Страница 2 из 50
Сначала молодая москвичка решила, что она в аду. Вокруг было темно, странно пахло, и рядом полыхал огонь. Детали не сходились, но, в общем и целом, картинка совпадала. За одним исключением: ей было нечеловечески холодно. Чувства возвращались к ней постепенно: сначала она ощутила покалывание в обмороженных пальцах рук и ног, потом жжение в спине и в боку. Ей было больно и страшно. Кто-то силой открыл ей рот и влил обжигающую жидкость. Нет, не горячую, а что-то похожее на спиртное. Лина проглотила, откашлялась и попробовала сесть. Ничего не вышло: голова кружилась, тело болело, руки и ноги занемели. Но она смогла открыть глаза и осмотреться. Вокруг стояли люди — в основном, мужчины. Женщина только одна — именно она склонилась над Линой с чашкой в руках и вливала ей в рот питье. Люди были странно одеты и говорили на незнакомом языке. Лина еще раз попыталась сесть, но женщина горячо воспротивилась, уложила ее назад на пол, беспокойно что-то приговаривая. С удивлением для себя Лина разобрала несколько слов: лежи, синяк, покой, попала…
Неудачливой учительнице начальных классов очень хотелось зажмуриться, потрясти головой и прогнать это наваждение. Зажмуриться-то она зажмурилась, но трясти головой не рискнула. Напротив, глубоко вздохнула и вытянулась на своем импровизированном ложе. Кто-то заботливо подпихнул ей под голову тугой валик. Стало удобнее. Лина с удивлением для себя отметила, что боль в спине медленно проходит, гул в ушах затихает и… и она разбирает все больше слов в бормотании вокруг.
— Хорошо, что быстро нашли, не сильно замерзла.
— Как ее бросило-то… Летела откуда-то, что ли?
— Одежда опалена, может, из огня выпрыгивала…
— Хватит вам тут болтать! Я ее не слышу! — по-хозяйски одернула всех женщина. — Разойдитесь и принесите еще света!
Мужчины отступили, а она, напротив, села ближе и стала чем-то растирать Линины руки. Девушка открыла глаза.
— Пришла в себя? — голос у женщины был слегка скрипучий, но приятный. — Вот и молодец. Ты понимаешь меня?
Лина с удивлением обнаружила, что да, понимает, и несмело кивнула.
— Хорошо! Сейчас мы тебя укутаем, ты отогреешься. Дай проверю, вся ли ты цела, — хозяйка дома цепкими пальцами прошлась вдоль лучевых костей, нажала на суставы, прощупала ребра. Лина тихо ойкнула, женщина нахмурилась.
— Где больно?
— Не больно, — Лина смутилась, — щекотно.
— А, ну уже хорошо, снадобье помогло, — хозяйка с облегчением взмахнула рукой и позвала кого-то из-за спины. — Берг, перенеси девушку на кушетку. Рохт, Мелн, вы нашли кристаллы? Чего копаетесь? Вам сегодня что, никуда идти не надо? Помогите мне с чужемиркой и быстро в овчарню. Стадо еще не кормленное.
Сильные руки подхватили Лину и бережно уложили на кушетку, стоящую там же в комнате. Кто-то принес причудливые чаши с голубоватыми и желтыми кристаллами и расставил их в разных углах комнаты. Стало светло, почти как днем. Лина осмотрелась: каменный пол, очаг в центре, большой дощатый стол. Красивый. Лина сказала бы, богатый. Явно хорошее дерево и резьба по ножкам. Стены были светло-рыжие. «Охра» — откуда-то из глубины выплыло у Лины название. То ли краска такая, то ли сам материал. Кажется, по верху шел еще какой-то рисунок, но сейчас Лина не могла его разглядеть. Потолок высокий, беленый. На стене напротив кушетки висела кухонная утварь, стоял еще один стол, повыше, в углу — поленница. Кухня. Обычная кухня. Как если бы Лина вдруг попала в испанскую, например, горную деревушку. Но где она, и где горные деревушки? И почему эта женщина так странно одета? Юбка в пол, чепец на волосах. Кино снимают, что ли? И… и на каком языке они говорят?
