Глазами пришельца

— Кто это? — прошептал, не открывая глаз.

— Вера, — встрепенулась девушка и, застигнутая врасплох вопросом, зачем-то уточнила: — Васильева.

— Что надо делать после массажа? Лежать! Выполняй! — едва слышно забормотал Артём, так и не открывая глаз. — Разве можно убрать горб у Вити? А Верочке нужен интенсивный массаж. Не знаю, поможет ли он, — и вдруг изменившимся голосом продолжил. — Верочка — вот кого искренне жаль. Отец любит выпить. А когда выпьет, то теряет контроль над собой. А мать всё терпит. Другая бы давно его бросила. Я ей однажды даже посоветовал сделать это. Так она меня же и отчитала. Говорит, я за него по любви выходила. Это — мой крест. И мне его нести. Только, смотрю, этот крест и на дочь навалился…

— Что ты сказал?! — глаза Веры широко раскрылись, душа похолодела.

Но ответа не последовало. Девушка отпустила руку больного и в крайней растерянности отошла к окну. Потом резко вернулась и впилась взглядом в лицо Артёма.

— Что ты сказал? — тихо переспросила.

И вновь тишина. Присела на табурет. Волна памяти из прошлого внезапно нахлынула, нарисовав образ школьного учителя физкультуры Родиона Родионовича. Это его словами сейчас говорил Артём. А второй голос так похож на голос майора Федина — начальника Лугановской милиции! Сколько раз он приходил, сурово беседовал с отцом. Единственный человек, которого папа боялся и, наверное, уважал. И мимо неё майор никогда не проходил, всегда здоровался и слегка трепал волосы… Как странно слышать всё это здесь, в больничной палате, за тридевять земель! И от кого!? Что за человек лежит перед ней? Что происходит в его воспалённом мозгу? Какая связь может быть между Родионом Родионовичем, майором Фединым и Артёмом? Бред какой-то! Артём о Луганово ничего не знает. О массаже понятия не имеет! И вдруг вспомнились его загадочные высказывания. Что-то он намекал о горе Озёрной и об озере Горном! И про неё пытался фантазировать… Аномалия какая-то!

— Ты что здесь делаешь?

Девушка вздрогнула. Пока пыталась привести мысли в порядок, больной проснулся и теперь разглядывал её сквозь полузакрытые веки. — А я что здесь делаю? — не дождался ответа Артём.

— Ты ничего не помнишь? — Вера растерянно улыбнулась.

— Практически нет, — неуверенно сказал Артём. — Но раз я здесь, то что-то ускользнуло. Значит, опыт не удался.

— Какой опыт?

— Память хотел вернуть, — Артём попытался присесть.

— Лежи, тебе нельзя вставать! — удержала Вера.

— Что-нибудь серьёзное? — подчинился Артём.

— Ещё неизвестно.

— Неизвестность хуже всего. Уж я-то знаю.

— Кто тебя топором по голове ударил? — Вера вновь начала гладить руку больного.

— Меня топором?! — удивился Артём. — Вот это да! То-то голова болит!

— Тебе нельзя разговаривать! — спохватилась Вера и уже не так уверенно добавила: — Наверное.

— Вообще-то, я чувствую себя нормально, — Артём слабо усмехнулся. — Мне что, уже соединили половинки?

— Какие половинки? — не поняла Вера.

— Раз топором, то должны были разрубить…

— Обухом ударили.

— Тогда пустяки. Голова у меня крепкая. Просто непробиваемая!

— Я боялась, что ты тронешься умом, — тихо рассмеялась Вера.

— Да я и так дурачок. Куда уж больше.

— Не говори так, — Вера приподняла ладонь парня и приложила к щеке.

— Хорошая ты девушка, — Артём аж прослезился.

— А что ты вспомнил? — смутилась Вера и перевела разговор на другую тему.

— Да ничего! — огорчился Артём. — Дверь в прошлое не открылась.

— А про вчерашнее? Кто тебя ударил?

— Загадка, — Артём сосредоточился. — Помнишь, говорил, что внутри меня, как бы находится другой человек? Человек не из этой жизни?

— Помню, — Вера подумала о словах, которые Артём произнёс то ли во сне, то ли в бреду, и про себя уточнила, что внутри Артёма могут находиться сразу несколько человек, если это, конечно, возможно.

— Вчера попытался его спровоцировать. Наткнулся на бутылку водки, которую Толик дал. Тот парень, которого мы на пристани встретили, когда из Дивногорска возвращались. А мне Людмила рассказывала, — Артём немного замялся. — Людмила — моя родственница, она ещё в больнице лежала, когда мы сюда приехали.

