Миля дьявола

– Теперь понятно, – Валентайн снова улыбнулся, но вдруг его улыбка мгновенно застыла на лице.

– Профессор? – удивленно воскликнул Джим. Такая реакция учителя была неожиданной.

– Нет материала для изучения, – медленно и тихо повторил Аттвуд, рефлекторно поглаживая аккуратно стриженую бородку на лице. – Черт подери! Как же я сразу не догадался то?

Доктор резво вскочил с кресла, схватил трость и шляпу, быстрым шагом направляясь к выходу:

– Простите, мой юный друг, но мне пора! – бросил он на ходу опешившему Джиму Коллинсу. – Не волнуйтесь. Я организую вам дополнительное занятие!

С этими словами сэр Валентайн буквально вылетел в коридор и помчался к лестнице, по которой ловко сбежал вниз. Очутившись на улице, он громко, несколько раз кликнул: «Кэбмен!», подняв при этом правую руку вверх. До тех пор пока, перед ним не остановился кэб, в который вскочил профессор. Он велел мчаться в Скотленд-Ярд. Да поживее! Путь был не близкий, осложнялся многочисленными заторами и снующими туда-сюда людьми, норовившими по неосторожности угодить под колеса. Дорога проходила мимо знаменитого Британского музея, основанного более ста лет назад, в далеком 1753 году, для которого именно сейчас наступил бурный период развития. Миновав его, кэб направился к Лестер-сквер, находящийся в Вест-Энде, и далее – в Вестминстер – место развлечений, театров и кафе. Когда-то эта земля принадлежала знаменитой семье Бомонт и аббату Вестминстерского аббатства, затем ею завладел король Генрих VIII, а спустя сто лет граф Роберт Сидни выкупил ее и построил себе дом. Сама же площадь была возведена в конце ХVII-го века. Далее следовал Трафальгар-сквер, детище архитектора Джона Нэша, который в самом начале XIX-го века пустырь превратил в площадь для проведения собраний и празднеств. Сразу за площадью, в квартале от нее, кэб шумно нырнул во двор и подкатил к небольшому двухэтажному зданию, в котором размещался Департамент уголовных расследований Скотленд-Ярда. В нем и находился офис старшего инспектора Галена Гилмора, руководившего работой столичных детективов.

– Благодарю! – выкрикнул доктор Аттвуд кэбмену, одаривая последнего щедрой платой.

С инспектором Валентайн столкнулся лицом к лицу при входе в здание.

– Аттвуд? Каким ветром вас занесло? Но, впрочем, вы то мне как раз и нужны!

Гилмор был немного возбужден.

– Вы мне тоже, – произнес Валентайн и в привычной для него манере прихватил полицейского за локоть своей пятерней. – Я знаю, где нужно искать, Гален!

– Неужели? Тогда все расскажете по дороге! Идемте же!

– Куда мы едем?

– В полицейский участок в Уайтчепеле. Местные констебли кое-кого изловили неподалеку от кладбища. Ночью. Пытался сбежать.

– Чем же он вас заинтересовал?

– Его руки, Валентайн. Местный инспектор утверждает, что они все перепачканы землей.

В Уайтчепел доктор Аттвуд и инспектор Гилмор ехали на двуколке последнего.

– Мы упустили из виду один важный факт, Гален, – тут же начал говорить сэр Валентайн, стоило экипажу тронуться с места.

– Какой?

– Похитители тел.

– Вы о «падальщиках»? – брови Гилмора чуть приподнялись. Было заметно, что он также удивился собственному упущению. – Это дельная мысль.

