Марой и хранители

Девчонка оказалась слишком правильной, лишая Некроманта веселья, поэтому он опять надул юноше мысли в голову, и тот попросил продемонстрировать бейлар, чтобы быть уверенным в наличии второго основного дара.

Но как только на маленькой ладошке Мариэль родился огненный шар, Некромант сверху накрыл тьмой, и огонь потух, оставив после себя чадящий дымок. Оторопь Армана можно было понять, но Мари, которую выходка Тёмного насмешила (!), изо всех сил постаралась серьёзно выговорить:

– Я просто устала, огонь во мне есть, я его чувствую. Завтра всё будет отлично.

И едва ли не силком выпроводила возлюбленного в коридор.

– Не ценишь, девица, заботы! – проворчал Некромант, раздосадованный финалом драмы, а появление служанки, призывающей Владычицу в каждой фразе, напомнило Тёмному о правилах приличия, и он, к радости Мари, исчез.

Уже после того как пришлось оставить парочку, он вспомнил: да ведь это же был отпрыск той сирры, с которой три года назад ему выпало «счастье» составить договор!

И Некромант расхохотался в очередной раз: Матушкины пути воистину оказались неисповедимыми. Помчался искать Элоизу Делоне, чтобы посмотреть на дело своих рук, и увиденный результат, мало сказать, порадовал – восхитил: сирра сполна несла заслуженное наказание.

Тогда он понял, что пропустил первый акт свеженькой драмы, решив в прошлый раз, будто история девчонки, выпросившей три желания, станет долго раскачиваться. Но посмотри-ка – всего октагон прошёл, а страсти в Лабассе кипят нешуточные!

С тех пор, отлучаясь лишь на важные дела в Академии, где нужно было время от времени гонять инквизиторов, Некромант находился здесь, получая удовольствие от наблюдений за отпрысками трёх семей и ожидая удобного случая пошалить без вмешательства в запланированный Матушкой ход событий.

*****

Сиру Вэну Делоне Владычица дала дочь, не осчастливив сыном. Малышке всегда хватало родительских любви и внимания: они готовы были молиться на неё. Лет через восемь, после её рождения, когда пробудилась бытовая магия, сир Вэн смог, наконец, получить ответ на свои молитвы, который его успокоил.

Да, его дочь (он догадывался верно) не смогла бы прославить древний род в силу её характера, мечтательного и изменчивого, как сама вода, которая плескалась в огромных серых глазах. Однако новая местная ведунья успокоила: внуку сира Вэна суждено будет не только возвысить имя деда, но и возродить былую славу рода Речника.

Таким образом, сир Вэн смирился и стал ждать совершеннолетия дочери, чтобы найти ей подходящего жениха. Одна из кандидатур как раз подрастала по соседству: у де Трасси за три года до этого родилась двойня, Аурелий и Аурия. На которых у их родителей, конечно же, были свои планы. Однако Контратат обязывал, и сиру де Трасси пришлось, скрепя сердце, пятнадцать лет периодически наблюдать взаимоотношения между молодняком Лабасса. Периодически, так как де Трасси основную часть времени проводили в своём поместье рядом с Люмосом и бывали здесь наездами.

Сказать по правде, Аурелию больше пришлась по душе Илария, наследница де Венеттов, девчонка с огненным характером, смешливая и живая в дни, наполненные детскими развлечениями. В то время как вечно рассеянная и томная Элоиза раздражала своей медлительностью.

Но даже отношения с Иларией у Аурелия не перешли черту детской дружбы: едва Владычица наградила восемнадцатилетнего «золотого» мальчика ментальным даром интуита, родители познакомили его с «близнецом» – двадцатилетней Камиллой, портальщицей и друидом. Первое слияние прошло успешно, вследствие чего Аурелию интуиция подсказала: внешне похожая на него девчонка сделает его счастливым. Он согласился на обет чистоты, с достоинством оправдал его и через три года сделал Камилле предложение, которое та ждала, не сомневаясь и поэтому отказывая всем прочим кандидатам.

Чуть позже Илария тоже познакомилась в Академии с будущим мужем, сумевшим унять её политические амбиции и перенаправившим энергию активной наследницы де Венеттов на семейные бытовые приятности.

