Семилистный клевер

Глаттони грохнулся перед ишваритом, забрызгивая песок кровью и красными искрами.

Смертный пошатнулся. Левая рука висела плетью вдоль тела, перебитая сразу в двух местах челюстями крокодила, но вторую он сохранил. Между растопыренными пальцами блеснули молнии.

Синий свет мазнул по песку.

Мириады песчинок швырнуло в воздух. Пелена пыли застлала зрение и нюх, укрыла шелестом шаги ишварита.

Энви с рычанием бросился вперёд, в гущу пыли и песка. Он беспокойно водил головой в попытках определить, куда исчез враг.

Неподалёку бахнуло — и в небо поднялась ещё одна туча пыли.

Энви рванул в ту сторону, когда треск разрядов раздался в третий раз. Мир погрузился в пыльную мглу, где Энви с трудом мог разглядеть свои же лапы.

За спиной нечленораздельно мычал Глаттони.

— Не л-кхезь! — прорычал он, давясь песком.

— Но Энви-и, его надо съе-есть! Он плохо-ой!

Треск повторился, на этот раз дальше. Энви остановился, прикрывая глаза от пыли. Пусть отходит, пусть борется. Когда ишварит истечёт кровью, он больше не сможет сопротивляться.

Через несколько минут треск прекратился, и Энви с удивлением повертел головой, вслушиваясь в наступившую тишину. Плотная пелена пыли оседала сухим снегом. Что, так быстро сдался?

Глаттони кружил неподалёку. Он искал ишварита наощупь, вытянув перед собой руки и чихая от песка.

Обжора вдруг остановился и с огляделся с нарастающим испугом. Он часто моргал и тёр глаза, но только сильнее втирал в них грязюку.

— Энви-и, ты где-е? Я тут один, оди-ин?

Глаттони всхлипнул, потёр нос и с неожиданной злостью шибанул по песку кулаком.

— Плохой ишварит! Очень плохой!

— Да здесь я, слепотня! — прорычал Энви. — Глянь вправо, дубина!

Братец послушно повернулся. Ещё пару секунд он присматривался, а потом его физиономия расплылась в широкой улыбке, за которой было совсем не видать глаз.

— Энви-и!

У Энви от его радостного крика вздыбилась чешуя. Крокодил с шипением отскочил от бросившегося к нему обжоры, но далеко не ушёл: Глаттони плюхнулся поперёк него, придавив к песку. Пухлые пальцы бегло касались лап, тыкали в морду и глаза.

— Ты же целый, целый? — беспокойно спрашивал Глаттони, продолжая распускать руки куда попало.

— Сам не видишь? А вот твой обед сейчас валяется где-то рядом и ждёт, чтобы ты его съел!

Обжора пошмыгал носом.

— Я не чу-ую, — пожаловался Глаттони. — Он пропа-ал!

— Это у тебя нюх пропал, — Энви поворочался под ним, но вылезти не получилось. — Слезь с меня, сейчас найдём!

Братец скатился на песок и выжидающе уставился на него с приоткрытым ртом.

Энви пополз по следу. Низкое рычание вырывалось из горла, и мелкие ящерицы вместе с грызунами разбегались из-под лап зверя, невиданного в пустыне.

Кровавые пятна обрывались за пористым камнем. Энви уставился на него, соображая, куда делся ишварит.

Выход был один: он закопался в песок, пока гомункул отвлекался на треск. Надо же, какой сообразительный попался.

— Его съел песок? — Глаттони дотронулся до бурого от крови песка, понюхал палец и отпрянул от подсыхающей кляксы.

Энви раскрыл было пасть, чтобы объяснить дурачку, куда делся ишварит, когда его внимание привлекло пылевое облако на востоке. Оно надвигалось с нарастающим гулом морской волны. Ветер усиливался с каждой секундой.

Проводив взглядом прокатившийся мимо кустик, Энви развернулся к Глаттони. Обжора тоже смотрел на грязно-рыжее облако высотой с пятиэтажку, но вряд ли улавливал смысл.

— Глаттони, ло!..

Энви прервал рокот песчаной бури.

========== Глава 32 ==========

Эдвард поджидал их у двери. Скрестив на груди руки, он наблюдал, как Рой доставал ключи, а сам крутил в руках обломок карандаша. Бросив взгляд на пол, Рой заметил недорисованный круг. Чёрная жирная линия резко обрывалась на последней четверти формулы, из-за чего она походила на обгрызанное яблоко.

— Что, не вышло? — хмыкнул Рой, открывая дверь.

