Синдикат

— Есть ли возражения и дополнения относительно распределения должностных обязанностей?

Возражений не имелось.

Бес — организационный директор, это было принято всеми как безальтернативный и само собой разумеющийся факт. Потому что кибернетик придумал идею, выступил мотором и зачинателем. Потому, что наилучшим образом понимал специфику товаров и услуг, которые намерен вывести на рынок. Потому, что на Беса завязаны «технические мудрецы», которые не станут работать с чужими. А также потому, что именно его в первую очередь начнут подвергать «агрессивному арбитражу», то есть убивать.

Кадьяк — консультационное сопровождение переговоров и сделок. То есть служба безопасности. Агент, который продолжит все то же самое, чем занимался ранее, только уже не самолично, а из удобного кресла в охраняемой резиденции. Правда резиденции, штаб-квартиры и прочих материальных атрибутов синдикат пока не имел, но это не важно. Всему свое время.

Фирсов — «банковский агент», то есть руководитель всего, что связано с кредитами, займами, долгами, банками.

Копыльский — юрист, заместитель директора по делам филиалов. Которых опять же нет, но со временем наверняка появятся. И НуНах — бухгалтерия, аудит. Эти два «флибустьера выглядели хуже всех, они не сомкнули глаз ни на минуту со дня встречи на бомбейской квартире, подготавливая сопровождение договора — документы, договоры, справки. Фактически менее чем за неделю юрист и бухгалтер на ядреных стимуляторах организовали полноценное коммерческое предприятие. Пусть пока лишь на бумаге, с единственным счетом, однако настоящее, без малейшего правового изъяна. Синдикат еще толком не родился, но уже обзавелся отрицательным балансом. На его организацию было потрачено более двухсот тысяч рублей, и все до копеечки «флибустьеры» записали на баланс предприятия в первоочередные долги.

Дуэту «флибустьеров» предстояло решить еще одну головоломную задачу — обосновать возможность и право синдиката распространять открыто, а равно на условиях возмездной передачи сведения, которые могут быть (и обязательно будут) использованы для организации противоправной и террористической деятельности. Но это уже потом.

Костин — вопросы персонала и связи с общественностью, читай — переговоры с темными личностями, которых надо первым делом взять за горло покрепче, а потом уж говорить вежливое «здравствуйте».

Эль Мохито — информационная безопасность, человек, ломающий противников и парирующий вражеские попытки сломать числовой образ синдиката.

Матвей и Глинский — отдел перспективных информационных технологий. Люди, которые станут продвигать на рынок самое сложное направление деятельности синдиката — популяризацию «городских партизан». Сначала предстоит зацепить аудиторию бесплатными наживками, предложив бесплатные, совершенно легальные и открытые методички, учебники, руководства, личный опыт и советы настоящих профессионалов. Не типовые «365 шагов к тому, чтобы стать успешным агентом», а настоящие учебники, настоящие советы, которые хотя бы в теории могут научить адепта основам городского боя, организации мобильной боевой группы, подбору амуниции под специфику задачи. «Справочники анархиста». Инструкции по сборке несложных и действенных бомб. Еще много, очень много всего, что ныне передается через «круги» неорганизованно, дорого и обрывочно, с многочисленными ошибками. А затем, когда потребитель войдет во вкус — наступит время осторожно тянуть леску, понемногу расширяя ассортимент и одновременно вешая незаметные, поначалу необременительные ценники. Впрочем, до «затем» еще предстоит дожить, потому что как только начнет работу «круг» синдиката со стартовой библиотекой, пойдет адская жара.

Каждый из этой десятки в свою очередь станет руководителем как минимум собственного отдела или департамента, обрастет собственными заместителями, помощниками, исполнителями. Но это опять же потом. А сейчас «завтра» не существует.

Бес подписывал, не спеша, наслаждаясь стуком пера о донышко чернильницы и неповторимым звуком, который издавало острие, скользя по бумаге, оставляя каллиграфически тонкую и чистую линию. Кибернетик ловил момент и старался не думать о том, что неизбежно последует за процедурой регистрации, вечером.

