Страница 18 из 24
Потом Филипп поинтересовался, откуда мы приехали, и, когда Джош произнес название нашего городка, он замер, задумался, а потом удивленно произнес:
— Скажите, а вашего отца, случайно, зовут не Фредерик Дженкинс?
— Да! — ответила я, — Именно так!
Филипп резко рассмеялся и даже хлопнул себя по колену.
— Вот это да! Да мы же с вами родственники, друзья мои!
Мы с Джошем изумленно переглянулись, а Филипп, искрясь от неожиданного восторга, рассказал, что наш отец приходится ему троюродным дядей и что у нас несколько поколений назад был общий предок. Мы были весьма удивлены, потому что даже не слышали, что у нас в этом городе есть, пусть и весьма далекая, но все же родня. Мне стало как-то приятно, особенно, при виде искреннего расположения, которое проявлял к нам наш, теперь уже признанный, четвероюродный брат. Он взахлеб начал рассказывать о своей семье и предках, упомянув даже тех, через которых мы и считались родней. Мы с Джошем никогда об этом не слышали, поэтому были полностью поглощены увлекательными историями. Так и прошел наш необычайный вечер, и Филипп радостно предложил нам с этого момента жить у него.
Я смотрела на него и немного удивлялась его поразительному гостеприимству, но потом подумала, что, возможно, он просто одинок и рад оказаться в обществе новоиспеченных родственников.
На этом мы закончили общение и разбрелись по своим комнатам. Так как Джош хромал, Филипп пообещал завтра обязательно вызвать доктора, а я отправилась к брату в комнату помогать ему с приготовлениями ко сну, хотя он и пытался меня прогнать.
— Джош! Не упрямься, — проговорила я, — я должна тебе помочь!
Джош какое-то время молчал, а потом тихо ответил:
— Аннабель, я просто не хочу доставлять тебе боль! Чем дальше мы будем друг от друга, тем меньше боли испытает твое сердце…
Я замерла. Значит, он снова все это делает только ради меня??? Я вспомнила, как еще сегодня утром со слезами на глазах просила его не быть со мной нежной… Мне стало совестно. Значит, я сама отталкиваю его, а потом цепляюсь за него обратно…
— Прости, дорогой, — прошептала я, вдруг назвав его так, — прости, что думаю только о себе!
— Аннабель, — прошептал Джош в ответ, и голос его наполнился глубоким сопереживанием, — не надо винить себя! Я все понимаю! Нам просто больно! Нам обоим просто больно!
Он обнял меня, как и всегда, и начал утешать, поглаживая по волосам. Нам действительно было больно. Каждое мгновение было больно, потому что мы продолжали так сильно любить друг друга всей душой…
* * *
Со следующего дня Филипп окружил нас еще большим вниманием, потому что, как он выразился, мы оказались его семьей. Никогда еще я не видела более дружелюбного человека, а он откровенно признался, что просто много лет был очень одинок.
— А почему ты не женат? — спросила я за ужином третьего дня, на что Филипп задумчиво ответил:
— Честно говоря, мне было не до женитьбы. Все эти годы я работал в компании, чтобы упрочить ее положение, а также… — он вдруг замолчал и только после тяжелой паузы продолжил:
— Я много лет ищу свою сестру. Ее похитили из нашего дома, когда она едва появилась на свет. Мама не смогла пережить эту трагедию и… умерла от горя…
Филипп замолчал, а мы с Джошем ужаснулись. Что за дикая история: похищение младенца из рук матери!
— Но кто мог похитить ее? — спросила я.
— На тот момент ситуация в семье была нестабильна. Отец умер за несколько месяцев до смерти мамы. Мне было всего девять лет, и, возможно, кто-то хотел воспользоваться возможностью и потребовать у нас денег за сестру. Однако… — Филипп печально вздохнул, — требований так и не последовало.
— Но как же ты смог жить дальше без мамы и папы? — пораженно прошептала я.
— У меня был очень хороший дядя! — ответил Филипп с печальной улыбкой. — Он помог мне поднять компанию и обучил меня всему. Пять лет назад он умер от хронической болезни, которая преследовала его всю жизнь…
Мы все замолчали, а мне стало очень грустно. Я начала привязываться к Филиппу и очень ему сопереживать, потому что он был очень добрым и искренним человеком.
