Белая ведьма Азеила

Нет, не колдовство — магия.

Когда отец объявил Вейлану беспомощной, у Клария не нашлось ни единого повода усомниться в этом. Именно поэтому она и сдала свое королевство без боя. Кларий полагал, что она не умеет заклинать совершенно, даже не задумываясь, как ей удалось спрятать своих подданных. Да и после, видя свидетельства того, как она владеет колдовством, он по-прежнему полагал ее слабой, не видя разницы между ведьмами и колдунами. Но ошибался, не понимая, насколько велико это различие. Да, Вейлана — непробужденная ведьма, и как ведьма — слаба. Но это не мешает ей быть сильнее многих колдунов. И считать ее беспомощной весьма опрометчиво.

— Где ты научилась так владеть мечом? — поинтересовался он.

— В Цитадели, — откликнулась она. — Меня там многому научили. Сэр Кларий, сегодня вы поступили благородно, спасая этого мальчика.

— Не обольщайся, я думал исключительно о тебе, — поморщился Кларий.

— Разве вы не горды собой? — девушка улыбнулась.

— Нечем гордиться, — скривился он.

— Разве? Вы спасли меня и еще одну жизнь, да и освободили окрестности от угрозы темной колдуньи. Вы молодец. Это подвиг, хочу заметить. На случай, если вы не в курсе, что такое подвиг.

— Весь Азеил будет смеяться, узнав, что темный рыцарь совершил подвиг, — Кларий усмехнулся.

Но Вейлана смотрела на него так, что невольно он чувствовал это. Гордость за то, что сделал. За то, что вызвался помочь мальчику, путь даже в попытке уберечь девушку от опасности. За то, что сумел вовремя справиться с заклятием темной колдуньи и спасти Вейлану. И никогда прежде он не испытывал подобной гордости.

Клария никогда не хвалили за успехи. Некому было. Главной похвалой для него оставалось выживание — и гибель врагов. Поэтому слышать слова одобрения для него непривычно. И приятно.

Быть может, потому что говорит их Вейлана?

— Не будет, — улыбнулась она беспечно. — Потому что никто не узнает. Мы ведь стараемся спрятаться, не так ли?

— И довольно успешно, — кивнул Кларий и покосился на девушку, в странной надежде услышать еще что-нибудь приятное.

Она его не разочаровала:

— Исключительно благодаря вам, сэр Кларий.

В ее глазах тлела усталость, но улыбка оставалась искренней.

— Ты не считаешь, что уже можно перестать мне выкать? — осведомился он беззлобно.

Сердиться ему не хотелось, слишком много хорошего произошло с ним сегодня. Да, он попался в простейшую ловушку, едва не погиб, но оно того стоило.

— Мы ведь это уже обсуждали, — прищурилась девушка.

— Неужели с тех пор ничего не изменилось?

— А разве что-то изменилось?

Она не желала уязвить, говорила, что думала, но все же темный рыцарь нахмурился. Поначалу ему казалось, что ее вежливость — способ поставить его на место, продемонстрировать, насколько выше она его, даже в своем положении остающаяся королевой. Но сейчас понимал, что она лишь подчеркивает дистанцию между ними. Дистанцию, от которой он уже устал. Кларий хотел стать ближе к Вейлане.

И уже не был уверен, что это чисто плотское желание.

Мог ли он представить, похищая плененную королеву Авендейма, что ради нее будет готов на подвиги? Он бы первым рассмеялся над таким предположением. А сейчас даже не считает это странным.

Но отвечать девушке не стал.

— Долго еще этот мальчишка будет спать? — осведомился он вместо этого.

— Пару часов. Он еще маленький, яд воздействовал на него сильнее, чем на вас. Вы устали его нести?

— Предпочел бы, чтобы мальчишка шагал сам, но я не устал.

— Давайте подвезем их до дома? — не слишком уверенно предложила Вейлана. — Хочу быть уверена, что с ними все в порядке.

— Договаривайся с Пэном, сейчас его очередь.

Девушка покосилась на него удивленно и улыбнулась:

— Вы действительно проявили себя героем сегодня.

— Это случайность, и такого больше не повторится, — проворчал он.

Чуть помедлив, Вейлана все же не удержалась:

— Вы уверены, что не колдун, сэр Кларий?

— Нет. Я — сын колдуна.

Во взгляде девушки промелькнуло недоверие, но сказать она ничего не успела. Им навстречу выбежал Трилл, замер, осматривая невозможную картину, и улыбнулся широко:

— А мы уже волноваться начали. Дейка нам всяких ужасов про лестное чудовище понарассказывала… Вы нашли ее брата?