— Прекрасно.

Заместитель собрал копии для своей отчетности, положил в отдельную папку, для разнообразия не черную, а красную, в тон обстановке.

— Теперь прошу подписать коллективное уведомление для отсылки в Госреестр частных коммерческих объединений.

Единственный лист прошел по часовой стрелке, обрастая разнокалиберными подписями, от размашистой — на четверть листа — закорючки Кадьяка до маленьких аккуратных буковок Матвея. Коллега подписывался как очень дальнозоркий человек, без лупы не разглядеть.

— То же самое для Центрального статистического управления и еще копия в Госбанк СССР.

Процедура повторилась, медленно, в сопровождении шуршания бумаги да стука перьев о стекло. Копыльский выпил стакан минералки.

— Уведомление Финансовой Инспекции. Ставлю соорганизаторов в известность, что с момента регистрации синдиката вы можете обращаться в Инспекцию как субъект хозяйственных отношений в юрисдикции Союза Советских Социалистических Республик со всеми вытекающими из этого правами, а равно вмененной ответственностью.

Беса передернуло от упоминания арбитров, но рука с пером не дрогнула. Подушечка пальца заболела от частого прижигания об идентификационное поле.

Бес привык работать карандашом, а вот Глинский явно тяготился непривычным занятием, его автографы становились все корявее и неразборчивее. Будущий контент-мейкер синдиката, а по совместительству начальник охраны, кривился, строя недовольные рожи. В противовес инструктору Матвей не изменился в лице на протяжении всего действа.

Внешне Коллега остался прежним, в точности как несколько лет назад, даже привычки в одежде были такие же — костюм, галстук-бабочка, гладко зачесанные вбок и назад волосы, очки в толстой оправе с простыми стеклами. И рядом с «мичуринцем» становилось все так же неуютно, хотелось не поворачиваться к Матвею спиной и поменьше встречаться взглядами — Коллега вообще не мигал, словно роговица не нуждалась в увлажнении.

— Меморандум и заявление для Агентства по размещению ценных бумаг и коммерческому представительству за рубежом. А также уведомительное заявление для постановки на учет в Управлении трудовых и производственных резервов. Ваши учитываемые резервы пока равны нолю, но, пожалуйста, своевременно декларируйте расширение производственно-технической базы. Коммерческое объединение не освобождает от долга перед Родиной и обязанности в случае призыва выступить на защиту социалистического отечества.

Встреча с Коллегой Беса нервировала еще до ее начала. Кибернетик не мог избавиться от робости, потаенного страха жертвы перед хищником. Хотя, рассуждая здраво, за минувшие годы арбитр отправил на тот свет людей немногим меньше чем «мичуринец». А может и побольше. Но психология — сложная штука.

Однако все прошло на удивление спокойно, без тени эксцесса. Вероятно потому, что Матвей повел себя так, будто видит кибернетика первый раз в жизни. Искусственный человек ни словом, ни намеком не показал, что знаком с Бесом и относится к нему как-то по-особенному. Можно сказать, «мичуринец» являл собой образец делового подхода к вопросу. Никаких эмоций, только дело.

Матвей еще раз оценил план, поддержал тезис Глинского насчет неблагородного безумия и дурости, но согласился, что в условиях жесткого цейтнота придется рисковать. Подтвердил, что возьмется за дело и гонорар примет должностью в синдикате. Оговорил будущие обязанности, затем полностью ушел в собственную роль уникального диверсанта-инфильратора. Но… Бес никак не мог избавиться от туманного чувства, что в «мичуринце» нечто все же поменялось. Едва заметно, почти неуловимо… так, что кажется — обманывает зрение, пора к окулисту. Но поменялось и не в лучшую сторону. Впрочем, когда Эль Мохито попросил как-то подтвердить компетенцию, «мичуринец» без лишних объяснений взял руку графа, зажал ей собственные рот и нос. Затем просидел так, не дыша, ровно пятнадцать минут. Более вопросов не возникало.