Комбриг

Дошёл до калитки и постучал. Как и договаривались, никто не среагировал, Брехт достал ножик складной швейцарский, трофейный, из кармана и, откинув лезвие, приподнял щеколду. Зашёл в ограду, и прежде, чем запереть калитку, снова глянул в оба конца улицы. Тишина. Люди ходют, но только женского полу и детского возраста.

— Эй, парни открывайте, — постучал в дверь. — Ваша мать пришла, молочка принесла. — Это и был пароль.

— У ньяс вси дома! — О, и отзыв правильный, значит, чекисты за дверью не стоят.

Открылась дверь и комбригу в живот два ствола упёрлись. Один так совсем длиннющий и пугающий, от «Люгера» артиллерийского.

— Отставить, по отцу командиру шмалять. И так весь в шрамах. — И это не прибаутка была, а ещё один пароль. Означал он, что хвоста за Брехтом нет и можно расслабиться.

— Ура! — железяки отбросили, и все четверо бросились на шею.

Ну, от интербригадовцев такое ожидать можно было. Пацаны и холерики, а вот от дивчули польской, похищенной и разлучённой с родными, не ожидал Брехт проявления такой радости. А уж от Бжезинского и подавно. Виделись всего ничего и не при самых благоприятных для воспылания чувств обстоятельствах. На ногах еле устоял от этой кучи малы. При этом Малгожата вполне себе такой приличной грудью впечаталась, тёплой и мягкой. Гхм, а ведь хотел удочерить. Не, не. Только удочерить.

— Всё, народ, спускаемся на грешную землю. Сейчас готовим ужин и собираемся. У нас проблема есть. И как её решить я не знаю. Машин четыре, а водителя три.

И тут в дверь постучали.

Событие шестьдесят шестое

- Алло! Это телефон доверия?

- Да.

- Напишите мне доверенность на вашу машину!

Такого быть не могло! Перед дверью стоял сержант госбезопасности Вальтер Иван Яковлевич. Не улыбался. Рассматривал два ствола, что на него нацелили интербригадовцы.

— Вы ещё выстрелите, ребята. Уберите пистолеты от греха подальше. Я без оружия, сдал ТТ в управлении. — Чекист развёл руки.

— Проследили? — Брехт кивнул пацанам, чтобы убрали пистолеты, — Как так, я же сто раз проверился?

— Да, господин шпион, ай, простите, товарищ комбриг, именно это вас и выдало. — Теперь тёзка улыбался, нос при этом жил своей жизнью и жизнерадостности не излучал. Так уныло и смотрел в сторону. — Я шёл себе по улице в артель свою бывшую, по вашему поручению, она тут на соседней улице, и вдруг вас увидел. И поведение у вас, ну очень странное было, постоянно оглядываетесь, проверяетесь, разворачиваетесь и назад идёте, здесь по улице туда-сюда несколько раз прошлись, и всё продолжаете оглядываться, из-за угла подсматриваете, в окна заглядываете. Так себя только самые последние идиоты ведут или очень неопытные шпионы, даже не шпионы, а всё равно идиоты, которые в шпионов решили поиграть. — Чекист, переступил с ноги на ногу, до этого стоял с приподнятыми руками, показывая, что безоружен, теперь руки отпустил и оглядел двор, — Так кто вы, товарищ комбриг? И что это за детский сад? А оружие-то, какое интересное, и ведь по глазам видно, что умеют стрелять ребятки, и легко на спусковой крючок нажмут. Кто вы, мать вашу!?

Как там, у Высоцкого, Иван Яковлевич закрыл глаза, вспоминая и продекламировал:

— Детям вечно досаден

Их возраст и быт —

И дрались мы до ссадин,

До смертных обид …

Эти два архаровца, дорогой, Иван Яковлевич, интербригадовцы из Испании, на двоих много и много тысяч народу отправили на тот свет. И не сосчитать. Это Федька — Франческо, слышали в СССР про разгром немецкого и итальянского флотов на Пальма-де-Майорке. На восемьдесят процентов его работа. Удача или умение, но потопил кучу кораблей. Второй Ванька — Хуан. Поменьше в ад народу отправил, но вы правы, рука не дрогнет. Про остальных ничего не скажу. Будете допытываться, Ванька нажмёт на спусковой крючок. А теперь скажите, дорогой, товарищ Вальтер, что мне с вами делать? Я за детишек этих половину вашей организации уничтожу, у меня-то уж точно рука не дрогнет.

