Семилистный клевер

Плеч коснулась грубая и толстая ткань. Эдвард невольно закутался в чужой мундир. Грел он похуже пледа, но лучше так, чем совсем без ничего.

— Спасибо, — Эдвард покосился на благодетеля через плечо: за ним стоял Хавок.

Хавок обошёл его сбоку, облокотился на стол. В синих глазах вспыхнуло любопытство.

— Чего вы с полковником поругались-то?

— Мы не ругались, — Эдвард дёрнул пуговицу на мундире. — Мы это, друг друга не поняли. Немного.

Вздохнув, Эдвард потыкал дракона на кружке. Ещё несколько минут назад его так распирало от злости, что он готов был броситься на Огненного с кулаками, но она потухла после слов Альфонса про смертную казнь за человеческую трансмутацию. У Роя были причины переживать.

Как и у Эдварда были причины охотиться за этими книгами.

Он же не собирался сообщать всем вокруг, что воскресил маму, а в Централе её никто не знал, так что разоблачить их могли, только если сам Рой проболтается. А так, какая правительству разница, если станет на одного человека больше?

Рой, конечно, разозлится. Но как он не понимает, что они с братом просто хотят снова увидеть маму?

— Что, стащили что-то? — хохотнул Хавок. — Так делать, конечно, нельзя, но кто в детстве не таскал?

Эдвард запустил пальцы в растрёпанные дождём и ветром волосы.

— Мы не таскали!

— А-а, на время взяли, — понимающе закивал лейтенант.

Эдвард поправил сползший с плеча мундир. Закусив прядь волос, он отбивал по ножке стула неровный ритм.

Рой наверняка понёс книги в библиотеку, и там их, конечно, примут. Знать бы, в какой отдел их занесут. Но как узнать, если наружу его одного точно не выпустят?!

Эдвард задел коленкой стол. Кружка задребезжала и переместилась на самый край, но её подхватил Альфонс.

— Ну балда, ты ж и так мокрый, — брат с недовольным видом поправил кружку.

Едва глянув на него, Эдвард отодвинул стул и развернулся к Хавоку. В голове уже зрела мысль, как уйти от надзора, потому он опасался смотреть брату в глаза. Эдвард не верил во всякие чудеса, но способность Альфонса вычислять его по одному взгляду иначе не назовёшь.

Брат схватил его за плечо, не давая подняться.

— Ты что, опять под дождь собрался? — взволнованно зашептал Альфонс.

Эдвард дёрнул плечом, но Альфонс схватился за него ещё крепче. Он боялся. Боялся потерять Эдварда так же, как они раньше потеряли маму — это читалось в его глазах и тоне, в том напряжении, с каким он обхватил руку и прижался к ней.

Воздух кабинета стал таким душным, что Эдвард едва мог вдохнуть. Он и сам боялся того же. Они с Альфонсом с самого детства были вместе — спорили, дрались, мирились, изучали алхимию, снова находили поводы для драки, — и Эдвард не мог представить, как будет жить, если останется один.

Эдвард глянул на нарисованную в центре ладони часть формулы. Его раздирало желаниями, которые исключали друг друга. Он хотел остаться здесь. Он хотел вычислить, куда Рой понесёт книги. Он хотел успокоить Альфонса. Он хотел узнать секреты человеческого преобразования.

Он мог выбрать только одно, когда хотелось всё.

— Ну ты чего, Ал? — Эдвард потрепал его по волосам. — Я что, совсем того, по такому дождю бегать?

— Ещё как того, — брат шмыгнул носом.

Эдвард несильно пихнул его в плечо.

— Ничего я не того! Я это, мне тут недалеко надо, ну правда!

Альфонс вскинул голову. С подозрением прищурился, пытаясь поймать его взгляд.

— Да? А чего в глаза тогда не смотришь?

— Потому что я старше! Ну, делаю, что хочу, вот! — Эдвард поманил Хавока пальцем и прошептал тому на ухо: — Слушай, а тут это… Туалет-то где?

— Пойдём, проведу, — тут же оживился Хавок. — Ал, тебе не надо?

— Надо, — с абсолютно честным лицом соврал брат.

Эдвард глубоко вздохнул. Иногда мягкий Альфонс превращался в такой камень, что даже Эдвард не мог его переубедить.

К двери они подошли вместе. Выйдя следом за Хавоком, Эдвард попытался отстать хоть на пару метров, но лейтенант тут же сам замедлил шаг и поравнялся с ними.

