Страница 2 из 7
Эта книга не избавит от плохой прически, не вылечит молочницу или любую другую болезнь. Но я надеюсь, что, наведя увеличительное стекло на наши убеждения, практики и соски, эта книга поможет сделать шаг от самобичевания к восхищению, от стыда к чувству собственного достоинства и от вагинального запаха… Хм, пожалуй, вагинального запаха не избежать. Но послушайте, на самом деле ПМС – это суперсила!
Верхняя часть
1
Бородатая женщина
Это случилось на рубеже столетий. Мне было 19 лет, я училась в Калифорнийском университете Лос-Анджелеса, где полно девушек с молочно-белой кожей и острой мексиканской еды. Как-то раз мы с друзьями отправились поужинать в ресторанчик на бульваре Сепульведа: там очень вкусные тако. Официант Густаво, смуглый и очень красивый, все посматривал на меня.
Никогда не забуду это имя – Густаво. Мы флиртовали за орчатой[1], строили друг другу глазки, когда он подавал гуакамоле. Мои друзья словно куда-то исчезли, и мне казалось, будто мы в комнате одни. Каждый раз, проходя мимо нашего столика, Густаво таинственно смотрел в мою сторону. Я возвращала ему взгляд с дивидендом улыбки и обещанием гораздо большего. Казалось даже, что в долгом брачном танце этого вечера мы непременно поговорим о чем-то важном, а не только о блюдах дня.
Наконец, Густаво принес счет. Сейчас или никогда. Густаво положил перед моими друзьями счет и склонился к моему ожидавшему уху. Я вся дрожу от волнения: что же он скажет. Номер телефона… адрес… предложение руки и сердца…
И тут с его сочных губ, как червяк с крючка, сорвались пять простых слов, которые навсегда отпечатались в моей памяти.
«Мне нравятся твои блондинистые усики», – сказал Густаво.
Прошло 11 лет. Я вот-вот выйду замуж за прекрасного мужчину, покрытого волосами. С ним я чувствую себя не только счастливой, но и гладкой. И я посвящаю эту главу ему, потому что мне есть что сказать.
Дэйв, ты себе даже не представляешь.
Но я бородатая женщина.
Нет, не как те тетушки в цирке. Скорее, как те женщины, которых ты изо дня в день видишь на улице, в журналах, в кофейне на углу. Да, Дэйв, они тоже бородатые. Ты ведь, признайся, и подумать не мог о таком, потому что мы все (кроме некоторых уроженок Юго-Восточной Азии, но об этом потом) бесконечно удаляем нежелательные волосы, которые, как назло, на всех нас произрастают.
Видишь ли, эволюция сыграла злую шутку с якобы прекрасным полом. Волосы на подбородке, на сосках, над губой, на бедрах и – да! – даже на пальцах ног. Богом клянусь, Дэйв, это правда – даже на наших чертовых пальцах ног растут волосы! Как и у тебя! Но разница в том, что мы тратим миллионы, да что уж там, миллиарды долларов на то, чтобы их депилировать, удалять лазером, брить или иным путем сводить с наших тел. И все для того, чтобы, увидев нас голенькими, мужчины не убегали во тьму с дикими криками.
Рассказываю я тебе об этом сейчас, до того, как мы поженимся, потому что, увы, страдаю от двух параллельных недугов: огромного количества волос на теле и генетической предрасположенности к брутальной честности. Казалось бы, это несовместимые вещи – особенно если учесть, что я потратила адские тысячи, чтобы не выглядеть как волосатый зверек. В Испании меня привязывали к стене и пытали горячим воском; раз в месяц я ходила к доктору в Бангкоке на лазерные процедуры, из-за чего мое лицо чуть не стало провальным результатом лабораторного эксперимента. Одноразовых бритвенных станков розового цвета у меня столько, что, кажется, я одна приношу компании Gillette выручку за квартал. Я скребла, брила, выдергивала и выщипывала практически все поверхности на моем теле, включая те участки, которые я обсуждаю лишь со своим психоаналитиком.
Наверное, я тебе об этом рассказываю, потому что сама пытаюсь понять, почему мне не все равно. Я знаю, что ты меня любишь, несмотря ни на что. Я понимаю, что никто никогда не увидит шелковистые темные пряди, которые периодически появляются у меня из сосков, – даже ты. Я осознаю, что я не жертва какой-то страшной гормональной шутки; куча женщин страдает посильнее моего.
