Пыль незнакомых дорог

Эльдер замер, обомлев. Мысли, словно застывшие, не позволяли хоть что-то понять. Он вообще не мог думать. Просто смотрел на оживший ужас ночи и медленно пятился. Длинные, тёмные щупальца, извиваясь, расползались по залу, протянулись чёрными лентами зияющих провалов, и было страшно сделать шаг. Хриплое дыхание разрастающейся тени прожигало чернотой в мраморных стенах дыры. В них была видна преисподняя. Мрачная, отталкивающая, словно зыбкое болото, затягивающая в свои отвратительные глубины. Эльдер перестал мигать. Наверное, он и дышать перестал.

За его спиной раздался пронзительный тонкий визг, и кто-то схватил его за плечи. Этого было достаточно, чтобы в панике развернуться и броситься со всех ног прочь. За ним, продолжая визжать, бежал его телохранитель. Тень, оставив жертву, двинулась в их сторону.

Эльдер не понимал, где он, не мог осознать, почему огромный зал вдруг стал таким маленьким, и он врезался в стену, теряя рассудок от ужаса. Откидывая мебель со своего пути, к ним неспешно приближалось порождение ночи Йё – древнее, как сам мир. Чудовищное, огромное, заполонившее собой оставшийся свет во всём Хианга. Словно само солнце отказывалось появляться рядом с ним.

Рядом истошно кричал Ноду-Ок. Бился в истерике незнакомый эльф. Несколько охранников, побросав оружие, побежали прочь. Тень беззвучно проскользнула мимо, прошла, оставляя за своей спиной перепуганных насмерть эльфов, и направилась в сторону сбежавших Риу. Но даже осознание того, что тварь их не тронула, не избавляло от панического ужаса, навеянного её видом.

Эльдер с трепетом смотрел на порождение ночи, не в силах даже вздохнуть. Его собственное проклятье, что он в сердцах и полный ненависти направил на этот дом, обернулось против него самого. Ведь в день свадьбы он совсем не подумал, что сам станет жителем императорского дворца.

Глава 10. Традиции, основополагающие любви

Весть о том, что проклятье лесных эльфов поразило дом самого императора, в одно мгновение разлетелась по всей Хианга. Эльдер ждал, что за ним явится стража, отведёт в казематы и начнёт требовать снять проклятье. Но никто не пришёл, и даже Лин-Синг не спросил отчёта.

Покинув имперский зал, порождение ночи пропало, но за своё короткое появление успело задушить четверых наложников императора. И двое из них, по случайному совпадению или по указке судьбы, носили императорских наследников. Теперь, в случае внезапной кончины Хонг-Ву, его дети не займут трон. Император в своих походах и завоеваниях совсем не озаботился потомством, и, кроме Ю-Суна, непризнанного бастарда, других детей у него не было.

Через пару дней было объявлено, что в гибели наложников виноваты наёмные убийцы и невнимательная охрана. Трёх эльфов отправили на эшафот, а о проклятии перестали говорить.

Глупые светлые эльфы не верили в жестокость тёмных богов. Но Эльдер знал, что от проклятия несколькими жертвами не избавишься.

Лето подходило к концу, и цветущий сад наполнился ароматом спелых фруктов. Над тюфяками и расшитыми подстилками гроздьями висел виноград, тёплые, нагретые на солнце сливы падали прямо в руки, а пушистые персики усыпали ветки ярко-рыжим одеялом.

Эльдер никогда не любил сладости, но в этом тёплом раю, где даже природа пропагандировала праздность, он с удовольствием пил хмельной мёд и поглощал халву. От его острого взгляда не ускользнул и обратный, спрятанный мир этих красот – каждый мальчик, что жил в гареме и готовился занять ложе подле императора, дрессировался и воспитывался как покорный слуга. Их обучали грамоте. Только читать было позволено лишь Янг-цзы – священные писания, восхваляющие древние порочные традиции. Придерживаясь описанных в них норм красоты, юные воздушные создания старались следовать тысячелетней моде и заузить свои плечи. Юношам перевязывали руки, сдавливали грудную клетку, заставляли носить корсеты. После нескольких лет в таких одеяниях омега не мог поднять ничего тяжелее чашки чая, ключицы смещались, а недоразвитые мышцы нещадно болели, родовая щель сжималась и очень часто омеги умирали в родах.

