Дефектный Элементаль

— Ты хотел сказать «преступник»? Но я не сделал ничего противоза…

— Нет, именно пере, — улыбаясь, перебил его Алтон. — Ты же переступил дорожку? Переступил. Всё, ты переступник теперь.

— Забавно, — кивнул андроид.

— По твоей морде этого не скажешь, — гомункул поморщился. — Ладно, фиг с тобой, мы уже почти пришли. Не напомнишь, где эта приёмка?

— Её недавно перенесли внутрь.

Алтон затормозил. Обернулся на андроида, надеясь услышать, что это у него такой юмор. До замка оставалось всего пара десятков шагов, и он возвышался над гомункулом, как круп зверя с тремя шипами-башнями, чья голова закрылась в землю по самую шею.

— Ты издеваешься, — гомункул схватился за горло. — Скажи, что ты издеваешься.

Эдвард коснулся диода и отвёл взгляд.

— Я могу сказать, но мне нет смысла говорить ложь.

Проведя рукой по волосам, Алтон покосился на замок.

— Дай угадаю, до неё тоже больше пятисот метров?

— Нет, она у входа, — Алтон расслабленно опустил плечи, когда Эдвард добавил: — Но тебе все равно надо идти со мной. Нет гарантии, что ты не сбежишь, если останешься один.

— Какого черта ты такой обломистый? — небольшой камень запрыгал от пинка как «блинчик» по воде, пока не столкнулся с собратом побольше.

Нахохлившись, гомункул наблюдал, как Эдвард выудил на ходу серебристую штуковину и приложил её к отметине на двери. Пропуск исчез в кармане. Надавив на дверь, андроид обернулся.

Алтон побрел ко входу, оттягивая момент, когда придётся зайти. С каждым шагом ядро колотилось сильнее.

Дергая край рукава, Алтон переступил порог коридора. Из высоких окон лился свет, превращая голубоватую плитку в подобие моря, и горький запах йода только усиливал эту иллюзию.

Гомункул остановился у первого же окна. Айсберговый холод подоконника сменился едва уловимым теплом, когда он подставил спину солнцу.

Едва андроид свернул в левый отворот коридора, Алтон прикрыл глаза и прислушался к голосам, которые оттуда донеслись.

— Сэр, это опас…

— Дайте-ка взглянуть.

Мороз поднялся от подоконника по рукам, а затем его обдало жаром. Этот низкий нерасторопный голос он научился распознавать ещё до того, как вышел из колбы.

Хоэнхайм. Известный на всю страну алхимик, который сутками не вылезал из лабораторий, сегодня спустился в артефактную приёмку. И надо ж ему было прийти именно сейчас!

— Так он тут.

— Да, за углом, — с учтивой прохладцей ответил андроид.

Алтон забрался на подоконник с ногами. В левом коридоре послышались шаги.

Из-за угла показался мужчина в коричневом жилете, под которым проглядывала белая рубашка. За ним мельтешил силуэт андроида.

Хрящеватый нос, глаза ястреба, отчасти скрытые очками. Стоило ему появиться, как запахи йода, химических реактивов и металла сразу заполнили коридор.

— Однако, — с удивлением протянул алхимик, останавливаясь напротив гомункула. — Даже не сбежал.

— Без пропуска хрен выйдешь, как я понял. С каких пор у тебя тут такая система безопасности?

— Пропуск нужен, только чтобы войти. Чтобы выйти, стоит только кнопку нажать, — алхимик показал на серебристую выпуклость на двери. — Неужели ты ее не заметил?

В груди завозилось неприятное чувство. Он даже внимания не обратил, что там на двери блестело, пока Хоэнхайм носом не ткнул.

Дёрнув ногой, Алтон почти коснулся носком жилета алхимика.

— Она с дверью сливается, как её можно заметить?

— Ясно, — в солнечных лучах очки алхимика заблестели, как светоотражатели. — Тебе все ещё легче сдаться, чем искать выход из ситуации.

Плащ натянулся под сжатыми в кулак пальцами. Как же подло, размышлять о подобном, когда у самого полвека опыта за плечами, арены почитателей и талант оборачивать все препятствия в свою пользу!

— Мы тут не меня обсуждать пришли, — закинув ногу на ногу, Алтон упёрся спиной в стекло. — Что там с артефактом? Ну, который мина замедленного действия?

— Какая ж это мина? Это дополнительный круг преобразования.