— Да, ладно. Я не враг. Ну, надеюсь, что не враг. Это если вы не вредите моей стране, — отступил на шаг чекист.

— Стоять. Бояться. Ванька, проводи сержанта в комнату. Так, архаровцы, ничего не меняется. Готовим ужин. Малгожата. Действуй, вон в сумке продукты. А я пока пообщаюсь с тёзкой. Федька, выгляни за ворота и стой у ворот, карауль. Огонь без команды не открывать. Ванька, держишь гостя на мушке. Только не пальни без нужды, — Брехт всё это сказал на языке Феликса Мендельсона (по-немецки), более-менее его все знали.

— Ого, комбриг и есть, — на языке Михаэля Шумахера (да, тоже немецкий) ответил Вальтер.

— Проходите, Иван Яковлевич, пообщаемся. Только не дёргайтесь¸ а то Ванька выстрелит. Пулю не обгонишь.

— Не буду спорить. Так что это за ребята? — тёзка присел на краешек стула шаткого.

— Тц, так не хотелось бы, вас убивать, товарищ сержант госбезопасности. Я уже Трилиссеру насчёт вас позвонил, он пообещал помочь с переводом. В своей команде почти считал. — Брехт тоже на краешек присел, дивана, когда-то бывшего чёрным и кожаным. Видимо владелец дома во время революции из буржуйского дома стащил, так он не соответствовал небольшому кособокому домишке.

— Так и не надо. Просто объясните, что это за дети, и почему вы их прячете?

— Ну, да. Ну, хотя, часть информации выложу. Это интербригадовцы, воевали со мной в Испании и попросили взять их с собой в СССР, но у меня не получилось пробраться в страну легально. Вам знать не нужно. Начальник Управления Государственной Безопасности или 1-го управление НКВД СССР Фриновский Михаил Петрович проверяет информацию и поверил мне. Пацанов и девушку пришлось ввозить тайно, потому документов у них нет. Я хотел привезти их в Спасск-Дальний и там легализовать. Усыновить. Вот всё, что вам надо знать.

— А секретная техника. Это что? Она здесь? Вон те грязные Форды? А что под тряпками?

— Ух, ты, сколько вопросов. Вот, под тряпками, и есть секретная техника. Там очень перспективный двигатель на машине стоит. Просто чудо. Хочу, чтобы специалисты у нас там в нём покопались. Угнал из Германии.

— Чуть легче стало, Иван Яковлевич, вы бы сказали своему сынку будущему убрать «Вальтер», а то некрасиво. На Вальтера «Вальтер» нацелен. Я понимаю, ваши действия. Ребята и, правда, в сложной ситуации. И вы, наверное, приняли единственное верное решение. Ну, если там у вас в органах надёжные люди есть.

— Надеюсь. Вань, помоги Малгожате ужин готовить. С вами мне что делать? Я вам поверю, отпущу, а вы, тёзка, бегом к вашему начальству. Рукомойкин. Хороший мужик, здорово мне помог. И что? Мне и самому ещё пожить охота, жена, двое родных детей, да двое приёмных. Их ведь уничтожат всех. Беда. Не проще вас пристрелить. Закопаем здесь. Я так понимаю, что никто за вами не следил, и где вы не знает. Так что делать, тёзка?

— На самом деле — беда. Зачем полез. Любопытство сгубило кошку. Пацан во мне ещё не умер. Тайну хотел узнать. Пообещать могу, что пацанов ваших не выдам. Более того, помогу им до вагона добраться. Ну, и если вы хотите получить специалистов по радиоделу, то вам нужно меня срочно отпустить. А то артель скоро закроют. Адреса я знаю только у двоих. Уйдёт время.

Брехт, брегет из кармана вынул. Половина пятого. И что делать? Поверить чекисту?! Ох, какой соблазн будет у человека. За такую инфор… А какую информацию? Что он прячет испанцев? А, ну да, тут испанцами и не пахнет. Но ведь про Бжезинского и про то, что он устроил войну, Вальтер даже догадываться не может.

— Хорошо, Иван Яковлевич, идите. Надеюсь, не обагрите руки кровью детей. Договоритесь по специалистам. Любые золотые горы обещайте. Пусть ничего почти не берут с собой. Всё необходимое, и сверх того, выдам в Спасске-Дальнем, вплоть до женских трусов.

— Правильное решение, я вас не подведу, товарищ комбриг.

Событие шестьдесят седьмое

Эдисона, с детства отличавшегося любовью к точности, учитель однажды спросил:

— Где была подписана Декларация независимости?