Красота требовала жертв. Только жертв совершенно непонятных и непостижимых. Подобные ухищрения, на взгляд просвещённого лесного эльфа, требовались лишь для одной цели – превратить омегу в безвольного, бессильного раба. Даже ноки в Хианга имели больше прав, чем счастливые, прекрасные цветы любви, как называли омег евнухи.

Напугав себя своим же проклятьем, Эльдер сторожил сад и его беспомощных обитателей. Строгим взглядом осматривал периметр и контролировал передвижения. Конечно, за всем бесконечно огромным гаремом ему было не уследить. Но основные цели – мужья Лин-Синга – всегда были на виду. Вэй и Фатима большую часть дня проводили в павильоне. Килант скакал по крышам или со стеклянными глазами таращился на небо. Подопечные не были проблемными, но Эльдер всё равно держался неподалёку.

Сосредоточенный, он сразу заметил, как из-за стены залетел огромный ворон. Прикрыв на мгновение своим крылом от Эльдера солнце, он сел прямо над его головой на ветку дерева. Распахнул огромный жёлтый клюв и беззвучно выгнулся. Эльдер вскочил на ноги, принимая оборонительную позицию. Рядом тут же зашевелился лениво дремлющий Ноду.

– Куда? – буркнул телохранитель, удобнее устраиваясь на подушках.

– Не твоё… – начал было Эльдер, но тут ворон спикировал вниз, пролетел, чуть коснувшись крылом. И Эльдер рванул в сторону, выпуская из ладони клинок.

Ворон приземлился чуть поодаль, снова разинул клюв в беззвучном карканье и, изрыгнув на песок небольшой свёрток, забил крылом, покидая сад. Эльдер неуверенно шагнул ближе, пытаясь рассмотреть, что же принесла птица, но со всех сторон на него набросились евнухи. С палками и криками они требовали избавиться от магии и принять наказание.

– Хорошо, хорошо, – попытался перекричать их Эльдер, сбросил с руки нож, и молния ушла в землю.

Только его уже не слушали. Продолжали лупить. Несколько сильных ударов пришлись по голове, и он, разозлившись, оттолкнул наглеца, что посмел его ударить. Сделал это на автомате, не успел даже подумать, что не прав, но за толчок его стали бить ещё сильнее.

– Ляг на землю! – кричал рядом Ноду и испуганно бегал из стороны в сторону.

– Послание! – указал ему Эльдер на оставленный птицей камешек, стараясь перекричать взбесившихся евнухов.

Телохранитель сообразил, подобрал странный предмет и спрятал его в полах своей одежды. Эльдер расслабился, даже попытался подчиниться и лечь, но резкая, пронзительная боль в шее заставила его закричать.

– Нет, нет! – замахал руками Ноду. – Он не опасен, он просто играл с вороной!

– Лесной эльф – постоянная угроза этому дому! – прозвучал властный голос. К ним направлялся Мао – старший хранитель гарема и книги младших мужей. В его взгляде сквозило презрение – присутствие чужеземца в гареме не радовало, и в его словах омега чётко услышал желание избавиться от проблемы любым путём.

Эльдер не мог шевельнуться, не мог ответить. Что-то с силой обхватило горло и не позволяло дышать. Перед глазами плыло, он замер на коленях, не в силах даже головы повернуть, и сквозь уплывающее сознание слышал, как Мао отчитывает его за надуманные провинности и требует приучить к покорности.

– Омеги не имеют права на магию! – закончил он. – Но, раз уж боги оказались к тебе столь немилосердны, мы знаем способы, как усмирить омежий нрав и успокоить их внутреннюю борьбу. Отведите его в храм! – приказал он своим помощникам. – Мы избавим разум лесного от альфьих замашек!

Эльдера потащили. Он не мог толком идти. Ошейник, что стянул ему шею, сковывал болью и не позволял шевелиться. Ноду взволнованно посмотрел вслед, а потом, взмахнув огромными руками, неуклюже побежал из сада. Эльдер надеялся, что за помощью. Но только станет ли ему кто-то помогать? Уже наслушавшись историй, как Лин-Синг присутствовал при экзекуции Лейфиса, он не верил, что старший муж за него вступится. Когда дело касалось традиций, Лин поддерживал безумие евнухов и их расправу.