— Ал, мне правда надо выйти, — наклонившись к брату, зашептал ему на ухо Эдвард.

— Вот поэтому я с тобой и иду!

— Нет, не идёшь!

Альфонс покосился на Хавока. Лейтенант с любопытством поглядывал на них, но то ли особо не вслушивался, то ли не понял, что они спорили совсем о другом.

Бродить под таким ливнем, да о чём Ал только думал?! Сам Эдвард шёл туда для дела, и куда легче проследить за Роем в одиночку, чем вдобавок смотреть за братом. Он и так успел намокнуть, хотя всю дорогу не отходил от Роя и его зонтика.

— Иди и грейся, — прошипел Эдвард.

Альфонс показал ему кукиш.

— Что, всё, сдался? Больше не хочешь её увидеть?

— Хочу, но… — Альфонс судорожно вздохнул. — Ты же слышал. Я… я не хочу ещё и тебя… из-за такого…

Отвернувшись, брат украдкой вытер слёзы. Эдвард в растерянности остановился посреди коридора.

— Ну, вот мы и дошл… Ты чего? — в голосе Хавока послышалось удивление.

— Ни-ничего, — сквозь слёзы выдавил Альфонс.

Хавок наклонился к ним. Пахнуло табаком и чернилами.

— Это из-за той штуки, которую вы на время взяли, да? Так полковник на вас уже и не злится. Что он, сам ребёнком не был?

— Да забыл он уже, как ребёнком быть, — пробурчал Эдвард, вклиниваясь между Хавоком и братом. — И маму свою забыл, наверное.

— Ты что? Они с мадам Крисмас часто переписываются. Да и букеты он туда шлёт, мама не горюй, — вздохнув, лейтенант отвёл взгляд. — У некоторых на такое три четверти зарплаты ушло бы, а то и вся.

Переступив с ноги на ногу, Эдвард покосился в сторону синеватой двери с табличкой. Ладони вспотели от одной мысли, что от свободы его отделяла только стенка.

— Да он замёрз просто, — перехватив долгий взгляд Хавока, соврал Эдвард. — И по пути локтём треснулся, ага. Теперь вот плачет.

Лейтенант присел перед братом на корточки, сочувствующе потрепал за плечо. Пока они отвлеклись друг на друга, Эдвард отцепил от себя Альфонса и рванул к двери.

— Побудь с ним, он один не может! — на бегу крикнул Эдвард лейтенанту.

С размаху захлопнув дверь, Эдвард метнулся к кабинкам. Он запрыгнул в крайнюю, надавил на кнопку спуска воды.

Она взревела, как горная река.

Эдвард хлопнул в ладони. Чернила немного смазались, но сама основа круга осталась в целости. Пальцы закололо от прилива энергии, и в ушах зазвенело от разрядов. Едва дыша, он бахнул руками о стену.

Белая кладка брызнула крошкой из-под пучка молний. В лицо дохнуло холодом и сыростью. Поёжившись, он прыгнул в образовавшийся просвет и тут же попал в лужу. Ботинки налились ледяной влагой. Выскочив из лужи, Эдвард приложил руки с наружной стороны. Несколько секунд треска с ослепительным светом — и стену залепило каменной заплаткой.

Эдвард бросился прочь не оглядываясь. Он скакал диким зайцем, не останавливаясь, не глядя по бокам — только вперёд.

Давясь влажным воздухом, Эдвард выскочил на перекрёсток. Правее шла узкая дорога, которая вела прямиком к библиотеке. Сейчас её сплошь покрывало пятнами луж, а с карнизов лило так, что и под стенкой толком не пройти, не промокнув. У конца переулка темнела высокая фигура. Даже с такого расстояния он признал Огненного в момент и шмыгнул за угол.

Сердце колотилось за двоих, в горле першило.

Эдвард осторожно выглянул. Отсюда Роя уже не было видно — верно, свернул к библиотеке, — но теперь там стоял другой человек. Одна рука у него не двигалась, и стоял он сгорбившись, точно вот-вот упадёт.

Эдвард невольно шагнул к нему, но тут же подался назад.

Мужчина в тёмной куртке вскинул другую руку. Над его ладонью вспыхнули молнии разрядов.

Мужчина метнулся дальше. К Огненному.

Треск разрядов оборвался. Ни крика, ни слова — только шелест и стук дождя.

Ноги приморозило к земле, а в голове стало пусто, как после сонного отвара Пинако. Рой же не мог, не мог…

Что он «не мог», Эдвард даже додумывать боялся.