Фрегат

И без всякой паузы, Райхгольд снова взорвался криком:

— Ты всё ещё здесь? Раздери тебя синяя хворь!

Фрегат крутанулся на пятках и что было сил помчался из библиотеки.

***

Пока он летел наверх, в голове зрел план. Точнее не зрел, а вспоминался, как будто перед ним прокручивали кадры кинохроники. План стал вырисовываться, как только Фрегат первый раз решился открыть дверь с табличкой-молнией и увидел, что прячется за ней. Дверь была оцинкована, и, кроме жёлтой таблички, на ней хорошо просматривался граффити — несколько иероглифов, выцарапанных на металле и протравленных чем-то вроде ртути.

Фрегат поднимался вверх и чувствовал, что из лопаток прорастают крылья — огромные перепончатые лопасти, увенчанные смертоносными остриями. Даже дыхание не сбилось, а ведь его путь лежал под самую крышу Голубиной башни, где располагалась заброшенная голубятня, когда-то давшая имя каменному сооружению, похожему на предплечье с изогнувшейся перпендикулярно кистью — она как бы держала круглое помещение с высокими стрельчатыми окнами с выбитыми стёклами.

Некогда здесь разводили почтовых птиц элитной южно-сычуаньской породы, с крупными снежно-белыми грудками, глазами навыкате и небольшим кудрявым хохолком. Теперь же под высокой крышей поселились летучие мыши. Стены были увешаны паутиной, такой прочной, что впору делать из неё струны на лютне. На полу, до сих пор покрытом слоем окаменевшего голубиного помёта, летом заседали товарищи. Они пытались сделать порох на основе этого векового гуано, а в перерывах курили едкую махорку, время от времени сплёвывая вниз, на загаженный задний двор, через щерящиеся осколками стекла подслеповатые глаза окон.

Марк Аврелий Фрегат Мельчор подошёл к двери, ведущей в круглую голубятню, потрогал родимое пятно на лице, насупился, расправил плечи и, взявшись за ржавую, но всё ещё прочную ручку толкнул дверь внутрь. Раздался ужасающе противный визг металлических петель, а затем спокойный голос Поедателя Гороха:

— А давайте-ка пошлём товарища Володью на кухню экспроприировать немного масла и смажем наконец эти старые буржуазные петли. Чтоб можно было спокойно проводить собрания ячейки.

Товарищ Володья молча ринулся к двери и столкнулся с Фрегатом.

— Глядите-ка, тут у нас несчастный, отравленный капиталистическим опиумом для народа, — товарищ Володья схватил вошедшего за грудки и поволок на середину голубятни, туда, где сходились солнечные стрелы и были хорошо видны пляшущие в них пылинки.

Фрегат, впрочем, не сопротивлялся, и вскоре его отпустили. Товарищи продолжали сидеть на полу в вольных позах, глубоко затягиваясь самокрутками и пуская колечки дыма, терявшиеся под высоким потолком, где среди густых теней висели вниз головой гроздья летучих мышей.

— Что надо? — спросил Поедатель Гороха, гася бычок о бугорок голубиного помёта.

— Я нашёл железнодорожную станцию. В подземелье. Ту самую, которую рыли китайские заключённые.

— Где?

— Прямо под библиотекой. В самой глубине.

— Допустим, — неспешно продолжал допрос Поедатель Гороха. — И зачем ты нам об этом рассказываешь?

— Думал, вам интересно. Мне Хорёк говорил про вас и ваши беседы.

— До того, как ты его убил? — уточнил товарищ Тру-Мао, придвигаясь ближе к Фрегату.

— Я его не убивал, — спокойно ответил Падальщик.

— Допустим, не убивал, — снова заговорил Поедатель Гороха. — А от нас-то ты чего хочешь? Побазарить не с кем?

Фрегат пожал плечами.

— Я станцию под землёй нашёл, а дальше одному идти страшновато. Там рельсы и тоннель — и всё во мраке.

— А тебе, значится, интересно?