— Знаю, — Вера сжала ладонь больного. — Она твоя мама. Приёмная.

— Не совсем так. Но не будем вдаваться в подробности.

— Лучше не будем, — согласилась Вера.

— Так вот, пока она не выписалась, я с ней иногда разговаривал. И как-то раз она сказала, что мне ни в коем случае нельзя пить спиртное. Даже после небольшой дозы становлюсь буйным. Один раз мужики угостили водкой, так я всю деревню на уши поставил.

— У меня папа такой же, — грустно улыбнулась Вера и вопросительно посмотрела на Артёма. — Как выпьет, на подвиги тянет. А потом лежит где-нибудь в канаве, спит. А здоровый кабанчик. Я сяду рядом и караулю. Жалко было. Потом ненавидеть его стала страшно. За маму обидно. Всю жизнь ей исковеркал своими концертами. Сейчас притих вроде. Денег в совхозе не платят. Мама шитьём подрабатывает. Получается, на её шее сидит… Кстати, ты что-нибудь о массаже знаешь?

— Знаю.

— А что именно?

— Что есть такое понятие, как массаж. Бывает классический, точечный, тайский. Всего не перечислишь.

— Откуда такие знания?

— Книжку Сергей Владимирович давал почитать. Вот поправлюсь, на тебе потренируюсь, если не будешь возражать.

— Поговорим, когда выздоровеешь, — Вера улыбнулась. — Рассказывай дальше.

— Что рассказывать?

— Как ты вчера напился.

— Почему напился?

— Раз про бутылку начал рассказывать, то значит её и выпил.

— Выпил, — признался Артём. — Только ради эксперимента. А потом пошёл гулять. Надо же было проверить реакцию организма на алкоголь.

— Проверил?

— Ничего не получилось. Агрессия не проявилась. А вот организм возмутился. И рвота, и тошнота. Шёл как в тумане. Слышал какие-то крики, ругань. Ещё подумал, что кто-то дерётся. Но реагировать уже ни на что не мог… Потом проснулся здесь. Смотрю, Вера сидит. Караулит, как своего папу.

— Теперь будешь знать, что пьяный ты — беспомощный! — строго сказала Вера. — Понятно?

— Как не понять. Я ведь даже не слышал, как ко мне сзади подбежали. Одна радость, что ты рядом. Всё-таки польза от водки хоть какая-то.

— Больше не пей. Я только сегодня рядом. Всю жизнь возле пьяницы проводить не собираюсь.

— Над этим надо подумать, — сдержанно улыбнулся Артём. — Значит, говоришь, всю жизнь?

— Не передёргивай слова! — Вера покраснела и решительно встала. — Отдыхай. Мне тоже надо передохнуть. Приду после обеда.

— Буду ждать.

— Я приду! — Вера выскочила в коридор. Неожиданная волна радости нахлынула, закружила мысли каруселью, подхватила и понесла в страну грёз. Но эта безумная вспышка продолжалась лишь мгновение. Счастливая эйфория уступила место рассудительности. И чем дальше Вера удалялась от палаты, тем скучнее становились краски вокруг, унылый ветер охлаждал разгоряченную было душу. Артём, безусловно, — хороший парень. Но что у них впереди? А ничего. Уединение в деревне. Куча ребятишек. И беспросветный труд с утра до вечера. Да и смогут ли они содержать семью? Кем будет работать Артём? Говорили, что раньше работал пастухом. Пастух и врач. Не пара.

Вера поймала себя на мысли, что думает об Артёме как о, возможно, будущем муже. И дрожь пробежала по телу. Душа поспешно оттолкнулась от такой перспективы. Нет, не пара! И воображение у него больное! Но с этим надо будет обязательно разобраться подробнее. Поговорить обстоятельно! А вот насчёт непонятной радости в груди… Не должна душа так сладко петь! Если это не любовь, конечно. Любовь?! Нет! Это — безумство!!! Или может, то самое недолговечное счастье, о котором потом вспоминают с теплотой всю жизнь, как о самом приятном и дорогом эпизоде биографии? Закружиться, потерять контроль над своими чувствами! Прочь такие мысли! А вдруг этот эпизод затянется надолго? И как потом расставаться с Артёмом? Если любовь опьянит его, словно алкоголь, то он, чего доброго, возьмёт в руки оглоблю. На что способны слабоумные? Нет. С Артёмом они останутся друзьями. Всего лишь друзьями… Неожиданный всхлип вырвался из груди. С чего бы? С того, что так хочется счастья и любви? Это естественно, ведь она так обделена этим по жизни…