Семилистный клевер

Огненный кашлянул.

Отвлёкшись от Лии, Эдвард поднял глаза на него.

— Ты ждёшь, пока я уйду, чтобы забрать книги, да?

— С чего ты взя… В смысле, зачем они мне? И вообще, я даже не знаю, где они!

— Именно поэтому ты всё утро смотришь на шкаф и давишься чем попало.

— Я это, задумался! А ты себе напридумывал как ё-мае!

— Тогда почему ты так волнуешься, если я всё придумал?

Эдвард открыл рот, чтобы возмутиться, но слова не шли. Рой загнал его своими вопросами в угол, и как из него выбираться? Отпираться дальше больше незачем, оставалось только наступление.

— Ну понял я, где книги, дальше что?

— Вот ты мне и скажи.

Эдвард снова умолк. Он ощущал лопатками стенки угла, хотя сидел посреди кухни. Что бы он ни говорил, этот угол только сужался.

— Чего ты вообще к ним пристал? Это просто сказки для мелкоты, ну, как Ал?

— Я не мелкий, — обиженно буркнул Альфонс, поглаживая Лию, которая успела забраться ему на колени.

— Просто сказки? — голос Роя по-прежнему звучал спокойно, но что-то в нём неуловимо изменилось. Эдвард поёжился, когда мурашки перешли с плеч на спину. — Не говори ерунды, Эдвард. Тебя интересует то, что за ними скрыто.

Тяжело вздохнув, Рой потёр веки.

— Ты же знаешь, что это запрещено. Строжайше. Человеческое преобразование — это уголовное преступление, и на возраст там не смотрят.

— А я что, трепаться по-твоему собирался? Да кто узнает-то вообще?!

— Эдвард, это неизученная область. Кто сказал, что результат твоего преобразования будет успешным?

— Я сказал! — Эдвард упёрся кулаками в стол и вытянулся на них, но всё равно был ниже Огненного. — Ты видел эти книги, там всё подробно расписано!

Эдвард впился в него взглядом. Огненный не отводил глаз, смотрел не мигая, положив подбородок на скрещённые пальцы.

Эдвард впервые заметил, что глаза у него не чисто чёрные, а тёмно-серые, как растёртый графит, со светлыми полосками у зрачка, будто там провели острым ластиком.

— Про эксперименты с животными — очень даже подробно. Правда, про результаты этих экспериментов упомянули слишком бегло. Кроме того, некоторые воскрешённые вели себя… странно. Не дошёл вчера до этого параграфа?

— Так звери просто в шоке были, когда их воскресили, вот и вели себя так! Потом-то они точно в себя пришли!

Огненный прищурился.

— Нет, Эдвард, не пришли. Об их прогрессе в адаптации нет ни строчки, ни в одной книге. Более того, примерно половина таких воскрешённых закончила чем-то вроде суицида, если так можно назвать отказ от пищи и воды.

Эдвард с усилием втянул горячий воздух. Голова закружилась, и стол поехал в сторону. Вцепившись в край столешницы, он сфокусировал взгляд на Огненном.

— Не мог ты так быстро всё прочитать, — прохрипел Эдвард. — Ты так говоришь, чтобы я отстал. А я не отстану. Я возьму и законч…

— Не закончишь, — Рой говорил почти шёпотом, но умудрился его перебить. — Я об этом позабочусь.

Оттолкнувшись от столешницы, Эдвард с размаху зарядил ногой по стулу. Грохот от удара прозвучал как пистолетный выстрел.

— Можешь хоть всё тут перебить, но книг ты не получишь, — с равнодушным видом заметил Огненный.

— А я всё равно отсюда не уйду, — мстительно прошипел Эдвард.

— Не уходи, — пожал плечами Рой.

— И книги заберу!

— Забирай. Мимо меня ты их всё равно не пронесёшь, — Рой глянул на часы. — Кстати, у тебя двадцать минут, чтобы собраться.

— Пошли, Ал, — процедил Эдвард, с трудом сдерживаясь, чтобы не пнуть стул ещё раз.

Каждый вдох отдавался в груди болью, будто он глотал раскалённые осколки стекла. Жар выжигал его изнутри, голова кружилась, но была на удивление ясной. Драться с Роем бессмысленно, как и пытаться вернуть книги сию же минуту. Для начала понять бы, куда Рой собрался их отнести.

А потом — действовать.

