Страница 71 из 75
Про клей БФ я знал как всегда много, название, примерно что это такое с химической точки зрения, его свойства и что бээфов много и разных. Не знаю был ли полученный елей бээфом, но его различные виды клеили почти всё. Медицинский БФ имел все свойства, о которых я говорил, поэтому ему присвоили еще и букву М. Недостаток у этих всех бээфов был один, товар это был штучный, сварит Яков капелюшечку и радуйтесь все, до более-менее масштабного производства было очень далеко. Но сто грамм для медицинских целей он сварганил и мы его ценили как зеницу ока.
Митрофан подал свежее чистое белье, новенький, с иголочки мундир. Я пять лет назад разработал форму для нашей гвардии, вернее нарисовал удобный гибрид военной формы двадцатого века.
Летом фуражка с околышком, удобные брюки под сапоги с широкими подтяжками, гимнастерка или китель для командиров с клапанными накладными нагрудными и боковыми карманами, со стоячими воротничками, обязательный подворотничок для гигиены, поясной кожаный ремень с пряжкой с двумя шпеньками и узкими тренчиками. В армейское или гвардейское снаряжение входили, два наплечных ремня с крючками для крепления портупей для шашки и пистолета и полевая сумка. Шашка как правило носилась на левой стороне, а пистолет на правой, а полевую сумку кому как удобно. Полевой, повседневной и рабочей формой была гимнастерка, хлопчатобумажная, полушерстная или шерстяная, в зависимости от сезона. Кители были полушерстяные или шерстяные. Изначально их носили как повседневную форму офицеры: лейтенанты, капитаны и полковник. Офицеры, как и все гвардейцы, носили шашки. Я постоянно носил гвардейский мундир, только без погон и снаряжения. Цвет формы был хаки зеленоватого оттенка, так называемый защитный. На фуражках металлическая кокарда в виде зеленого медальона, окружённого 32-мя двугранными лучами золотистого цвета такого же цвета. Но постепенно кители стали носить все, как повседневную не рабочую одежду, без поясного ремня или с одной шпенькой на пряжке, две шпеньки стали отличительной чертой военного ремня. После этого я тоже стал часто обходиться без поясного ремня. Лонгин после появления у нас этой моды стал тоже одевать китель по гражданскому образцу.
В гвардии мы ввели пристёгивающиеся на пуговицах мягкие погоны. У рядовых простых гвардейцев он был чистый зеленый; с узкой лычкой — наводчик; широкая поперечная — сержант, командир десятка или орудия; одна маленькая звездочка — лейтенант, командир сотни или батареи; две звездочка — капитан; одна большая — полковник. У нас появились командиры полков и дивизионов, но с их званиями и знаками отличия пусть Ерофей разбирается или я, но потом.
Зимой была шинель. Она была двубортная с большим запахом, с двумя рядами пуговиц и крючками, отложным воротником и коротким хлястиком на спине, с широкими отворачивающимися обшлагами на рукавах и длинным разрезом сзади, застёгивавшимся на пуговицы. Головными уборами были высокие папахи и шапки-ушанки.
Митрофан не просто подал мне новенький мундир, но и полное офицерское снаряжение, причем на плечах были жесткие погоны, обычного гвардейского зеленого цвета с каким-то неуловимым золотистым отливом. Смотрелись они потрясающе. У меня до этого постоянного холодного оружия не было, но сейчас к портупее была пристегнута шашка с гардой, надо полагать с ней я утром ходил в атаку.
— Это кто так распорядился? — без надежды получить честный ответ спросил я.
— Ерофей Кузьмич, с одобрения светлейшей, — я поправил снаряжение, одел фуражку и вышел из палатки.
Первый, кого я увидел, был Харитон.
— Здравия желаю, ваше светлость, — Харитон четко отдал честь и объяснил свое появление, — полковник Пантелеев приказал взять госпиталь под охрану. Около сотни маньчжуров переправились через Ка-Хем и пошли по вверх по Бий-Хему. Зайсан Мерген снарядил для преследования три сотни воинов.
Я зашел в регистратуру, у входа на кушетки дремал Осип, он сделал попытку встать, но я остановил его.
— Лежи, как обстановка? — регистратура была пустой, да и территория госпиталя многолюдной не выглядела.
— Вы не поверите, Григорий Иванович, но все спят, я распорядился дать всем раненым по дозе морфия и сейчас у нас сонное царство, а персонал и так заснул, только сиделки сидят около тяжелых, –Осип сам говорил еле ворочая языком. — Самые тяжелые Софья Васильевна и Кондрат Тимофеев.
— Он приходил в себя? — у меня заныло в груди, как представил реакцию Кондрата.
— Да, часа три назад, меня позвали, он долго лежал с закрытыми глазами, потом открыл, потрогал культю и заплакал, — в глазах Осипа мелькнули слезы. — После морфия снова заснул.
— Мария Леонтьевна где? — надо срочно ехать в штаб, но здесь тоже на самотек не бросишь.
— Не переживайте, Григорий Иванович, мы справимся, думаю самое сложное позади, час назад привезли всего троих раненых с того берега, боев особых нет, а Мария Леонтьевна полчаса как пошла отдыхать, — в том, что наших раненых уже почти не будет, я не сомневался, но почему нет китайцев, теми силами, что на Енисее никакой путней помощи организовать невозможно.
Мы с Осипом сделали обход госпиталя, поразительно, но все действительно спали. Просто невероятно! Ничего настораживающего я не увидел. Машенька вообще никак не среагировала, когда я её поцеловал, я положил на подушку какой-то понравившийся мне полевой цветок и вышел.
— Харитон, связь работает? — из головы почему-то не шли маньчжуры, ушедшие по Бий-Хему.
— Работает, ваша светлость, проверяем каждые полчаса, — Харитон человеком был надежнейшим, проверенный многократно, как говориться: доверяй, но проверяй.
Штаб по-прежнему находился в форте Эрбек. По дороге нам дважды встретились конные патрули женской гвардии, наши амазонки хоть и не скрывали своей радости от встречи, но к службе относились серьезно и патрулировали на совесть.
Ерофей, увидев меня, обрадовался как ребенок.
— Наконец-то, про ситуацию в госпитале я в целом знаю, но ты скажи, как Соня? — я хотел ответить, но внезапно передумал.
— А езжай-ка ты в госпиталь и Анфису с собой прихвати, — мы были на командно-наблюдательном пункте форта и я увидел подьезжающую к форту жену Панкрата. — Лонгин здесь, ты вот меня, — я показал на свой мундир, — в свою гвардию принял, похоже пока свадебным генералом, вот я и попробую порулить, а то павлином себя чувствую, — Ерофей рассмеялся.
— Я только за, спасибо тебе. Лонгин в курсе всего, доложит, — я махнул, давай двигай.
— Лонгин, введи меня в курс дела, — я подошел к столу за которым сидели Степан и Лонгин, они что-то подсчитывали.