Например, та красотка с волосами цвета воронова крыла, что занимается со мной виньяса-йогой на 19-й улице по четвергам. У нее настоящие бакенбарды, и ничего. Но почему, когда я смотрю на себя в зеркало, я вижу Родди Макдауэлла из «Планеты обезьян»? Как мне избавиться от навязчивой мысли, преследующей женщин с незапамятных времен? Каким оружием отбиваться от стереотипов, что все женщины должны быть гладкими, упругими и безволосыми? Когда, наконец, я смогу отпустить волосы? Не на голове, а под мышками, на лице, на ногах и «веселую тропинку» от пупка до лобка. И хочу ли я этого вообще?
Ты меня любишь такой, какая я есть, верно? Так почему я хочу быть кем-то еще?
На уроке физкультуры в восьмом классе школы на окраине Сан-Диего я узнала, что существуют особенно гадкие волосы на теле. И я – их счастливая обладательница.
Все началось с того, что мы, группа девочек, сидели на траве скрестив ноги. Под униформой – бордовые шорты на резинках и серые футболки, детали того дня я помню плохо – разной степени развития девичьи тела. На моей футболке черным водостойким маркером, прямо под облезлым принтом с нашим талисманом – рыцарем-крестоносцем, – написано: ОЛТМАН. Ну, такое запоминается.
Пока учитель физкультуры ходил за футбольными мячами, мы сидели без дела на солнцепеке. Чтобы занять руки, я с удовольствием сгребала в горсть траву и выдергивала из земли. Травка. Дёрг. Травка. Дёрг. И так – целую вечность.
Наконец одна из девочек, Эйприл, встала и уперла руки в боки. Она осмотрела меня с ног до головы – уделив больше внимания ногам. Потом она отпрыгнула и возвела руки к небесам. «Фууу, ты не бреешься? – воскликнула Эйприл. – Это ТАК гадко».
Я отпустила пригоршню травы, которую только что выдернула. Травинки упали на землю, как волосы. Все смотрели на мои ноги. Я чувствовала себя Сисси Спейсек в конце фильма «Кэрри». Мои волосинки блестели на солнце, как капельки крови. Под беспощадным солнцем Южной Калифорнии они не могли не привлекать внимания.
Вокруг меня были девичьи ноги. Наступила новая эпоха, вдруг осознала я, осматривая их одну за другой. Бритая. Бритая. Бритая. Бритая. Бритая. Бритая. И, наконец, мои мохнатые икры, которые так бесстыдно являли себя миру, что, казалось, они подают сигналы SOS самолетам в небе.
Конечно, я знала, что женщины бреются. По крайней мере, это было где-то у меня на подкорке. Но только в тот момент я поняла, что обязана присоединиться к этой традиции. Я одна из них – девочка – и должна вести себя соответствующе, иначе меня будут чураться как прокаженной. Мои волосы вполне могли выглядеть заразными.
Те, кто сидел рядом, вовсю разглядывали мой мех, и горячий румянец разлился по моему затылку, а затем по щекам. Можно было прижать ноги к груди и накрыть их футболкой. Убежать. Притвориться, что я не слышала Эйприл, и надеяться, что она исчезнет. Я сгребла еще одну пригоршню травы и выдернула ее, мечтая, чтобы с волосами на моих ногах можно было так же быстро и просто разделаться.
Я и так немного отставала от всех. Да что там, изрядно отставала. Сантиметров на тридцать ниже, чем средняя восьмиклассница. Никакого чувства стиля. Ну если только не считать «стилем» пять пар треников разных цветов.
Когда мне было двенадцать, мама спросила меня, не хочу ли я джинсы. Я отказалась из практических соображений. «Они такие твердые и холодные по утрам», – объяснила я маме. О том, чтобы пойти в магазин за одеждой, и речи быть не могло. В отделе для подростков мне все было велико, поэтому надо было идти в детский отдел. А там – засилье кофточек в цветочек и носочков в горошек.
Еще я восемь лет профессионально занималась спортивной гимнастикой, и поэтому развивались у меня не груди, а бедра. Группа мальчиков, едва завидев меня на перемене, кричала: «О, мускулистая идет! Покажи бицуху!» Не те округлости во мне замечал противоположный пол.
1
Рисовый напиток – здесь и далее примечания редактора.