разочарованием, продвинувшись так далеко, обнаружить, что кто-то опередил меня и первым увидел желанную, самую северную точку.
Следуя линии берега, через четыре дня, 13 мая 1900 года, гигант Пири зафиксировал захватывающую дух точку, которая получила имя главного мецената Морриса Джесупа[91].
С таким эксклюзивным трофеем можно было возвращаться, считая задачу сезона выполненной, но лейтенант решил ступить на лед океана, на тот пока неизвестный ему лед, по которому лежит путь к Северному полюсу. Книга Пири:
…мы двинулись к северу по паковому льду и поставили лагерь в нескольких милях от земли.
Два последующих перехода были сделаны в густом тумане, сквозь который мы шли ощупью на север по битому льду и через гигантские, похожие на волны, наносы плотного снега. Еще один марш[92] мы прошли при ясной погоде по ужасному участку, состоявшему из кусков старых льдин, гребней из тяжелого льда высотой от 25 до 50 футов[93], трещин и ям, замаскированных снегом; все это было испещрено узкими каналами открытой воды. Этот переход привел нас в 5 часов утра 16 мая к северному окончанию фрагмента многолетней льдины, окруженной водой. Осмотр с вершины льдины высотой около 50 футов показал, что мы на краю распавшегося пакового льда, с плотным водяным небом[94] не так далеко от нас.
Дневник Пири:
Сегодня я несколько раз ударился ногами о скрытые куски льда. Боль была такой сильной, что меня затошнило, а в глазах потемнело. Два особенно сильных удара по плохо защищенному носку правой ступни заставили меня думать о возможном повреждении костей.
89
Координаты мыса Хекла 82°53′ с. ш., 64°40′ з. д.
90
Так инуиты называют Северный полюс.
91
На современной карте – мыс Моррис-Джесуп.
92
Марш – смещение за один день.
93
От 7,6 до 15 метров.
94
Низкие темные полосы на небе над открытой водой.