Страница 71 из 85
– Опаздываем, – подстегнул Сашка минут после десяти молчаливого хода.
– Ничего, подождут.
И точно, девушки их заждались. Сбившись в стайку на условленной автобусной остановке, единственном из доступных общественном месте встреч и тусовок местных, издали они походили на напуганных быстрыми сумерками, застигнутых врасплох птиц.
– Привет! А вот и мы! – сообщил очевидное Сашка.
– Здрасьте, – кивнул, и даже с полупоклоном, Глеб.
– Наконец-то! – всколыхнулась Галина. – Заждались мы вас, голубчики. Не к лицу кавалерам опаздывать. Кавалерия!
– Шагать уж больно далеко, – невозмутимо отбился Сашка. – Никак не успеть было. Но приносим все соответствующие проступку пардоны.
– А почему вы только вдвоем? А где же друг, наш третий друг, так сказать?
– Третий! Да по нынешним временам и двое – уже дефицит. Даже одного нормального, вроде меня, гусара, попробуй, найди! Пойдем куда, или тут посидим?
«Посидим, посидим!» – запело в голове у Глеба, он даже едва не озвучил предложение вслух, так устал. И голова, то ли все еще болела, то ли собиралась возобновить это мерзкое занятие. Заметив свободный уголок на скамейке, он выдвинулся вперед, намереваясь его занять, но не выгорело.
– Гулять! Гулять! – закричали девчонки в один голос. – Насиделись уже. Будем гулять!
И, поднявшись, всей троицей, взявшись за руки, пошли темнеющей улицей все дальше и дальше по направлению к городу. Парни, сунув руки в карманы, замыкали шествие. Через некоторое время кампания перемешалась, позже все разбились на группы. И как-то так само собой получилось, что Глеб оказался в паре с Линией, Сашка взял за руку Любовь, а Галина, некоторое время державшаяся рядом с ними, постепенно начала отставать.
Почему они оказались рядом? Случайность? Или просчитанная заранее неизбежность? Судьба, все-таки? Возможно. Но она все же испытывала терпение своих героев. Ибо начало не имело и намека на продолжение.
– Как тебя зовут? Ах, да… Линия…
– А тебя? Глеб? Гм…
– Что, не нравится?
– Да нет, мне, в общем, все равно.
Под ногами шуршал и скрипел гравий: хр-шу, хр-шу… Свод неба озаряли все более близкие зарницы.
– Почему вы пришли на встречу с нами? Если все равно?
Нервное движение плеча:
– Какая разница! Надо же чем-то занять вечер.
– А, ну да, ну да…
А что бы ты хотел, парень, подумал Глеб. Тебя-то самого, что понесло на рандеву? Гм, если бы знать. Нет, конечно, при желании можно всему найти объяснение, только стоит ли? Пошел – и пошел, принять как факт, и просто впитывать реальность. Тем более что и самому тоже надо бы чем-то заполнить вечер. Девчонка занимательная, сама из себя – сплошные очки. Да еще молчит все время. Чего молчать-то, раз пришла? Пришла и говори, молчать нет времени. Послушать каждый рад, слушанием особенно не перетрудишься.
Линия, будто уловив его мысли, сняла очки и неожиданно взяла его под руку. Лицо ее сразу сделалось ближе и привлекательней. Глеб разглядел еще, так ему почему-то показалось, что у нее лицо человека, нуждающегося в поддержке. Подумав так, он даже расправил плечи и поиграл мускулами – не ахти, впрочем, какими.
– Устала, – оправдываясь, сказала девушка и вздохнула. – А ты сам откуда?
– Я военный.
– Так я и думала, представь! Вот говорят же, что здесь много военных, и все они…
– Да нет, не в том дело! – Глеб перебил ее, не дослушав. – Сегодня же День авиации, наш профессиональный, между прочим, праздник.
– Ах, ты не понял… Я о другом…
Глеб почувствовал досаду. А досада, как известно, чувство быстрое и жаркое.
– А ты, – спросил он торопливо, – ты откуда?
– Из Свердловска…
– Ах, из Свердловска! Вот уж где никогда не бывал. Хочешь, я опишу тебе, каким представляю себе твой город?
Линия кивнула. И напрасно, ее согласие уже не имело значения. Потому что Глеба понесло. Что значит, понесло? О, это чудное состояние духа, как говорит Жванецкий, когда ты весел и умен одновременно. Когда ты ощущаешь себя центром вселенной, новоявленным Цицероном – и все подвластно тебе и твоему красноречию. Когда ты паришь.
Обидно только, что так редко такое случается.
– А-а, Свердловск! – вещал Глеб. – Город, проросший в тайге. Она обступает его со всех сторон, и даже на улицах, в скверах и парках растут ели, пихты и лиственницы. Бульвары заросли кедрами, а возле Горкома стоят четыре кедра и две секвойи. Там до сих пор в Медной горе живет хозяйка, а в каждой семье имеется про запас кусок малахита, и каждый уважающий себя мужчина пытается изваять из него цветок. Цветок никому не дается, даже кубок выходит не у каждого, поэтому ваяют бутыли и бутылки. И ругают Данилу-мастера, что никому не оставил секретов мастерства. А заодно с Данилой перепадает и еще кое-кому. По заслугам! Там круглый год ходят в меховых дохах, собачьих треухах и унтах. Там сообща лепят пельмени и морозят их в джутовых мешках. Медведи там гуляют по центральным улицам, а когда трамваи примерзают к рельсам, пассажиров развозят по адресам на собачьих и оленьих упряжках. Да какое! Трамваев там отродясь не бывало. Метро как-то начали строить, так и то по глупости – не проверили, что вечная мерзлота внизу. Там в городском саду до сих пор бьют белку в глаз, и она валится с ветки прямо в забитые снегом фонтаны. Там все, даже дети и бабушки, курят трубки, и через одного начинают день вместо кофе со стакана питьевого спирта, что по восемь рублей бутылка. Не видала? Я видел: есть!