Пока де Венетты полагались на судьбу, сир Вэн не стал ждать дня, когда его дочь окажется в главном рассаднике брачных отношений – в Академии. Дар Элоизы проснулся, когда ей не исполнилось восемнадцати, и сир Вэн придержал поступление сероглазой красавицы на год, потратив его на активные поиски подходящего супруга.

Надо сказать, наличие единственной наследницы рода Старшего Основателя, накладывало на родительскую ответственность важную печать. Не проявись у Элоизы дар, по существующему закону Права Магии, после смерти нынешних хозяев пришлось бы передать замок и всё сопутствующее новому наследнику – первому ближайшему родственнику-магу, а Элоизу выдать замуж за лумера. И если у близкого друга и соседа сира Рэймонда никогда не было сомнений в благополучности будущего, то вера сира Вэна, глядя на бесхребетность дочери, периодически колебалась.

Итак, дар у Элоизы проявился, сильный водный, в сопровождении второго воздушного, как и полагалось предкам Белого Речника. Сир Вэн выдохнул с облегчением, а затем поступил подобно всем беспокойным родителям-магам – заказал каталог со списком новобранцев за последние пять лет. Отметил несколько кандидатур и посвятил бы знакомству с ними и тщательному отбору год, если бы не политические события, призвавшие сира Вэна в военный Совет.

На юге было неспокойно, у арауканцев сменился правитель, а значит, Люмерии приходилось заново выстраивать деловые отношения с пошатнувшейся политикой соседней страны. На Совете сир Вэн познакомился с Марсием, молодым выпускником Академии и подающем надежды менталистом-стратегом.

Услышав имя расторопного секретаря одного из министров по внешним политическим связям, сир Вэн вспомнил, что имя Марсия стояло пятым в списке тех, с кем он планировал познакомиться. Через министра уточнил, не составлял ли младший Мастер брачный договор, – коллега рассмеялся: карьерные амбиции его помощника шли дальше представлений о необходимости брачных уз.

Сир Вэн, однако, для успокоения своей совести решил довести дело до конца. Пригласил Марсия на обед и, правильно угадав суть натуры молодого человека, без обиняков предложил тому познакомиться со своей дочерью.

– Какого цвета глаза вашей дочери? – было первое, что неожиданно спросил Марсий и, получив ответ, только тогда поинтересовался особенностями дара, чем первый раз удивил озабоченного отца, а затем незамедлительно дал согласие побывать в гостях у Делоне.

Перед отправкой на юг как раз выдавался день на подготовку, и сир Вэн вернулся домой с гостем. Что происходило в первый день знакомства между Марсием и Элоизой, нарочно оставленными наедине, Делоне не могли сказать наверняка. Но, очевидно, молодой стратег сумел найти подход к застенчивой девушке, потому что через неделю, он, заехавший в Лабасс передать гостинцы от сира Вэна, который остался на Сурье, был встречен благосклонно.

Не прошло и месяца, сир Вэн узнал об идеальном слиянии магий Элоизы и Марсия. Роман, по-мнению Делоне, развивался слишком быстро, но поведение молодого Мастера и обоюдные томные взгляды обоих влюблённых, не единожды пойманных на поцелуях в укромных уголках большого замка, доказывали искренность их отношений. Поэтому Элоиза поступила в Академию с отчётливой руной на левом виске, и Марсию даже не пришлось отбивать любопытных свободных магов от девушки, которая расцвела благодаря взаимным чувствам и стала более привлекательной.

Три года обучения в Академии благополучно завершились без любовных измен между будущими супругами. Едва закончился последний курс, под Лабасским Ирминсулем провели церемонию бракосочетания сирры Элоизы и сира Марсия. Последний по брачному договору отказался от своего родового имени и принял имя предков жены, а вместе с этим – обязательства хозяина замка в будущем.

Не откладывая дело в долгий ящик, молодые порадовали сира Вэна зачатием напророченного внука. Но растить его Владычица не благословила: через год сир Вэн погиб на Сурьянском руднике, отправившись туда с комиссией в качестве магистра водной магии. С ним должен был поехать и сир Марсий, но Делоне-старший как чувствовал – уговорил зятя продолжить семейный отпуск и хотя бы в этот раз остаться с женой и сыном. Так муж Элоизы стал нынешней главой древнего рода и до настоящего времени справлялся с этой должностью честно и достойно.