— О, так кое-кто ошибся в расчётах? — прикусив губу, гомункул глянул за спину Хоэнхайма. На лице андроида застыло безучастное выражение, но кружок диода сбивался то на синий, то на жёлтый.

— Ну-ну, их легко перепутать, — почесав бороду, усмехнулся алхимик.

От его невозмутимости внутри словно распрямилась пружина. Она подбросила гомункула на ноги, выдавливая все возмущение, которое успело накопиться.

— Да я из-за него пешком знаешь сколько пёр?! Я думал эта фигня рвануть может, а её можно было в кабинете оставить и не париться!

— Окажись артефакт драконьим типом, тебя бы самого сплавило в такой кусок.

От его тихого голоса пружина за секунды стянулась обратно, и Алтон притих, вжав голову в плечи и опустив глаза. В голове эхом звучали слова Хоэнхайма, и с каждым новым витком от них становилось страшнее.

— Маловероятно, — бесцветным голосом произнёс андроид. — Я бы не дал ему преобразовать артефакт.

Хоэнхайм одобрительно хмыкнул.

— От нас требуется что-то ещё? — разглядывая стену за спиной мужчины, спросил Эдвард.

— Можете идти. Если понадобится, я с тобой свяжусь.

Андроид направился к выходу. Алтон спрыгнул за ним, но остановился, не пройдя и пары шагов, и обернулся к создателю.

— Погоди-ка. Я как раз хотел спросить, нафига ты приставил ко мне третьего надзирателя? Я тебе что, буйный?

— Боже, ну и выражения, — протянул Хоэнхайм, поглаживая подбородок. — Он всего лишь помогает тебе адаптироваться, ничего больше.

Из-за света янтарные глаза алхимика казались двумя огнями с углями зрачков в центре. Его взгляд прожигал кожу до меток на спине, и они пульсировали в ответ.

Алтон попятился. Он шёл так до самой двери, пока не нащупал злополучную кнопку.

Внутри щёлкнул замок, и гомункул вывалился на улицу. Прижав ладонь ко рту, он отпрянул от двери. Алтона трясло.

— Исходя из моих наблюдений, тебя нервирует прямой взгляд, — негромко произнёс андроид. — Такое явление свойственно зверям, но у людей тоже встречается.

Алтон зажмурился.

— Вряд ли Хоэнхайм задумывался об этом. У него-то привычка смотреть в глаза. Алтон? Алтон, приди в себя, — Эдвард встряхнул его за плечи.

Алтон едва повернул к нему голову.

— Слушай, железка, ты же солгал по поводу артефакта, — в горле пересохло, и слова продирались сквозь сушь с сипом. — Ты с самого начала знал, что он безвреден.

— Была вероятность, что он опасен, — взгляд андроида ушёл в сторону.

— Ага, — от напряжения на скулах вздулись желваки. — Ты хотел заманить меня сюда и просто нашёл повод.

Андроид прикрыл глаза.

— У меня нет своих желаний.

— А у меня они есть, прикинь?

— Прикинь, — спокойно согласился андроид. — Ты хотел в булочную сходить.

— Уже не хочу. Я вообще теперь ничего не хочу.

Сбросив с плеч его руки, гомункул устремился прочь по парку. Алтон шёл насквозь, то по дорожке, то по земле. Во рту стояла горечь. Проходя мимо куста с белыми ягодами, гомункул походя сорвал гроздь и раздавил её в руке. По пальцам потёк сок.

Механической кукле не понять, каково это — тратить часы на одно несчастное преобразование, на которое Хоэнхайму требовалась пара секунд; каково узнавать, что создатель внедрил в него систему контроля на экстренный случай; каково слышать вместо совета, что проблемы или причин для обиды нет, и он все надумал.

Конечно, Хоэнхайм ценил андроида больше. Эдвард решал задачи, не размениваясь на эмоции или сомнения, а понятие боли он знал только теоретически. Если андроид так хорошо себя показал на старте, то доработанная версия будет на несколько голов выше.

Алтон пришёл в себя, только когда упёрся в ворота. На их внутренней стороне чернела плашка кодового замка с тремя рядами цифр и красной точкой над ними.

Гомункул нажал наугад. Замок пикнул, но ворота не открылись.

Алтон шарахнул по плашке всей ладонью. Снова пронзительный писк, точно рядом истерил капризный ребёнок.