Белая ведьма Азеила

— А где ваши перстни, сэр Кларий?

Она привыкла, что пальцы юноши унизаны перстнями причудливой формы. Один из таких оставил на ее щеке царапину, но сейчас на длинных гибких пальцах Клария она не видела никаких украшений.

— Я избавился от них, — после продолжительного молчания все же ответил он.

— Почему?

На этот раз ответа пришлось ждать еще дольше. Кларий доел, сложил тарелки на поднос и откинулся на спинку скамьи. А затем заявил:

— Я действительно не хотел причинять тебе боль.

— У вас не получилось, — заметила она.

— Ты меня разозлила.

— Это нормальное для вас состояние, — снова не удержалась она от шпильки.

— Я предупреждал тебя, — пропустил Кларий мимо ушей ее реплику. — Что не потерплю рядом с тобой других мужчин. И следующего, кто попытается обнять тебя, я убью.

— Сэр Кларий, Трилл — еще ребенок.

Темный рыцарь посмотрел на нее с насмешкой:

— В его возрасте я уже спал с женщинами.

— Не стоит всех равнять по себе, — неодобрительно покачала головой девушка.

— То же могу посоветовать и тебе, — довольно резко ответил Кларий.

— Вы не понимаете. Обнимать меня без вреда для себя могут только женщины и дети. Ведь я слишком красива, чтобы мужчина мог это проигнорировать.

Она сказала это без хвастовства, с грустью. Несмотря на свой королевский статус, ей не удалось избежать попыток домогательств. Вот только все они плохо закончились для тех, кто пытался. Чем сильнее вожделение, тем болезненнее прикосновение к ней. И ничего с этим поделать Вейлана не могла. Даже если сама хотела объятий.

— Мальчишка не упал замертво, а потому — не конкурент мне? — усмехнулся Кларий.

— Именно.

Юноша отвернулся, снова уставившись на реку. А затем равнодушно заметил:

— Я тебя предупредил. Следующего я убью безо всякой жалости.

Вейлана не хотела принимать это к сведению и тем более соглашаться. Она знала, каким соблазном является для мужчин, и не собиралась позволять Кларию лишать людей жизни из-за нее. Пусть даже темному рыцарю это ничего не стоит. А потому не ответила, вместо этого сменила тему:

— Что-то гончих нет.

— С ними я уже расправился, — хмыкнул Кларий.

— Они приходили? — изумилась девушка.

— За этим я вышел во двор.

— А мне почему ничего не сказали?

Недоумение ее объяснялось вполне легко — меньше всего Вейлана думала, что он будет защищать посторонних людей от угрозы. Гончие вполне могли причинить вред обитателям фермы, восприняв их как помеху на пути к цели. И со стороны Клария весьма благородно уничтожить их до того, как кто-нибудь пострадал. Вот только благородством темный рыцарь обычно не отличался.

— Зачем бы? — он усмехнулся. — Или мне стоило подождать, пока ты их заметишь?

— Сэр Кларий, извините. Я просто не ожидала от вас такого благородства.

Ответом ей стал недоумевающий взгляд:

— Ты пытаешься меня оскорбить? Ни о каком благородстве речи не идет, только расчет. Гончие созданы, чтобы выслеживать и стеречь жертву, поэтому чем раньше их уничтожить, тем меньше шансов, что нас засекут.

— Вот как? — только и нашлась что сказать девушка.

Сама удивилась, почему вообще приписала ему мотивы, которыми он никак не мог руководствоваться. Благородство и темный рыцарь — понятия несовместимые. И, если вдруг Кларий сделал что-то хорошее, значит, в этот момент это ему выгоднее, чем бездействие. О других он никогда не думал, только о себе.

И почему-то это ее расстроило.

— Не делай такой удивленный вид, — усмехнулся Кларий.

— Хорошо, — невпопад ответила она и поднялась: — Пожалуй, я пойду спать.

— Иди, — разрешил он.

Подхватив поднос, Вейлана направилась в дом, но обернулась напоследок:

— Спасибо, сэр Кларий.

Ответом ей стал изумленный взгляд юноши.

8

Кларий едва успел примириться с присутствием в экипаже Пэна, как их небольшая компания пополнилась еще одним участником. И мальчишка раздражал его куда сильнее, чем Пэн, с того момента, как Кларий увидел его в объятиях Вейланы. Отнюдь не потому, что он видел в мальчике конкурента: в конце концов, едва ли Вейлана могла увлечься столь юным существом. Но ему не нравилось, когда девушка уделяет внимание другим. Внимание, которое он желал для себя.

