Семилистный клевер

— Зачем они тебе? Ты ж это, — он втянул носом воздух, но глубоко вдохнуть не получилось, — Огненный.

— Чайник? — запоздало откликнулся Альфонс. После слов Роя он будто проснулся, даже дрожать перестал.

Эдвард хихикнул. Мысль о том, что Огненный алхимик обжёгся простой спичкой была до неприличия нелепой. Альфонс со своим чайником тоже показался ему почему-то смешным. И руки у него тоже были до смешного холодные, будто лягушку трогаешь. Эдварда пробило на смех. Волна неконтролируемого веселья захлестнула с головой. Он задыхался от этого смеха, тонул в нём, как в воде, и никак не мог выгрести куда следует, потому что берега не было.

Свет от лампочки загородила тёмная фигура. Эдвард схватился за неё, едва ли отдавая себе отчёт в том, что творит, хотя и понимал, кто перед ним сидит. Рой не двигался. В таком положении он ещё больше напоминал скалу посреди шторма.

Эдвард не знал, сколько просидел вот так, цепляясь за Огненного, но наконец приступ безудержного веселья стих. Шмыгнув забитым носом, Эдвард потёр мокрые щёки и стрельнул взглядом по сторонам.

— Это… ну блин… ну чего вы тут столпились… — пробормотал он, икая через слово. — Ничего такого же…

Эдвард кашлянул. Горло саднило, как будто его наждачкой подрали, но досадливо скривился он вовсе не поэтому. Повёл себя, как перепуганный ребёнок, ещё и на уши всех поставил.

Эдвард глянул исподлобья на Роя, затем на Альфонса. Так и хотелось крикнуть, что никакая он не мелочь, и нечего смотреть на него так, будто он даже встать сам не сможет!

— Пусти, — буркнул он, протискиваясь мимо Огненного. — Я пить иду.

— Стой, стой, я тоже! — спохватился Альфонс.

У Эдварда не было настроения играть в догонялки и выяснять, кто первым доберётся до кухни. Он готов был на этот раз уступить первенство Альфонсу, но тот как нарочно запнулся об свою же ногу и кубарем полетел на пол.

Забыв про воду, Эдвард присел перед ним. Брат морщился и потирал ногу, на которой расцветал синяк.

— Ал, ну ты… — вздохнув, Эдвард потянул его за руку. — Давай, я тебя довезу.

— А не уронишь? — с опаской спросил брат.

— Да я двух тебя поднять могу и не упаду, вот!

Альфонс не больно-то и сопротивлялся. Оказавшись у Эдварда на спине, он раскинул руки и замахал ими, точно крыльями. Эдвард на всякий случай крепче обхватил его за ноги, чтобы и правда не уронить.

На кухне уже свистел чайник.

Эдвард оглянулся. Рой как раз направлялся к ним, когда Альфонс невольно загородил ему проход, изображая птицу.

— Пароль! — гаркнул Эдвард, пользуясь замешательством Огненного.

— Чайник выкипит.

Заметив, что происходит, Альфонс прекратил изображать птицу и обхватил брата за шею.

— Неправильно! У тебя ещё две попытки!

— Эдвард.

Рой чуть было не прошёл мимо, но Эдвард пригнулся и сам расставил руки в стороны, не пуская его за порог.

— Эй, моё имя не считается! И цифры тоже!

— Фламель?

Эдвард уставился на него, не в силах выдавить ничего, кроме «о». А что тут ещё скажешь, когда он так легко угадал то, что угадать не должен был?

Так и не найдясь с ответом, Эдвард пропустил его на кухню. Чайник тут же прекратил свистеть, зато зашипело масло на сковороде.

Сгрузив Альфонса на стул, Эдвард подошел к плите и встал почти вплотную к Рою, разглядывая чайник. Темную поверхность сосуда оплела серебристой паутиной гравировка, в которой угадывался герб Аместриса.

— Ты как угадал? — выпалил Эдвард.

Рой указал на глаза, а затем постучал по лбу и улыбнулся. Эдвард чуть не пихнул его по привычке, но сдержался из-за сковородки. Ну его, обожжётся ещё, даром что Огненный.

Эдвард запрокинул голову, разглядывая шкафчик, и сразу упёрся взглядом в лиловый бок коробки. Отсюда он не мог увидеть, что там находится, как ни вытягивался, так что он повернулся к Рою.

— Достань эту штуку, а?

— Я достану, — вызвался Альфонс. — Я тут ближе.