Чтобы сбросить осадок от тяжелой истории, Филипп неожиданно обратился к нам и сказал:
— Ну, а теперь, друзья, пришел ваш черед: какова ваша история?
Джош немного занервничал, а потом ответил:
— Наш отец устроил Аннабель помолвку с очень нехорошим человеком, поэтому мы с ней… убежали из дома…
Филипп изумился краткости и, при этом, сложности нашей истории.
— Значит, вы беглецы? — переспросил он, а потом улыбнулся и дружески проговорил:
— В моем доме — вы в полной безопасности! Сам Бог привел вас ко мне!
Я вдруг почувствовала благодарность. Да, это действительно была удивительная рука Божья! Филипп оказался очень надежным и щедрым человеком.
Еще несколько дней мы провели в полном покое, наслаждаясь общением и относительным миром в сердцах. Я старалась снова одеть узду на разбушевавшиеся чувства к Джошу, и в те дни мне все-таки удалось это сделать. Он тоже был довольно сдержан, только улыбался мне нежно-печальной улыбкой, пытаясь придать мне бодрости и душевных сил.
Но в какой-то момент наша тайна о прошлых отношениях с Джошем очень неудачно выплыла наружу.
Случилось это по моему большому неразумию. На один из последних ужинов у Филиппа нам подали ароматный светлый напиток в красивых бокалах.
— Это мое лучшее вино, — с улыбкой проговорил Филипп, желая выразить нам свое расположение, — в моей семье оно хранилось более сорока лет, но я искренне пожелал разделить его с вами, потому что чувствую, что мы с вами близки по духу! Я очень счастлив, что в этом мире нашлись у меня такие брат и сестра!
Я расчувствовалась. Никто, кроме Джоша, еще так сильно не дорожил мною, как этот, совсем малознакомый, но уже такой близкий родственник. Я взглянула на Джоша. Он тоже был растроган, но сдерживал себя.
Повертев бокал в руках и полюбовавшись искрящейся в нем жидкостью, я поднесла его к губам. Приятный аромат наполнил мои ноздри, и я сделала глоток. Горло обожгло немного, но по телу вдруг разлилось приятное тепло. До этого я еще ни разу в жизни не пробовала алкоголь. Я даже не знала, как пагубно он может сказаться на моем состоянии и что с такими вещами лучше не шутить. Одного бокала хватило, чтобы я стала неестественно счастливой и пестрящей румянцем на щеках. Слуга подлил еще немного, и я сделала пару глотков.
Мир стал вокруг меня немного странным. Сперва пришла легкость, радость, успокоение. Обеспокоенный взгляд Джоша, который заметил мое неестественно быстрое опьянение, показался мне очень милым, а удивленный взгляд Филиппа — уморительно смешным.
Филипп смутился и обратился к Джошу.
— Извини, брат! Я как-то не подумал, что девушке не стоит предлагать алкоголь! Боюсь, для нее даже одного бокала было много.
Джош понимающе кивнул. Он и сам не ожидал подобного эффекта. Ну а я была всем довольна. Уплетала остатки еды с тарелки и улыбалась братьям во весь рот.
Через минут двадцать, когда я закончила жевать, Джош сказал Филиппу, что отведет меня в комнату, и подошел ко мне.
— Аннабель, пойдем наверх, — проговорил он тихо, наклонившись к моему уху. Я медленно повернулась к нему. Его красивое лицо было так близко к моему, и мое сердце начало наполняться болью.
— Любимый! — проговорила я, неожиданно протянув к нему руки и пытаясь обвить их вокруг его шеи. — Я так скучаю по тебе!
Джош вспыхнул и бросил стыдливый взгляд на Филиппа, который от неожиданности выронил вилку из рук.
— Аннабель! Ты пьяна! Пойдем! — прошептал Джош снова, убирая мои руки со своей шеи и помогая мне подняться со стула на ноги. Но я резво отмахнулась от его помощи, а сама бросилась обнимать его, на лету ловя его губы.
И поймала! Впилась в него с такой страстью, что Джош едва не потерял равновесие.
Он замер на мгновение, а потом тут же начал отталкивать меня, покрываясь красными пятнами от волнения и стыда.