— И убили чудовище, — улыбнулась Вейлана. — Сэр Кларий благородно избавил округу от колдовского террора.

Трилл недоверчиво фыркнул, да и сам Кларий не удержался от скептического хмыканья. Он не чувствовал себя героем, да и не считал подвигом убийство темной колдуньи. В конце концов, убийства были его способом существования, и то, что сейчас его жертвой стала та, кто угрожал невинным людям, сути не меняло.

Но отчего-то знать, что Вейлана считает это подвигом, приятно.

Сгрузив ребенка возле экипажа, Кларий поморщился от радостного визга Дейки, бросившейся к брату, и забрался в экипаж с твердым намерением поспать. Все-таки заклинание темной колдуньи оказалось довольно изматывающим.

— Сэр Кларий, обещаю, больше я не потревожу ваш сон, — заглянула к нему Вейлана, загадочно улыбаясь.

— Весьма на это рассчитываю.

— А это, чтобы сон ваш был крепок.

Она склонилась над ним и поцеловала легко и почти невесомо. Будто сотни молний пронзили Клария, гася сознание, но он все же нашел в себе силы, чтобы ответить на ее поцелуй — а затем отстраниться с довольной улыбкой, прежде чем окончательно отключиться.

15

Вейлана глазам своим не поверила, когда Кларий после ее поцелуя еще несколько мгновений смотрел на нее — и улыбался. Невозможно! Он не мог сопротивляться проклятию… То, что Кларий сумел справиться с заклятием темной колдуньи, вовсе не означало, что ему хватит на это сил. Подобная сила воли совершенно неожиданна для мужчины, не привыкшего себе в чем-либо отказывать или принимать отказы. Как ему это удалось?

Вейлана совершенно не надеялась на помощь, защищая обездвиженного Клария. И даже не думала о бегстве, начав терять силы. Меч в руках потяжелел, дыхание сбивалось, мышцы подрагивали от напряжения — она даже не сразу осознала, слишком сосредоточенная на поединке с заклятиями, что у нее отобрали оружие. И только увидев перед собой широкую спину Клария, замерла, сама себе не веря. Он действительно поднялся, сбросил с себя колдовское заклятие! Вот только положение у него ничуть не лучше, чем то, в котором находилась она сама. Добраться до колдуньи он не может, слишком та сильна — и Вейлана приняла самое очевидное решение, отдав ему свой щит.

Это не оставило ее совершенно беззащитной, но колдунья вполне могла бы воспользоваться этим, чтобы расправиться с ведьмой. К счастью, ей было не до того… а потом темная тварь умерла. Кларий воспользовался тем преимуществом, что дала ему Вейлана, прежде, чем колдунья хоть что-то сообразила. И это тоже выглядело необычным, то, как легко и уверенно он принял магический щит. Доверяя без малейшего сомнения, рискуя жизнью. Никогда не доверяли ей столь полно, без привыкания, не осторожничая, с первого раза — и кто? Темный рыцарь, который спать-то привык урывками, потому что никому не доверял! Кларий, который относился к ее талантам весьма пренебрежительно…

Сегодня он вообще только и делал, что удивлял ее. Сам вызвался помочь; признал, что без его вмешательства она справилась бы быстрее; нес незнакомого мальчишку на руках от самого логова колдуньи; проявил неслыханную силу воли, справившись не только с колдовством, но и сопротивляясь магии. Совершенно нетипично для темного рыцаря. Как будто его подменили. Или словно он сам изменился, что кажется еще более невозможным.

Вейлане было непросто ненавидеть Клария, даже когда он старался облегчить ей эту задачу. Слухи слухами, но рядом с ней находился красивый и загадочный юноша, отталкивающий и притягательный в одно и то же время. Он грубо вел себя, проявлял неуважение и пренебрежение, но в то же время защищал и поддерживал, не умеючи, а потому довольно неуклюже. Невыносимый собеседник, рядом с которым по швам трещал ее самоконтроль, и в то же время весьма полезный попутчик, на которого приятно смотреть. Он вызывал в ней противоречивые чувства, особенно после того воспоминания, свидетелем которого она стала случайно. А с тех пор, как в его отношении к ней практически исчезла грубость, Вейлана совершенно перестала понимать, как воспринимать этого странного человека. Потому что в ее глазах он никак не хотел превращаться в чудовище, даже после того столь хладнокровного убийства. Но разве мог он быть еще кем-то, темный рыцарь, сын черного колдуна?