Семилистный клевер

— А тебе нет, — выдохнула Ласт.

Энви с презрением глянул на парня. Пьяные людишки вели себя, как недоразвитые, зато охотно поддавались на провокацию.

— Эй, пьянь, — зашипел Энви.

Парень поднял голову с явным усилием, словно она была сделана из чугуна, и подслеповато прищурился.

— Кто пьянь? — благодушно поинтересовался парень, раскорячившись на стуле звездой.

Энви тихо взвыл. Ну почему ему попалась такая миролюбивая сволочь?!

Безразличие на лице пьяного вдруг сменилось интересом, и в его глазах появился знакомый Энви огонёк.

— О, кака… о-о-о-о! — пьяный разглядывал Ласт с откровенным бесстыдством, облизываясь и потирая руки. — Девш… де-ву-шка! Не хтите прсие… при-сес-сть?

Энви рванулся из рук Ласт с торжествующим воплем:

— Щас ты у меня присядешь!

Энви пинком отшвырнул лёгкий столик, схватил противника за грудки и сдёрнул со стула. Парень испуганно заморгал.

У двери кафе кто-то сдавленно охнул. Энви затряс пьяницу так, что он трепыхался в руках, как кукла. Парень бормотал извинения заплетающимся языком, пытался отстраниться, а потом выругался.

Энви ударил его под дых. Задохнувшись, парень сложился пополам и повис на руке.

Взгляды посетителей схлестнулись на них. Энви всем телом ощущал их испуг, растерянность и зарождающийся гнев, и по коже бежали мурашки, словно он стоял под горячим душем. Над всеми их взглядами доминировал один, пронзительный и тяжёлый. Прайд не был им доволен, да и к чёрту!

У кафе раздались невнятные крики. Встряхнув головой, Энви отвёл руку для удара.

— Не надо! — Прайд повис на локте, не давая ударить смертного, на которого плевать хотели они оба. — Мистер, простите его!

— Он оскорбил Солярис, — зарычал Энви, встряхнув парня за шиворот. — И он за это ответит!

Прайд надавил на ногу. Тень от ботинка вытянулась, впилась в лодыжку ледяным кольцом кандалов.

Энви тяжело засопел. Огонь негодования обжигал грудь, но он не мог себе позволить большей вольности. Прайд ясно намекнул, что не даст зайти дальше.

Пьяный сбивчиво оправдывался. Энви не вслушивался. Что его оправдания стоили, когда эта зараза пыталась подкатить к Ласт, ещё и так неуклюже? Энви и до того выводили из себя вечно меняющиеся спутники сестры, но пьянчуга возвёл его отвращение в абсолют. Стоило только представить, как он касался Ласт потными руками, и кровь приливала к вискам. Этот смертный не стоил даже искры её философского камня, он не имел права думать о чём-то большем, чем взгляд с приличного расстояния!

Энви отпихнул его. Парень попятился и грузно шлёпнулся на стул. Он вжался в спинку, затравленно глядя на гомункула.

Теневое кольцо сползло по лодыжке и втянулось в темноту под ботинком Прайда, когда над ними навис телохранитель. Сжимая кулаки, он вперил в Энви пристальный взгляд. Энви уставился на него в ответ. Пока Прайду не угрожала реальная опасность, телохранитель не смел его и пальцем тронуть.

Задрав голову, Прайд улыбнулся хранителю и потянул брата в сторону, щебеча про важность Дня Добрых Дел и прочую суетную мишуру, в которой было столько же смысла, сколько в существовании недобитого пьяницы.

— Алтон всегда так обо мне беспокоится, — прорвался сквозь речь Прайда мелодичный голос сестры. — Уж простите его буйный нрав.

Мадам Брэдли смотрела на Энви с сомнением. Похоже, её желание тащить с собой неуравновешенного укатилось в глубокий минус. Их стремления совпадали, но Энви мешал уйти вцепившийся в локоть Прайд.

— Мы же его простим, да, мам? — обеспокоенно спросил старший братец. — Мистер Алтон не хотел ничего плохого, так ведь?

— Ваше стремление защищать честь мисс Солярис похвально, но, прошу, больше никаких драк, — женщина постаралась придать голосу строгости, но она скорее просила, чем приказывала. — Договорились?

— Договорились, — Энви вызывающе посмотрел ей в глаза. — Полагаю, этажом выше сидят люди большего ума, чем эта пьяная свинья.