Эдвард сунул обломок в карман и вытер ладонь о штанину.

— Да такой фитюлькой неудобно! Не так надавишь, так оно ломается! — с этими словами мальчишка первым юркнул в квартиру. — Мне тоже перчатки нужны, чтобы раз — и всё!

— «Раз — и всё» у тебя будет до первого дождя, — проходя следом за ним, возразил Рой. Говорил он негромко, но Ксинкс заворочался под плащом, как только он переступил порог квартиры.

— А, ну да, — на пару секунд мальчишка замолчал, потирая щёку, а потом выпалил: — Слушай, так их же набить на руки можно! Ну, как твой Кимбли сделал!

Ксинкс протестующе зашипел на его вопли, и Эдвард сразу притих.

— По-одумаешь, даже поговорить нельзя, — прошептал старший и ретировался в их с братом комнату.

Альфонс ускользнул за ним с Лией на плече, оставляя Роя наедине с белой кусючкой, которую сам же и притащил.

— И так уже несколько дней подряд, — Рой присел перед Хаяте, чтобы освободить его от шлейки, и посмотрел на Ризу снизу вверх. — А я-то думал, командовать отрядом сложно.

Благодарно лизнув его в нос, Хаяте растянулся на полу и положил голову на домашние тапочки.

— Ну, вы неплохо справляетесь, — улыбнулась Риза, снимая с него плащ.

Ошалевший от новых запахов Ксинкс снова задёргался в тканевом свёртке. Рой вытащил его из-за пазухи, внимательно посмотрел в алые глаза.

Ксинкс сразу замолчал.

— Я б сказал, с переменным успехом, — Рой потянул край тканевого свёртка.

Через пару-тройку осторожных движений Ксинкс был свободен, но он не спешил двигаться. Котёнок лежал на коленях, вжавшись в ткань, и утробно гудел на всё вокруг.

Из дальней комнаты донёсся сухой треск алхимической реакции, а за ним — долгий писк Лии.

Ксинкс вскочил с отрывистым мявком, рванул к стене, но соскользнул, едва попытался забраться по ней. Развернувшись в прыжке, он промчался по коридору. Его занесло на повороте. Завидев приоткрытую дверь, Ксинкс метнулся туда и скрылся на кухне.

— Что скажешь, Хаяте? — обратился Рой к псу.

Хаяте беспокойно заскулил и завилял хвостом.

— Я тоже так думаю, — кивнул Рой, почесав его за ухом.

Детские голоса стали громче. Отсюда спор звучал приглушённо, но Рой уловил, что у них разошлись мнения по поводу кошачьего домика. Зная Эдварда, он наверняка хотел что-то повычурней, чем мягкая будка или лежанка.

— Это надолго, — Рой приоткрыл дверь в свою комнату, припоминая, где у него находится домашняя аптечка.

Риза не спешила заходить. Присев перед дверью, она изучала преобразованный Эдвардом кусок.

— А вы хорошо подготовились. Только зачем котятам такой большой лаз?

— Причём здесь… А, это не для котят, — Рой подошёл к навесным полкам. Кажется, здесь? — Это воплощение одного маленького упрямства. Куда же я вчера поставил перекись…

За спиной раздались лёгкие шаги. Пройдясь рукой по корешкам книг, Риза подняла глаза него.

— Тебя поцарапал уличный котёнок. Мало ли какая у него зараза под когтями?

Риза ещё несколько секунд с удивлением смотрела на него, а затем рассмеялась.

— Я не собираюсь пренебрегать твоей безопасностью, — пробормотал Рой, с трудом сохраняя серьёзность. После Ишвара он почти забыл, как звучал её смех.

Он скользнул взглядом по второй полке. Бутылёк с перекисью заблестел на солнце позолоченной обёрткой.

Бутылёк перекочевал ему в руки вместе с запакованной пачкой ваты, которая обнаружилась на той же полке. Риза наблюдала за ним с лёгкой улыбкой, щуря тёмные, как настоянное вино, глаза.

Сосуд открылся с приглушённым хлопком.

Взгляд Ризы сместился на его пальцы. Она смотрела без отрыва, пока Огненный разбирался с ватой и перекисью.

Поставив бутылёк на стол, он взял её руку. Царапина перечёркивала запястье наискось, загибаясь к тыльной стороне ладони и совсем чуть-чуть не доходя до вены.

Вата прошлась по царапине, и её кожа покрылась мелкими пупырышками. Алая полоса на запястье зашипела, как потревоженный дракон, вспенилась белым.