Вот почему Кларий решил провести ночь в одной постели с желанной девушкой. Даже зная, насколько ему будет непросто совладать с собой, и предполагая, к каким последствиям приведет срыв, он не собирался отказываться от своего намерения. Удивительно, что никогда прежде ему и в голову не приходило, что такое вообще возможно — делить с кем-то постель во время сна. Да, бывало, что он засыпал рядом с женщиной, но просыпался всегда в одиночестве. И до встречи с Вейланой ему казалось, это никогда не изменится.

А теперь он изнывал от нетерпения, ожидая ночи.

Кларий предполагал, что Вейлана воспротивится. Но к его удивлению, сопротивлялась она не долго. И ушла, собираясь вернуться. Вот только когда? Он совершенно не умел ждать. А потому решил отвлечься, тем более, что заклинание гончих уже должно быть готово к использованию.

Поначалу он хотел дать гончим немного времени, но, едва их гротеские фигуры сформировались из пыли, передумал. Переполошат всю ферму, а то и покалечат кого, потом Вейлана полночи будет дуться. Ему хватило ее обиды днем, хотя он в упор не понимал, почему ее так задела смерть чужаков. Они ведь угрожали ей и ее драгоценным спутникам. Да, он мог бы попытаться решить дело миром, но к чему усложнять? Нет человека — нет проблемы, и Кларий еще понял, если бы Вейлана злилась на него за удар.

В любом случае, осложнять себе жизнь, снова вступая в беспредметный спор с глупой девчонкой, он не собирался. А потому без затей расправился с посланниками отца. И вдруг осознал, что отец оказывает ему услугу, преследуя ведьму. Если бы ей не угрожали гончие, Вейлана уже давно бы сбежала от Клария. И отчего-то эта мысль одновременно и радует, и злит.

Кларий не привык разбираться в себе. Его никогда не посещали столь сложные чувства, чтобы над ними приходилось думать. До встречи с Вейланой его жизнь отличалась простотой, потому что он сам не хотел никаких сложностей. Что может быть проще — жить так, как сам того хочешь, если никто не в силах ничего тебе запретить? И, возжелав белую ведьму, Кларий полагал, что это не вызовет каких-либо проблем. Он легко сумел добиться ее согласия, но кто же знал, что этого окажется недостаточно? И что строптивая девчонка создаст столько трудностей, отказываясь признавать его власть там, где он не ждал сопротивления, и выказывая послушание в самых неожиданных для него ситуациях. Кларий никак не мог понять Вейлану. И теперь перестал понимать даже себя.

Усевшись на скамью во дворе фермы, Кларий задумчиво уставился на реку, неторопливо катившую свои воды едва ли не у ограды. Хотелось есть, но только не в той компании, которую навязала ему беглая королева. Хотя как раз ее увидеть он бы не отказался. Ему прежде не встречались такие красивые женщины, которыми можно любоваться вечно.

Кларию стало интересно, вспомнит ли она о нем? В дороге она не забывала принести ему еды. Но что, если его утренняя выходка разозлила ее слишком сильно? Он не должен был так поступать. Всю дорогу он то и дело натыкался взглядом на ее свежую царапину поперек щеки, и каждый раз чувствовал столь несвойственное ему сожаление. До этого дня он даже не подозревал, что умеет сожалеть о содеянном. И это не добавляло ему настроения.

Кларий взглянул на свои руки. Узкие ладони, длинные пальцы — ему пришлось немало потрудиться, чтобы избавить их от аристократической утонченности. Но даже огрубевшая от постоянного использования оружия кожа на ладонях не могла скрыть врожденно изящных их очертаний. Поэтому он и носил перстни: они придавали рукам массивности. И были символами, напоминая о важных событиях в его жизни, которыми он по праву гордился. Признание отца; первое сражение; первый взятый город; первая белая ведьма, которую он помог выследить. Кларий помнил ее — уже немолодую и довольно слабую, женщина совершенно его не впечатлила. Ничего общего с Вейланой; с той поры он преисполнился презрения к их породе. Хотя позднее ему довелось увидеть и куда более могущественных ведьм. Но все они погибли от рук его отца.