Кементарийская орбита

Виверниды вскинулись. Испуганно заверещали. Закружились взволнованно над головой лопаторыла. Тот тревожно вскинул морду и тут же засек приближение дрона.

Последовал прыжок назад, на удивление быстрый для неуклюжего с виду зверя. Лопаторыл зашипел, охаживая себя по бурым бокам поленообразным хвостом. Припал к земле.

– Оборонительная поза, – похоже, Шолд вел запись. – Животное напугано, но не обращается в бегство. Продолжаю сближение.

– Он не разнесет дрона? – спросил тревожно Алекслав. Тасерг махнул рукой, сам вглядываясь в картину. Шолд снова послал робота вперед.

Лопаторыл одним прыжком оказался над склоном. Яростно ковырнул почву, осыпав дрона комьями земли, и только его здоровенный хвост мелькнул в зарослях темно-зеленого «ковыля». (Хотя ковыль при ближайшем рассмотрении длинные жесткие стебли с метелкой перистых листьев на макушке напоминали мало.) Виверниды негодующе заорали, пикируя на дрон, впрочем, предусмотрительно не снижаясь слишком низко. Затем взвились вверх и исчезли вслед за своим спутником.

– Синиш! – взмолился Шолд. – Пока я вызову ближайшего летуна, он скроется из виду! Надо запустить одного из нашего запаса!

– Я не думаю, что это был последний представитель вида на планете, – мягко произнес Брянцев под дружный смех разведчиков. – Кстати, «Семя» подтвердило, что наша группа первая, столкнувшаяся с этими существами. Можешь смело присвоить ему свое имя.

– Я бы предпочел выследить его и анатомировать, – пробурчал зоолог.

– Господи, – Тасерг возвел глаза к потолку. – Откуда эти кровожадные порывы в уроженце Австралийской Республики? Первобытные инстинкты?

– И как я составлю типовое описание без изучения внутреннего строения? Или ты предлагаешь мне брать анатомические препараты через АС-ку? – с негодованием спросил Шолд.

– Да и я предпочел бы работать с образцами непосредственно в поле, – заметил Алекслав.

– Это похоже на бунт, – с непроницаемым лицом заметил Варан.

– Это больше похоже на застывший обед, – гневно сообщил в наши спины Фил.

Внешняя створка шлюза скользнула в сторону. Облаченные в белые гермокостюмы и шлемы с воздушными фильтрами Шолд и Алекслав один за другим спустились по выдвинувшемуся из корпуса трапу на серо-зеленую корку, покрывавшую болотце.

– По моему скромному мнению, это очередная нелепость, – заметил Тасерг. – Если среда Кементари опасна для человека, мы все так или иначе покойники.

– Между «абсолютно безопасна» и «смертельна», – возразил Ривлер, – может быть довольно много пограничных значений. Лучше перестраховаться, если это окажется именно наш случай.

– Мы на грунте, – услышали мы голос Алекслава. – Под нами высохший растительный покров, довольно плотный. Хм… Сантиметров пятнадцать толщиной. Ниже сцементированный глинистый слой, на глубине влажный. Судя по снимкам летунов, мы совершили посадку в старом русле западной реки. Масколон, я планирую дойти до нового русла, чтобы осмотреть вскрытые слои обрыва.

– Принято.

– Очевидно, вода ушла недавно, – добавил геолог. – Высохший слой всего около пяти сантиметров. А может, вода заполняет русло с началом снеготаяния на леднике, – он прервался. – Следуем к подъему.

Два белых силуэта направились к тому месту, где взобрался на невысокий обрывчик лопаторыл. Впереди перебирал тонкими лапами «паук».

– Наблюдаю большое количество Pseudopapilia, – доложил Шолд, когда оба разведчика поднялись на склон. – Приблизительная численность – до пятидесяти особей на сорок квадратных метров. Можно выделить до трех различных видов. Также встречаются внешне похожие на стрекоз насекомые. Масколон, запрашиваю разрешение брать образцы.

– Даю, – отозвался Брянцев. Я, не сдержавшись, хихикнул при виде зоолога с сачком для ловли бабочек.