— Ну да, — просто ответил Фрегат.

Поедатель Гороха быстро поднялся и тут же принялся деловито отдавать распоряжения:

— Что ж, идём. Товарищ Володья, отложим пока экспроприацию. Товарищ Яра, неси фонарики, все, что есть. Проверь только, чтоб горели.

— Мы прямо сейчас пойдём? — с неподдельным изумлением воскликнул Фрегат.

— А чего ждать-то? Сентября? Сейчас — идеальное время: Шутихин дрыхнет на крыше. Врель уехал на базар за провизией. Повариха с ним. А больше в школе никого — только китайцы да всякий мелкий персонал, который нам не указ.

— А, ну тогда пошли, — робко сказал Фрегат, в то время как сердце его ликовало и в голове звучал парадный марш.

***

Фрегат вёл их спусками и гулкими переходами. Залы с покинутым оборудованием при свете тусклых китайских фонариков казались более обыденными, чем в синеватых отблесках посоха Райхгольда. Некоторые из товарищей хотели рассмотреть подробнее химическую посуду на предмет экспроприации для нужд мировой революции в целом и изготовления пороха из гуано в частности. Но, ведомая железной волей Поедателя Гороха, группа шла не останавливаясь, и на то была определённая причина: все хорошо знали, что китайские электрические фонарики не только недолговечны, но имеют свойство гаснуть с только что сменённой батарейкой. Поедатель Гороха сразу же выяснил у Фрегата, что идти около получаса и, прикинув, что на всю операцию уйдёт часа два с половиной, запретил остановки.

Когда они уже приближались к подземной железнодорожной станции, Фрегат остановился и проникновенным голосом произнёс:

— Я вас хочу попросить. И предупредить. Там есть одна дверь. Её ни в коем случае открывать нельзя. Это очень опасно. Смертельно. На ней даже специальная табличка висит.

— Посмотрим, — коротко бросил Поедатель Гороха, и они зашагали дальше.

***

— Твою ж ты мать! — присвистнул товарищ Яра, когда в тусклых электрических лучах они увидели маленькую бетонную платформу и уходящие во мрак рельсы.

— Интересно, а паровоз здесь имеется? — спросил Беспалый Петерс.

— Я не видел, — ответил Фрегат, но на него никто не обратил внимание.

— Надо осмотреться, — сказал товарищ Яра, и все стали разбредаться по помещению, водя лучами света по неровным каменным стенам и бетонным блокам.

— Не уходите далеко, — предупредил Поедатель Гороха, и тут же справа послышался голос товарища Володьи:

— Глядите-ка, товарищи, что я нашёл!

— Он нашёл ту дверь, про которую я говорил. Её ни за что нельзя открывать, — взмолился Фрегат, цепляясь за рукав Поедателя Гороха.

Но тот грубо оттолкнул проводника и решительно зашагал к товарищу Володье. Тогда Фрегат опередил его и первым побежал к оцинкованной двери с жёлтой табличкой с криком:

— Стой! Стой! Не открывай!

— Ты серьёзно, малыш? — спросил товарищ Володья, водя пальцем по вытравленным на серой поверхности иероглифам. — Не открывать дверь, на которой написано: «Здесь секрет Бо По из Пао»?

Товарищ Володья, лучший знаток китайского устного и письменного во всём Колледже Виртуозов Магии.

— Я не малыш! — яростно возразил Фрегат. — Именно поэтому нельзя открывать.

Он попытался удержать руки товарища Володьи и был во второй раз без всяких церемоний отшвырнут в сторону. Товарищ Володья упрямо и слишком сильно толкнул от себя оцинкованную дверь и на глазах подоспевшего Поедателя Гороха ухнул в темноту.

Раздался нечеловеческий вопль, а затем — звуки ударяющегося о камень тела и страшный треск разбивающихся костей.

— Ша! — страшным голосом взревел Поедатель Гороха, и товарищи, ринувшиеся к месту происшествия застыли поблизости. — Никому не подходить.