Он подвинул стул так, чтобы дотянуться до шкафчика. Брат вскарабкался на него, словно дразнил все притаившиеся неприятности, и потянулся к полке.

— Ал, слезь!

Словно не слыша, Альфонс потянулся к коробке. Эдвард следил за ним, почти не моргая: надо же кому-то его ловить, если грохнется! На всякий случай Эдвард перебрался поближе к нему и вытянул руки.

Оглянувшись на него, Альфонс протянул коробку. Эдвард схватил её одной рукой, на ощупь определил, где начинается стол, и поставил её на самый край.

— Она сейчас свалится, — с высоты своего поста заметил брат.

— Ты смотри не свались.

Альфонс не стал опираться на протянутую руку и с гордым видом спустился сам. Только теперь Эдвард смог выдохнуть. Он старался не показывать, как волновался, так что уставился на чайник, который как раз уместился между тремя керамическими кружками. Две были из одного набора с чайником, третья выделялась белизной и рисунком: с одного бока на ней распластали крылья птичьи силуэты, похожие на ворон.

— Ты смотри какие, — Эдвард повернул её другим боком, снова воронами к себе, и бросил взгляд на Роя, который скрылся за дверцей холодильника. — А чего они только с одной стороны?

— Тебя испугались.

Показав ему язык, Эдвард убрал кружку в сторону. На столе была ещё одна вещь, которая не давала ему покоя. Эдвард подтянул к себе лиловый шестигранник коробки, повернул боком. С правой стороны у неё торчал заводной ключ.

— Рой, а что здесь? — спросил Эдвард, разглядывая крышку. — Всякое-якое, да?

Крылатые создания, похожие на изящных стрекоз, голубые ёлки, лошадь с вытянутым рогом — всему этому было место в сборнике сказок, никак не на кухне Огненного алхимика. Завороженный волшебными созданиями, Эдвард несколько раз провернул ключ.

Нежные переливы напоминали флейту и несли с собой почти позабытое тепло тех дней, когда мама была жива. Мама любила музыку. Особенно флейту.

Вместе с этой мелодией в его голове звучал мамин голос, такой же светлый и чистый, как эта музыка. Эдвард прикрыл глаза, чтобы не отвлекаться больше ни на что. Так и сидел, пока не прозвучали последние ноты.

В кухне повисла тишина. Слышно было только, как масло шипело на сковороде.

— Кто её тебе подарил? — Эдвард коснулся заводного ключа. — Риза?

— Откуда такие выводы? — поинтересовался Рой.

— А от кого бы ещё ты такой подарок принял? Скажи, Ал? Ал?

Брат посапывал, расположившись на столешнице, как на подушке. Эдвард потыкал его в щёку, потом потряс за плечо, но Альфонс только промямлил что-то про кошек и отвернулся.

— Жуть! — высказался Эдвард, отодвигая стул. — Рой, я щас, только его оттащу!

Рой бросил на него недоверчивый взгляд через плечо и развернулся к ним, мимоходом выключив огонь.

— Давай, я помогу.

— Я сам! Первый раз, что ли?

Взвалив брата на спину, Эдвард потащился с ним в коридор. Сейчас Альфонс казался тяжелее обычного, но фига с два он признался бы в этом полковнику, который всё-таки последовал за ними.

Так они прошли до самой комнаты. Эдвард сам её выбрал, ещё когда они только пришли сюда, а Рой вроде как не возражал. Эта комната напоминала ту, какая была в их с Алом доме: тоже мебель из тёмного дерева, округлое зеркало над тумбочкой, разве что одеяло на кровати было другого цвета.

Эдвард покосился на выключатель, который белел в полумраке. Бродить тут в темноте, рискуя обо что-нибудь запнуться, не хотелось, но из такого положения было не дотянуться до переключателя. Правда, это не помешало Эдварду попытаться.

Переключатель вдруг щёлкнул. Эдвард вскинул голову. Он-то до кнопки не достал, зато Рою это труда не составило.

— Ты каждый раз его так таскаешь? — как ни в чём не бывало поинтересовался Рой.

— А как ещё? Маме тяжести нельзя было поднимать.

Эдвард доволок брата до кровати, отдёрнул одеяло. Альфонс так и не проснулся. Даже когда Эдвард стащил его с себя, он только вздохнул во сне.

— Вот сурок, — хмыкнул Эдвард, накрывая его одеялом. — Он как поволнуется, так на месте потом вырубается. Не знаю, в кого он такой. Я вот заснуть не могу долго.