– Насчет регулярного затопления русла я оказался прав, – между тем сообщил Алекслав. – Судя по следам стока, эту старицу подтапливает каждое лето. Если мы тут задержимся, стоит перенести лагерь выше.

– Очень надеюсь, что нам не придется куковать здесь так долго, – пробормотал Варан.

– Ривлер! – окликнул ботаника Шолд.

– В беседе.

– Смотришь мой видеопоток? Что скажешь про местный ковыль?

– Только то, что это один из типичных для Кементари «траво-голосеменных» видов. Хочешь взять образец и для меня? Кстати, если бы ты уделил данным зондов чуть больше времени, то знал бы, что с ковылем эти растения не имеют даже внешнего сходства.

– В курсе. Я обратил внимание, что местные бабочкоподобные сетчатокрылые много времени проводят вокруг стробил этой травки. Думаю, тебе будет небезынтересно провести ее анализ.

– Это, бесспорно, значимое наблюдение – корреляция между опылителями и опыляемыми растениями, – фыркнул Ривлер.

– Возможно, – отозвался Шолд. – Но есть у меня одна идейка… Кстати, внизу мы взяли еще один образчик – кокон какого-то, предположительно, насекомого, мумифицированный в грязевом слое.

– Шолд, – Брянцев покачал головой. – При первых выходах вы обязаны ставить меня в известность о взятых образцах.

– Увы, я забыл, – на панели фигура Шолда опустилась на колено, почти утонув в траве. – Так, обнаружил в грунте нору животного. Расположена на небольшом возвышении, диаметр с кулак, глубина – сейчас посмотрю… – на сенсорной панели появился маленький экранчик трансляции с эндоскопа.

Щуп двигался вглубь, осматривая перед собой в инфракрасном диапазоне теплые стенки норы. Наконечник эндоскопа углубился на метр, когда перед нами вдруг возникла бесформенная тень. Мелькнули длинные вибриссы и острые когти, затем из темноты надвинулось переплетение темных предметов, и картинка с камеры застыла.

– Интересный метод защиты, – проговорил Шолд.

– А что оно сделало? – поинтересовался Брянцев.

– Перекрыло нору перегородкой из сплетенных колючек. Этакий противотанковый ежик в миниатюре. Причем, насколько я вижу, затычка предусмотрена неизвлекаемой, даже раскапывать норы с ней чревато. Просто, но изобретательно.

– И что это за существо? – явно заинтересованный, спросил Брянцев.

– Насколько я успел рассмотреть, что-то вроде местного аналога грызуна. Вот, – гибкий световод прошел сквозь переплетение прутиков и двинулся в глубь норы. Вскоре ход расширился, став округлой камерой. В ее центре на груде веток и листьев лежали четыре теплых (судя по свечению) овальных яйца. На них, оскалив зубы, восседало нечто очень похожее на узкомордую крысу.

Внезапно существо метнулось вперед. Мы увидели распахнутую пасть, затем картинка смазалась.

– Что оно делает? – спросил я.

– Жует световод, – ответил Шолд. – Ладно, извлекаю щуп. А ну отдай оборудование, госпожа терамния!

Зоолог предусмотрительно оставил у гнезда крысоподобной зверюшки одну из миникамер. Через двенадцать минут рассерженная терамния обвела мордочкой небо, выскользнула из норы. Вытолкнула из норы свой защитный механизм, перехватила плетенку из колючек обратной стороной и затащила обратно в нору.

– Определенно, здесь есть охотящиеся на норных жителей виды. И хищные виверниды, – заметил Шолд между делом.

– Дошли до тропы, – сообщил Алекслав. – Многочисленные следы. Что скажешь?

– По этой тропе не ходил никто, обладающий копытами, – произнес зоолог. – Исключительно обладатели когтей разного размера. Вплоть до среднекрупных, судя по величине и глубине вдавливания в грунт.

– Я бы сказал это, только глянув на местную псевдотраву, – ответил Ривлер. – Она явно не испытывала регулярного вытаптывания.

– Хорошо, хорошо, – проговорил Шолд. – Впереди виден спуск к воде. Предлагаю тебе с дроном спуститься вниз, я буду дежурить наверху.