Лину трясло. Никак не отступали смертельный ужас, страх, боль, не проходил звон в заложенных ушах. Казалось, всего секунду назад с ней случилось что-то страшное. Девушка столько всего хотела спросить, но боялась услышать ответы. Что с ней произошло? Как такое вообще возможно? Что это за место? Все эти вопросы она вместила в банальное и обтекаемое:
— Где я?
Голос не хотел слушаться, а язык работал только ему одному известным способом.
— Не спеши с расспросами, милая, — женщина погладила ее по волосам. — Не спеши. Ты в безопасности. И ты жива.
Лина откинулась на подушку и попыталась вспомнить события прошедшего дня. Собеседование, кофе с тортом, странный парень…
— Я жива? — голос у Лины стал тверже.
— Жива, девочка, жива. Поспи немного. У тебя, похоже, был тяжелый день.
Лина откинулась на подушках. Легко сказать, поспи! Что с ней происходит?! Она прикрыла глаза, пытаясь вспомнить детали и, неожиданно для себя, действительно уснула.
На утро за добротным и вкусным завтраком Лине рассказали, что пастухи увидели ее на закате. Она летела, как отброшенная чем-то. Упала на камни над рекой. Достаточно высоко. Поэтому ребята и не смогли ее сразу снять. Пока добрались, пока придумали обвязь. Но она не успела обморозиться, и, кажется, даже не простыла. Чуть-чуть скребло горло, но не сильно.
— Земля наша называется Рузгард. Деревушка ближайшая — Мельхорм, — рассказывала все та же женщина, хозяйка приютившего ее дома. — Мир наш как-то связан с вашим миром. То ли мы когда-то были единым целым, то ли ваш мир отражение нашего. Не знаю точно, это тебе в храме расскажут. Но ваших к нам много попадает. Тех, чей жизненный путь не окончен, а жить физически возможности уже нет.
Лина задумалась… Жизненный путь еще не окончен. Ну конечно! Она же ровно за минуту до взрыва решила, что должна идти учиться на психолога, изменить свою жизнь и помогать людям. Интересно, если бы не это решение, появилась бы она тут? Или нет? Наверное, нет. Значит, Мироздание решило, что это ее жизненный путь, и ей надо по нему идти… Ох, как же в это все поверить? Лине до сих пор все происходящее казалось сном. Приятным, в общем-то. Вон какие люди хорошие: хозяйка фермы представилась Дарной, у нее трое сыновей. Старший Берг, лет семнадцати, наверное. Близнецы Рохт и Мелн, кажется, совсем еще мальчишки, даже усы не растут. То-то они снимали ее долго. Мелкие ж совсем еще.
Еда вкусная, дом красивый. Хороший сон! Только надо бы просыпаться. Что там Дарна говорила про храм?
— Храм Эриды, — повторила Дарна, нарезая хорошо выдержанный сыр. — Богиня наша. Плодородия, рождения и смерти, — Дарна как-то хитро обмахнула себя рукой, коснулась лба и будто послала воздушный поцелуй небу.
— Как? Рождения и смерти вместе? — Лина не поверила своим ушам.
— Конечно, ведь это одни те же врата. Ты пришла в мир и уходишь из него. Понятно же, что привратница у дверей одна. И за жизненный путь отвечает она же. Потому таких как ты к ней в храм и отправляют. Жрицы тебе там расскажут все о нашем мире, помогут выбрать дело по душе, научат, как жить у нас… Только вот, — Дарна запнулась, — распутица. Надо отвезти тебя на двор кнеста. Авось он справится.
Кнест не справился. Лина, насупившись, смотрела на предложенного ей коня и понимала, что никуда она на нем не уедет.
— Дело гиблое, Ваша Ясность, — обращение к кнесту Лине казалось забавным, но сейчас ей хотелось скорее плакать, чем смеяться. — Верхом она не может, повозка не пройдет.
— Да Боги с ней, пусть тут живёт, пока дорога станет!
— Да где ж ей жить, назад на ферму ее отправить, что ли?
— Ты овец стричь умеешь? Эй, чужемирка?
У Лины было стойкое ощущение, что все это происходит не с ней. Будто она кино смотрит или сон. Нет, не сон, сон уже было. Не проснулась. Из-за этого ощущения нереальности она не сразу поняла, что обращаются к ней.