«Падальщиками» на полицейском жаргоне называли преступников, чьим весьма прибыльным делом было похищать тела умерших и недавно захороненных людей из могил на кладбищах и продавать трупы университетским клиникам, богатым врачам, которые занимались научной деятельностью, а также другим лицам, заинтересованным в покупке такого непривычного товара. Тела мертвых пользовались огромным спросом, и он постоянно рос. Это был самый востребованный и расходуемый материал для изучения, причем настолько, что даже тел казненных преступников было уже недостаточно. За «свежий» труп полагались очень хорошие деньги, и тогда на этой благодатной почве стали появляться «падальщики», или похитители тел. Еще их называли «воскрешателями», ведь они возвращали мертвые тела из могил. В ответ на это на кладбищах стала появляться охрана, а родственники только что почившего человека вынуждены были нанимать караул за собственные средства, чтобы тело их родича не было выкопано и похищено. Как правило, самыми благодарными потребителями такого «товара» были крупные клиники при университетах, в анатомических театрах которых проводились вскрытия и научные исследования, а также шло преподавание медицины для студентов медицинских факультетов. Полицейские Скотленд-Ярда как ни старались, но остановить нарастающий бум похищений трупов были не в состоянии – на месте одного пойманного преступника тут же возникали двое других, и все продолжалось с еще большим количеством разграбленных могил. Этому способствовала, в том числе, существующая юридическая коллизия: несмотря на то, что деятельность «воскрешателей» вызывала негодование в обществе, в правовом смысле тела умерших не являлись ничьей собственностью. Поэтому похитители трупов действовали в юридически серой зоне, где отсутствовало четкое наказание за совершенное преступление. Однако стоило только похитить фамильные ценности из могилы, как это тут же подпадало под ряд статей уголовного права и каралось законом. Зачастую, весьма жестко, вплоть до смертной казни.

– Как же я сам не подумал об этом, – с досадой покачал головой инспектор. – Думаете, среди них может быть тот, кого мы ищем?

– Не исключаю, – ответил профессор. – Но даже если нет, то мы сможем что-либо узнать. Кто-то мог кого-то видеть. Сегодня нам не за что зацепиться в наших поисках, а это вполне может стать отправной точкой.

– Соглашусь с вами. По возвращению я прикажу поднять картотеку по всем известным нам похитителям тел. Займемся ими.

Экипаж остановился у полицейского участка Эйч (Н)-дивизиона Уайтчепела, входящего в состав Столичного полицейского округа. Последний охватывал порядка пятнадцати миль по окружности от Чаринг-Кросса, и делился на двадцать два полицейских дивизиона. В их составе помимо констеблей и офицеров, обеспечивающих порядок на улицах, были инспектора, детектив-сержанты и детектив-констебли, входящие в отдел уголовного сыска, которые были сформированы в каждом дивизионе и по иерархии имели подчинение Столичному Департаменту уголовных расследований. Перед входом в участок был оборудован пост с двумя констеблями. Двое рослых полисменов были одеты в униформу со специальными номерными петлицами на ней, а на головах торчали шлемы-котелки с гребнем посередине. Их вооружение составляли дубинка, свисток и особый масляный фонарь с линзой, с помощью которой можно было сделать ближний или дальний свет, либо вовсе закрывать его шторкой. Такой фонарь в полиции называли «бычий глаз» и использовался он для ночных дежурств и патрулирований, а также для обогрева в холодное время суток – тепло выделялось при горении масла. Бывало, что с его помощью даже кипятили чай! Увидев старшего инспектора Гилмора, постовые констебли вытянулись по струнке, пропуская его и доктора Аттвуда внутрь здания.

– Роберт ждет нас в камере с арестованным, – произнес Гален, уверенным шагом минуя узкий коридор, весь пропитанный затхлым запахом несвежей одежды и пота.

– Роберт?

– Инспектор отдела уголовного розыска в Уайтчепеле. Это он оповестил меня о задержанном.

Валентайн ничего не ответил, шагая следом за Гилмором. Вскоре они приблизились к массивной дубовой двери, выкрашенной в черный цвет, и Гален привычным для себя жестом открыл ее, уверенно входя внутрь. Это было огромное помещение, большая часть которого была оборудована металлическими решетками, за которыми находились арестованные преступники. Кто-то сидел на полу, кто-то развалился на лавках, а кто-то просто стоял. На мгновение гомон их голосов поутих. Констебль, находившийся здесь в качестве постового, вскочил со стула при виде важных гостей из Сити.

– Ба, кто пожаловал! – громко пробасил один из арестантов, подходя вплотную к решетке и обнажая рот с гнилыми зубами в подобие улыбки. – Сам инспектор Гилмор! Отчего такая честь?