Аннета

В огромном дворцовом парке всё было готово для роскошного фейерверка в честь именинника. Ждали лишь наступления темноты. Но до темна было ещё далеко. Роскошный зимний день не собирался уступать свои права. Пушистый снег ослепительно искрился на не по-зимнему ярком солнце.

– Это солнце в честь нашего принца… – говорили в плотной толпе простого народа, что с утра стоял у стен дворца в надежде увидеть молодого принца хотя бы краем глаза.

– Ах, говорят, он такоой необыкновенный красавчик… – шептались молодые краснощёкие хохотушки, – ааах, каким бы это было счастьем увидеть его!

– Говорят, он силён и отважен, как снежный барс, – переговаривались между собой крепкие парни в лихо заломленных по последней моде беретах, украшенных перьями собственноручно подстреленных птиц.

***

– Сынок, – любуясь сыном, подозвала юношу королева, довольно зардевшись от законной материнской гордости.

– Да, мама, – склонил перед ней белокурую голову принц.

– Поди, выйди на балкон. Народ должен видеть тебя…

Гости с умилением наблюдали, как их будущий король уважительно поцеловал руку своей матери и улыбнулся ей, отвечая что-то.

– Ах, какая у него неотразимая улыбка… – прошептала юная прелестная леди Грэйс своей лучшей подруге, некрасивой невзрачной леди Долорес.

– Он и без улыбки сшибает наповал таких дурочек, как ты, – отрезала прагматичная, совершенно не политкорректная Долорес Бимберанд.

– Можно подумать, такая умница, как ты, имеет хоть малейший шанс устоять, – ощетинилась хрупкая изящная шатенка, скорчив подходящую случаю прелестную гримаску.

– По крайней мере, мне хватает ума не питать ложных надежд. В отличие от некоторых, – не осталась в долгу Долорес.

Долорес, в общем-то, любила эту дурочку Грэйс. Но иногда её всё-таки раздражала непроходимая глупость последней. Впрочем, любого умного человека раздражает чужая глупость. Это надо же, надеяться, что такой расчётливый надменный красавчик обратит внимание на совершенно бесполезную в династическом плане Грэйс! Это настолько глупо, что даже не смешно.

Понятно, что он женится только на принцессе. Причём принцессе не самого захудалого королевства, естественно. Ясно как белый день также и то, что, когда придёт время, эти принцессы перегрызутся между собой, как крысы, запертые в замкнутом сосуде, за один только взгляд голубых, как весеннее небо, глаз принца.

Когда же облака заслоняют своими пышными телесами небесное светило, глаза принца становятся серыми, как туман на рассвете. Она, Долорес, знает это. Ей посчастливилось благодаря своему уму, коим щедро наградил её Создатель, получить возможность редко, но всё же видеть мечту девиц королевства своими глазами.

Принц заядлый наездник, это известно всему королевству. Долорес тоже любит лошадей. Вернее сказать, так считает её отец, главный королевский конюший. А что ещё он должен считать, если его единственная дочь не вылезает из конюшен, добросовестно и с радостью ухаживая за лошадьми?

Ну, а то, что Долорес с радостью никогда не приближалась бы к этим животным, которых панически боится… Так это мало что значит в сравнении с тем, что иногда она видит его, принца. Луиса Артура Эдмунда Даниэля Кеннета… У него много имён, как и положено особе королевских кровей. Она знает их все. И повторяет про себя как мантру иногда. Каждый день.

Изредка там, около конюшен, он проезжает мимо неё на своём Эрике, горячем жеребце, пойманным в диких степях. Эрик чистый зверь. Приблизиться к нему не может даже её отец, главный конюший. Эрик признаёт только его, Луиса Артура Эдмунда Даниэля Кеннета… И забавно прыгает на месте, словно несмышлёный жеребёнок, ещё издали учуяв хозяина, наследного принца великого королевства.

Эрик огромный, чёрный как ночь, его шкура лоснится и сверкает даже во тьме. Великолепный образчик, как говорит отец, лорд Бимберанд. Но ежели на этот великолепный образчик вдруг умудрится взгромоздиться чужой… Ооо… Эрик унесёт его прямо в ад! Отец любит это повторять.