========== Глава 39 ==========

Состав прикатил в Централ к утру понедельника. За последние сутки Энви так часто прочёсывал поезд вдоль и поперёк, что его уже тошнило от одного взгляда на стенки контейнеров и их содержимое. Целые сутки он бегал за тенью. Он принюхивался и прислушивался, пока Глаттони ломился в очередной вагон, чтобы тайком стащить ещё одну тушу, и кидался на каждый подозрительный шорох, но неизменно попадал в пустой след.

За всё это время он ишварита так и не увидел.

Энви раздражённо фыркнул, разглядывая приевшийся за столько времени пейзаж с аккуратными балкончиками да выметенными улочками. Сколько раз он проходил по каждому переулку столицы — тысячу, а может и больше?

Состав замедлял бег железных ног, пока наконец не остановился напротив складского помещения. Оно походило на раздавленного жука, которого сплющило до одного этажа гигантским ботинком.

Утешало одно: в Централе ишвариту не спрятаться. Только не от вездесущего Прайда.

Алые искры пробежались по телу, съедая шерсть и когти. Секунд с десять он слышал только треск в ушах, а потом сквозь него прорвались человеческие голоса.

Он разгладил тёмную куртку, подцепил ногтями цепочку с украшением в форме змея-уробороса. Серебристая змея безразлично поблескивала на него рубиновым глазом.

Энви прошёлся рукой по коротко остриженным волосам. Причёска вызвала у него презрительную усмешку. Старший брат, воплощение ненасытности, тоже носил такую — до того, как сбежал от Отца. Он же раз из раза вворачивал шпильки по поводу вкусов Энви, за что неизменно получал по морде, но никогда от этого не расстраивался.

Расстраивался Энви, потому что рука после такого выяснения отношений болела невыносимо долго для существа со столь высоким уровнем регенерации.

Чёртов Грид со своим чересчур прочным щитом и таким же самомнением!

Энви с размаху впечатал кулак в тушу. Мясо чавкнуло, качнулось от удара, как боксёрская груша, и прилетело ему в лицо.

Второй раз Энви шибанул тушу так, что её сорвало с крюка и швырнуло в противоположную стену.

На шум прибежал Глаттони. Из пасти у него торчал кусок багрового мяса, на плече мешком висела человеческая тушка.

— Глаттони, брось эту дрянь, — процедил Энви и отвернулся к разделанной скотине.

Им пора было выходить, но он ещё лелеял надежду застать ишварита врасплох. Пустынный воин сутки находился в морозильной камере длиной с десяток вагонов и при этом не спал, не мог ишварит после такого вылезти незамеченным!

— Энви-и, он его ви-идел! — возбуждённо прогудел Глаттони.

Энви рывком развернулся к брату. Ноша на его плече слабо брыкнулась.

— Ты виде… Что?! Почему тогда не прибил?!

— Я не успел! — в отчаянии закричала ноша братца. — Он скрылся в другом вагоне, а когда я пришёл, его там уже не было!

— Твоего отца-а… — выдохнул сквозь сжатые зубы Энви. Алые искры заплясали вокруг тела, обвивая его горячими кольцами, словно змеи. — В каком вагоне-то?

— В четвёртом, — всхлипнул смертный.

Энви перескочил через брата и бросился к двери. Отсюда до четвёртого было несколько вагонов. Искать в каждом не вариант.

Ноги поехали по насыпи. Выругавшись, Энви прыжком взвился на крышу вагона, с трудом сдерживая импульс алых искр. Одно дело выделываться в Ист-сити перед группкой рабочих, и совсем другое — явиться в форме оборотня всему честному народу в Централе.

Взгляд судорожно заметался из стороны в сторону. Внизу кричали. Энви пропускал вопли смертных и приказы слезть немедленно мимо ушей. Потом разберётся, кому тут нужно слезать, а кому нет.

Внизу сопел Глаттони. Он так и бегал с человеком наперевес, как ребёнок с любимой игрушкой. Живая забава безжизненно свисала с покатого плеча, заплющив глаза.

Энви пронёсся по крыше, рыская взглядом по бокам вагонов. Людей здесь было достаточно, ещё и куртки, как назло, у всех были примерно одинаковыми.

Энви ждал одну минуту, вторую, третью. Люди приходили и уходили, разбираясь с товарами. Кто-то качал головой и сетовал на нахальную золотую молодёжь, которая разгуливает по крышам поездов и ничего не боится.