Синдикат

Воцарилась тишина. Теперь жара и недостаток кислорода ощущались вполне явственно. Фирсов двигал челюстями так, что казалось, зубы должны стесаться до самых десен. Но молчал.

— Угу… — протянул Глинский. — Ты что, вдруг разбогател? Наследство от дядюшки?

— Все это затевалось не ради денег, — сказал Постников и поправился. — Точнее не только ради них.

— Да ну?

— В башне лежит очень ценная вещь. Ее мы обменяем на деньги. Но главное — на свой синдикат. Небольшой, но успешный. Информационные услуги, объявления, посредничество, торговая площадка, обучение тактике городского боя, малосерийное оружейное производство. Все городское партизанство, которое никто толком до сих пор не окучивает, от теории до железа. Мы можем успеть первыми. Не хотите деньги, могу дать долю в предприятии.

Фирсов шевельнул губами, словно желая поправить спутника насчет «могу дать» в единоличном виде. Но опять промолчал, не рискуя поставить под удар и так висящие на волоске переговоры.

— Мы все хорошо постреляли, — искренне продолжил Бес. — Пора заработать на тех, кто еще не настрелялся. Для вас с Коллегой место найдется. Уроки практической стрельбы, консультация по прикладным диверсиям и так далее. Мне все равно надо будет нанимать персонал. Сможете войти в привилегированный состав и забыть о нужде до конца жизни.

Глинский помолчал, глядя исподлобья. Молчал он долго, так что начал потеть уже Бес, а Фирсов, не скрываясь, вытирал мокрое лицо рукавом.

— Давай подробности, — отрывисто произнес стрелок.

— Мы раньше тут сдохнем. Долгая история.

— А ты коротко и внятно. Рассказывай. Да, и не надейся на привилегированное наймитство, только соучредители. Но это так, к слову, я заинтересован, но пока недостаточно. Для начала — что крадете, фантомасы?

Глава 19

Здоровенное помещение располагалось на верхнем ярусе огромного небоскреба и выдавалось из общего монолита как зуб или угловатый волнорез. Три прозрачные стены открывали роскошный вид, и здесь можно было залипнуть на долгие минуты, рассматривая архитектурные чудеса, от построек еще колониальной эпохи до новейших комплексов, похожих на страшный сон Дали. Но к видам Постников был уже привычен, кибернетика больше интересовало происходящее внутри «Кабинета регистрации делового состояния экономических субъектов».

Про себя Бес назвал его «Красным Залом», с больших букв, и оно того стоило. Бомбейское отделение Государственного Совета по экономическим реформам СССР поражало роскошью и безвкусицей. Судя по всему, дизайнерили его в конце восьмидесятых, когда агрессивный послевоенный кич стал общим правилом, нормой жизни. Да так и оставили, кропотливо совершенствуя. Обстановка была выдержана в алых тонах, словно резиденция модного и бездарного кутюрье. Красный палас, вроде бы даже ручного плетения, красные квадратные пуфики. Красные рамы прозрачных столов и красная же обивка стульев ни разу не казенного вида. Даже цветы в красной вазе оказались розами соответствующего цвета.

— Все красное… — негромко сказал Бес как будто себе под нос, движимый легким приступом хулиганства.

— Это цвет революции, цвет прогресса! — с легкой непринужденностью отозвался заместитель директора отделения. Надо полагать, вопросы и комментарии относительно цветовой гаммы звучали тут не впервые.

— Понятно.

Четвертая стена представляла собой одно сплошное зеркало с зеркальной же дверью. В ней отражался городской пейзаж, от чего и так немалый кабинет казался многократно бОльшим, вплоть до легкого головокружения у неподготовленного визитера. Заместитель повернул настоящий ключ в настоящей скважине, запирая дверь. Привычно скользнул взглядом по столу, на котором в строго выверенной математической гармонии расположились бутылки сминеральной водой, черные кожаные папки — по одной на каждого участника плюс отдельный набор с регистрационными протоколами — а также чернильницы и ручки со стальными перьями. Во многих частных конторах распространилась мода подписывать документы гусиными перьями, но в госучреждениях оставались верными старой школе.