Она едва заметно поморщилась на последнем слове.

— И, Селим, дорогой, не убегай так больше. Хорошо?

Прайд тряхнул тёмными кудрями в знак согласия и повёл Энви дальше, к резной двери. Мелкие завитушки покрывали древесину запутанной рябью, которую венчал золочёный герб Аместриса под самой вывеской. Вместо нормальных ручек тоже был дракон. Энви с усмешкой провёл по нему ладонью. Местные верили, что изображение символа Аместриса не только подчеркнёт официальный статус заведения, но и отгонит беды. Каким образом кусок металла мог уберечь человека от его же глупостей, они предпочитали не думать.

Прайд тащил его к лестнице, изредка оглядываясь на мать с Ласт, которая развлекала жену Расса разговором о шляпках. Он так отвлёкся, что запнулся на лестнице и чуть не утянул Энви следом.

Мадам Брэдли тут же бросилась к ним.

— Мне не больно, — выпалил Прайд, с улыбкой глядя в перепуганное лицо женщины.

Энви скосил глаза на кровоподтёк на коленке. Синее пятно стремительно рассасывалось. Пусть регенерация человеческого сосуда не обладала зрелищностью, она была нечеловечески быстрой, как и положено у гомункулов.

Хоть Прайд и уверял мать, что не ушибся, она сопровождала их до самого верха лестницы, а потом и до мраморного столика у окна. Только когда Прайд прыгнул на сиденье, она вздохнула с облегчением.

Хорошо ей, не знающей, что истинная сущность Прайда способна без труда разрушить дом до фундамента и удушить из тени целый отряд, не подняв переполоха. Для неё он оставался безобидным Селимом. Она спрашивала, не болит ли у него коленка, гладила по голове и с тревогой поглядывала на Энви, который сидел между ней и Прайдом. Как будто это его вина, что старший братец захотел усесться у окна, заперев его между собой и матерью!

К ним подлетел улыбчивый официант. Подобострастно склонившись перед первой леди Аместриса и её сыном, он записывал заказ в блокнот и кивал. Уточнив, что пока это всё, официант упорхнул на кухню, оставив после себя запах древесно-мандаринового парфюма.

Ожидая заказ, Энви разглядывал помещение. На втором этаже было куда тише и темнее, чем на первом, словно они сидели в будуаре знатной хозяйки. Из полумрака выплывали белые соцветия столов. Они стояли группами, по два-три рядом, и только их стол расположили в отдалении от остальных.

Женщины продолжили разговор про новую моду. Прайд внешне скучал и отбивал по столу один и тот же ритм. Телохранитель стоял неподалёку, подпирая стенку.

«У Глаттони проблемы, — передавала морзянка. — Ишварит попался не по зубам».

Энви уставился на брата, вскинув брови. Какие ещё проблемы могли возникнуть у здоровяка, способного перемолоть камень в труху?

«У него несварение?» — отбил Энви пальцами по столешнице.

Прайд нахмурился. Он простучал первые слова ответа, когда к ним подлетел тот же официант, уже с подносом. На лаковой посудине белели блюдца с пирожными и пенились коктейли.

Тут же просветлев лицом, Прайд обратился к официанту:

— Спасибо! А можно, я вас угощу?

Официант растерянно глянул на мадам Брэдли. Наверняка он бы больше обрадовался чаевым, чем такому угощению, но верный образу Прайд не обращал внимания на такие мелочи. Порывшись в карманах, он достал шоколадную монету и вручил официанту.

Юноша принял монету с низким поклоном и тысячей благодарностей, но в его глазах мелькнуло разочарование. Пожелав им приятного времяпровождения, официант умчался к другому столику, где сидела пара в расшитых золотом костюмах и девчонка в пышном платье цвета лотоса.

Прайд придвинул к себе двухэтажное пирожное. Нетерпеливо облизнувшись, отделил узким ножичком небольшой кусок и отправил в рот, постукивая ногой в притворной задумчивости.

«Глаттони его и цапнуть не успел. Ишварит убил его несколько раз и сбежал. След ведёт на север».

Энви подвинул к себе блюдце с шоколадно-кремовой шкатулкой и отломил часть крышки. С минуту он молчал, хрустя шоколадом. Чтобы доставить проблемы вечному обжоре, надо самому быть не совсем человеком. Но кем бы ишварит ни был, химерой или просто тренированным бойцом, у Прайда не должно было возникнуть с ними трудностей.