Любого другого, да. Любого другого этот конь унесёт прямиком в преисподнюю, в этом и Долорес нисколько не сомневается. Она раз осмелилась приблизиться к этому чёрному как сама тьма красавцу. Она всего лишь хотела посмотреть на него поближе, только и всего. И прокляла тот миг, когда стукнула ей в голову столь дурная мысль.

Потому что жеребец, почуяв чужого, вдруг встал на дыбы и так грохнул передними ногами по загородке, что чуть не проломил копытами стойло! И опалил как огнём её, Долорес, бешеным взглядом вмиг ставших алыми глаз! Она застыла тогда в ужасе, не в силах сдвинуться с места. Её отец, успевший подскочить и оттащить дочь из поля зрения разъярённого жеребца, наутро проснулся седым.

И только к нему, Луису Артуру Эдмунду Даниэлю Кеннету, этот чёрный дьявол ластится, как игривый котёнок. И уносит его ровным галопом туда, куда направляет его твёрдой рукой белокурый статный юноша с глазами цвета неба.

Развеваются блестящие хвост и грива цвета вороного крыла, развеваются льняные шелковистые волосы прекрасного принца на солёном морском ветру. Потому что уносит верный конь своего всадника туда, на берег бурного моря, что омывает своими лазурными водами древнее королевство.

Долорес знает это. Всякий раз убегает она на самую высокую башню замка и смотрит, смотрит, до боли напрягая глаза, на прекрасного всадника на красавце коне, мчащегося по самой кромке беснующихся волн. Никогда ничего красивее не видела в своей жизни Долорес. Никогда и ничего…

***

– Ах! Долорес! Долорес, он идёт к нам!

– Он идёт к выходу, милая Грейс. А мы просто стоим у него на пути.

– Но он же всё равно пройдёт близко, как ты не понимаешь, Долорес! Ах, я, наверное, сейчас упаду в обморок от волнения!

– Хочешь продемонстрировать ему свои панталоны, Грейс?

– Как можно шутить в такую минуту, Долорес! У тебя нет сердца! Ты гадкая, гадкая! – и прелестные глазки леди Грейс чуть увлажнились слезами обиды, что придало им ещё немного блеска.

Но падать в обморок, пожалуй, и правда не стоит. Вдруг у неё не получится упасть красиво? Или, действительно, упаси Создатель, подол задерётся слишком сильно? Вот будет позору-то на всё королевство!

Глава 21 ОН

Луис Артур Эдмунд Даниэль Кеннет…

Зал приёмов стал похож на торт с множеством разноцветных кремовых роз… Так мимолётно подумал молодой принц, проходя мимо приседавших перед ним дам. Он не смотрел на их лица, но слегка сморщил идеальной формы нос от обилия духов, коими разило от этих созданий.

Впрочем, он мгновенно забыл о них, стоило ему переступить порог брызжущего блеском высшего общества зала и оказаться в прохладном широком коридоре, освещённым множеством свечей в массивных золотых подсвечниках. Свечи горели неровным трепещущим светом, окрашивая золотом стены с портретами предков в резных рамах.

Около одного из портретов стояла молоденькая девушка в скромном белом платьице. Ни нитки драгоценностей не было на ней. Её блестящие чёрные волосы были собраны в простую гладкую причёску. На чистой нежной коже не нашлось бы и грамма порошка, коим любили посыпать лица и плечи дамы высшего света, дабы скрыть имеющиеся изъяны. Её глаза, опушённые длинными густыми ресницами, сияли, словно два огромных бриллианта.

Девушка присела в глубоком почтительном реверансе, стоило принцу поравняться с ней. Лёгкая ткань платьица слегка отстала от тела, явив взору трепетную нежную грудь. Принц остановился перед девушкой.

– Ты служишь во дворце?

– Да, Ваше Высочество, – тихо ответила она, теребя тонкими пальцами небольшую тряпицу.

– В чём заключаются твои обязанности? – изволил поинтересоваться Луис Артур Эдмунд Даниэль Кеннет.

– Я должна содержать в чистоте портреты Ваших великих предков, Ваше Высочество, – нежной музыкой прозвучал серебристый голосок прелестной служанки.

– У меня в спальне найдётся пара портретов, – улыбнулся принц…