— Товарищи, начнем, — сказал зам, и все начали. Сидеть по ходу действа не полагалось, так что вся компания выстроилась по периметру стола.

— Секретарь готов к фиксированию процесса?

Секретарь был готов и занес над стенографическим аппаратом обычные пальцы без единого винтика.

— Хорошо. Итак, все ли соорганизаторы наличествуют? — чиновник орлиным взором посмотрел на концессионеров, губы шевелились, словно заместитель считал участников по головам.

— Все, — ответил он сам себе, закончив инвентаризацию. — Есть ли вновь открывшиеся обстоятельства и возражения, которые препятствуют коллективному, документально оформленному намерению создать частное партнерство в форме «синдикат»? Еще раз напомню соорганизаторам, что избранная форма объединения выражает претензию на монопольное положение в основной сфере деятельности. Со всеми вытекающими из этого привилегиями, а также рисками.

Тишина. За прозрачными стенами царил адский шум гигаполиса, где нормативы акустической гигиены отсутствовали в принципе, однако ни единый шорох не сумел проникнуть через бронированные, обманчиво легковесные стекла.

— Препятствий и возражений нет. Отметьте в протоколе, что соорганизаторы понимают и принимают все риски.

Секретарь кропотливо отмечал.

— Тогда для начала следует подписать заявления о создании коллективного партнерства, распределении должностей и макет устава организации. Прошу, товарищи.

Папки из отличной кожи настоящих коров — вопиющее надругательство над религиозными чувствами аборигенов! — открывались практически бесшумно. А вот бумаги шуршали, словно крылья мертвых птиц. Бес взял гладкий лист с черточками строк и ощутил, как дрожат руки, несмотря на электронику и металл. Мечты, ради которых он столько всего натворил, в которые почти не верил — вдруг оказались совсем рядом, буквально на расстоянии нескольких взмахов пера с гравировкой «Лен. Гор. Вос. № 15» на гладкой стали.

— Официальное название синдиката — «Седьмое производственно-коммерческое управление по обслуживанию корпуса обеспечения внешнеэкономической деятельности при Министерстве Иностранных Дел СССР». В течение пяти рабочих дней вам следует выбрать второе, представительское название, уведомив соответствующие инстанции.

Постников оглядел спутников и коллег по «Седьмому производственно-коммерческому управлению». Людей, с которыми ныне организовывал синдикат, настоящий, с уставом, печатью, капиталом, правом и обязанностью немедленно вступить в жесточайшую войну за существование, которая не прекращалась ни на мгновение.

У этих людей были имена и фамилии, в большинстве своем не первые, не третьи, даже не десятые. Впрочем, и Постников сутки назад возродился к жизни с чистой биографией и новым паспортом как реэмигрант, счастливо приникший к груди любимой родины. Но кибернетик все равно воспринимал «соратников» по лицам и прозвищам, а не реквизитам, что были впечатаны строгим шрифтом в официальные документы.

— До введения в действие печати синдиката все документы будут заверены печатью нашего отделения как гаранта вашего объединения. Прошу соорганизаторов, которые физически не способны оставить отпечаток пальца руки, принять альтернативные меры.

Бес и Кадьяк молча сняли правые туфли, затем стянули носки. У Постникова носок был строгий и серый, у иностранца белый с котиками и цветочками. Бес подавил усмешку, но с трудом, впрочем, как и прочие.

Каждый лист требовалось подписать, затем оставить отпечаток пальца в углу на специальном поле, интегрированном в бумажные волокна. Таким образом, фиксировалась ДНК, а также уникальный химический состав пота и кожи. Те, у кого живых пальцев на руках не имелось, ставили метку большим пальцем ноги. Соответственно открывалась возможность для разнообразных социальных манипуляций. Например, один из буржуев старой закалки, немецкий артиллерист, оставшийся без рук, привил себе усовершенствованный микоз и превратил ступню в прокаженное копыто. Какой интерес в регулярном унижении помощников и партнеров — Бес не понимал, но уловку главы «Маас Биолаб» запомнил, вдруг когда-нибудь да пригодится.