Страница 78 из 85
Услужливая и не в меру развитая фантазия его все чаще проявляла в воображении картины, отделаться от которых он никак не мог. Вот Линия – и кто-то скверный рядом с ней. «Нет! Это невозможно!» – и рука тянулась к оружию. Оружия не было, получалось – к сигарете. И тогда он сказал себе: стоп! Стоп, парень! Получается, что тебе все не безразлично? И покачал головой: еще как не безразлично! Аж кушать не может. Но если страдания поселились в его душе, значит, не о том он думает. Не о том, не так, и уж вовсе не на те картинки смотрит. Еще понял, что не испытывает больше ни раздражения, ни злости. Но, однако, и жалости к Линии у него нет. За что ее жалеть? Нет, жалости не было. А вот, внезапно, уважение – возникло. Он вдруг понял и принял все. «Подумаешь, не дождались его! – вскипело вдруг в нем самокритичное. – Скажите, пожалуйста! А кто ты такой особенный есть? Это, во-первых. А, во-вторых, вот, скажем, если бы ты был там? Если бы ты оказался на месте того? Если бы Линия первым повстречала тебя, и у вас все так славно бы складывалось, и однажды она тебе дала бы, позволила бы тебе… все? Неужели ты остановился бы сам, остановил бы ее, сказал бы – подожди, мы слишком торопимся? Что, скажешь ты, если через какое-то время ты встретишь другого, настоящего, твоего, а ты уже это, не девушка? Чушь! Никогда и ни за что он так не сказал бы, а вот точно воспользовался бы ситуацией в полной мере. Это же так естественно, взять, когда дают. Так что не надо ханжества. Если девушка в пылу любви, в порыве страсти отдается любимому, не думая ни о чем другом, забывая об общественном мнении, о формальностях и приличиях, разве не достойна она уважения? Хотя бы за искренность и щедрость? Разве не заслуживает восхищения и даже зависти такая любовь? Эх, ты, мещанин в первом поколении! Разве не способен ты постичь красоту порыва любящего сердца? Разве не способен оценить щедрости души и самоотдачи тела? Но, если можешь, если дорос до этого, почему тогда сюсюкаешь невразумительно и капаешь слюной себе на ботинки? Эх, ты, болван с козырьком! Женщин большой любви не так уж много. Не глупи!
Сделав вывод – как ему казалось, – и, решив кое-что для себя, он посветлел лицом, прекратил вздыхать, а заодно уж и перестал курить. Ну, накурился, расхотелось. Впрочем, ненадолго. Дело в том, что, подумав о любви, он впервые связал ее с именем Линии. Ну, а о любви уж он кое-что знал, причем такое, к чему возвращаться больше не хотелось. «Глупо как-то все, – отрезвлял он себя сомнениями, – ненормально. Пришел, увидел, полюбил, – так что ли получается? Но это же абсурд! Такого со мной произойти не может. Никогда. Именно со мной. Потому что хватит уже, было. И быльем поросло».
Кроме того, – если вдруг, только предположим, – если вдруг так все завернется, и нам придется выяснять отношения, я далеко не уверен, что она мне ответит взаимностью. А скорей всего, она никогда не забудет своей прошлой страсти. Своего первого. Первопроходца, да. Как и я. Впрочем, вру, я уже все забыл. А вот она – не факт. Говорят, женщины всю жизнь помнят свою первую любовь, и по ней оценивают все последующие. Вот так вот. А всю жизнь проходить с приставленной к спине мерной линейкой тоже, знаете, мало приятного. Так, может быть, сказать себе: Все! Ша! – и забыть, и никуда больше не ходить? Поезд уйдет, девочку увезет, вечер истечет, и все кончится само собой? И забудется, и наладится? А? Может, все же так будет лучше? По большому счету, любовь такое болото, что нет никакого желания снова в него нырять. И согласия моего нет на то, нет. Разве что, против желания. А разве так, то и голову ломать больше не стоит. И не фантазировать, не выдумывать, что встреча не случайна, что предопределена и неизбежна. Розовые пузыри… Розовые сопли, вот. Поверить во все? Ах, ладно, не смешите. Впрочем, еще есть время посмотреть. Посмотрим. Любовь? Любовь, любовь… Не отказываться, но и не напрашиваться.
И он снова закурил, еще одну сигарету из оранжевой пачки с ракушками. Не последнюю на сегодня, как оказалось. Да, что ни говори, а у моря быстро ко всему привыкаешь, и к солоноватому чаю, и к сигаретам с ракушками.
Пока курил, Глеб положил себе думать, что вся эта история с Линией не слишком ему нравится – и так к ней относиться. «Так-то верней, со скепсисом в голове, и надежней», – решил он.
Вот, наконец, и этот день докатился до вечера. Он оказался самым обыкновенным, ну просто банальнейшим из самых банальных дней – ничего не произошло из ряда вон, ничто не ошеломило зрителей, не завернуло интригу лихо. Да и какая там интрига? Так, обыкновенная житейская история, не заслуживающая просвещенного внимания. С каждым может произойти – и происходит.
К пяти часам пополудни Глеб был готов: одет, побрит, наодеколонен – все чин-чинарем. Хорошенько подумав, естественно, трезво, он решил все же не увиливать. Что-то было не ясно, собственно, многое, а хотелось выяснить все до конца – так он себе это объяснил. Волнения не было, лишь неловкость томила душу. «Вчера прощались довольно тепло, какой сегодня окажется встреча?» – думал он. Того, что последний день станет действительно последним, окончательно и бесповоротно, он не боялся. Посмотрим, как пойдет, решил он. Чему быть, того не миновать, – такой имелся у него в запасе дежурный принцип.
Сашка нагнал его по дороге, чему Глеб никак не удивился. Как же без Сашки? А тот даже не спросил, куда он идет, только предложил:
– Погоди, вместе веселей.
Да уж, подумал Глеб, веселья полные штаны.
– Что, прощаться?
– Да, проводить хочу.
– Я тоже. Даю прощальную гастроль. Сашка шел, опустив взгляд в землю, и загрунтованный взгляд его был мрачен, и не обещал поблажек. Демонический прям-таки взгляд.
По дороге, оставив Сашку курить на крыльце, Глеб зашел в кафе и купил там бутылку вина.
– «Бахчисарайский фонтан», – сообщил он, изучив этикетку по выходу, и принялся разглядывать бутылку со всех сторон. – Какое красное! Не пил никогда такого.
– Зря купил, – оценил покупку Сашка и пошевелил со значением бровями. – Там и своего хватает.
– Свое это свое, мы про него знать не обязаны. А с пустыми руками неудобно, – возразил Глеб. – Еще бы конфет коробку купить, да где ж их взять?
– А что, в кафе не было?
– В том-то и дело.
– У буфетчицы спросил?
– Само собой.
– Подмигнул?