Страница 5 из 16
***
В ванну я все же залезла: помимо мытья как такового, организм просто требовал позитивных эмоций! Поэтому я отложила все размышления «на потом», набрала целый поднос вкусностей от мясной и рыбной нарезки, до пирожных и фруктового желе, от клубничного компота, который для меня добросовестно закрывала каждое лето бабушка Василиса, мамина мама, до непочатой бутылки сильногазированной минералки, которой я предпочитала обыкновенную воду. К «продовольственным запасам» добавила планшет с целой библиотекой электронных книг и «потерялась для мира» аж на три часа.
Когда наконец выбралась из ванной, то выходить спешить не стала, а обзвонила подружек и пригласила всех на завтра на посиделки, типа отпраздновать мое «освобождение от больничного заключения», а на самом деле, мне просто не терпелось расставить все точки над «ё» и если уж судьба мне получить ведро негатива от выяснения, кто из подруг меня действительно любит, а кто как Ольга, только претворяется другом, то мне бы хотелось «испить» все это разом, даже с риском душевного отравления. Мучиться в сомнениях, если этого можно избежать, совсем не в моем характере. И да: без физического контакта, что-то распознать у меня не получилось!
***
– Привет, Солнышко, – прозвонилась мне мачеха, едва я нажала на отбой после разговора с Оксанкой, подругой детства, отношения с которой, с некоторых пор заметно охладели и причина этого здорово меня интересовала до самого того момента, пока не начался мой вояж по лечебницам, который переключил мои мысли на совершенно иную «волну», – ты как, отмокла? – поинтересовалась она своим обычным, ласково-ироничным тоном, от которого я до недавнего времени просто балдела, – я отъехала по делам, потом встречусь с Ларисой. Поболтаем завтра? Ничего?
– Конечно же ничего, Лапик, – успокоила я ее и сама удивилась, насколько легко дается мне доброжелательный тон, – я никакая! Сейчас перекушу и баиньки без задних ног, так что все равно не смогла бы тебе сегодня составить компанию.
А сама буквально вздохнула с облегчением: личный контакт – это личный контакт, а я совсем не уверена, что смогла бы так же легко общаться при разговоре «глаза-в-глаза». Как уже говорила, актриса из меня не очень. Вопреки собственным словам, чувствовала себя я совсем неплохо и тихонько радовалась тому, что очередной приступ меня пока не подловил.
Вообще-то – целая ночь полетов, потом быстрый возврат в лечебницу, выписка, поездка до дома – весь этот регламент должен был меня вымотать в ноль, однако я не чувствовала утомления и в ванной отмокала ради морального восстановления, а не физического, но как-то… Поспать наверное действительно стоило? Разомлевшее тело говорило, что с засыпанием вроде как проблем быть не должно. Однако нечто необходимо мне прямо сейчас: удостовериться, что обретенные таланты остались при мне!
Мда, с левитацией – без проблем. Воспарить над полом и треснуться дурной головой об люстру я смогла с легкостью, а вот телепортация, увы! Даже из спальни в ванную переместиться у меня не получилось. Печа-а-лька. То же и с материализацией: как не тужилась, но создать ничего не получилось, даже мыльного пузыря или горошинку драже. Это фиаско наталкивало на некоторые мысли, но проверить их прямо сейчас я не могла. А вот ночью… Посетить башню я собиралась в обязательном порядке, а сейчас просто копились вопросы, которые я собиралась ей задать. В переносном смысле, естественно. Хотя-я… Если вспомнить, как на мои слова приходил ответ действием… Короче: так или иначе, но поискать ответы я точно была намерена. Обидно только, что большую часть ночи придется потратить на полет…
От мысли о полете, волна мурашек прошла по коже от пяток, до затылка и хмельной восторг ударил в голову так, что я едва удержала восторженный вопль: да какая обида?! Фиг с ним, с потраченным временем, я летать хочу! Ну и пускай на путешествие уйдет часть ночи, зато удовольствие какое! Радостное предвкушение сыграло свою роль – уснуть у меня даже после сытного обеда, так и не получилось. Так что полдня я провалялась в постели с книжкой, не столько читая про приключения очередной попаданки, сколько унимая нетерпение.
***
Папа приехал когда уже начало смеркаться и вокруг нашего коттеджа автоматически загорелись фонари. Признаюсь честно, что встречи с «любимым папкой» я очень ждала, но и опасалась. Поймите меня правильно: после недавнего открытия относительно Ольги, узнать, что и папа не так ко мне относится, как показывает, что его забота – это не столько беспокойство обо мне, сколько желание, чтобы мои проблемы оказались подальше от его благополучного семейного гнездышка… Бр-р-р! Даже и не знаю, как смогла бы пережить такое открытие, если от одной мысли зубы сводит судорогой, будто где-то рядом кто-то проводит железом по стеклу! К тому же, если смотреть непредвзято, Ольга молодая и здоровая женщина, которая вполне способна родить ему наследника и не одного, раз уж с «наследницей» так не повезло…
Мне было очень неприятно так думать про единственного близкого человека, но я ничего не могла с собой поделать: горькие мысли нет-нет, да и влезали непрошено. Конечно я их гнала, вспоминая множество эпизодов, которые говорили мне, что папа меня любит, но некоторое сомнение все равно поселилось где-то внутри и точило, точило…
Даже и не знаю, решилась бы я сама проверить истинное отношение ко мне отца, но когда я по давней привычке, выскочила в прихожую ему навстречу, папка так стремительно шагнул ко мне, сгребая в охапку, так сильно прижал к груди и так горячо чмокнул где-то за ухом, что меня буквально затопило чувством любви и счастья и я по-детски расплакалась от нахлынувшего облегчения…
«Дура! Вот просто дура, и все! Нашла в ком сомневаться!» – промелькнуло сокрушенно, пока папа нес меня к дивану, как в детстве подхватив под коленки.
***
– Папочка, ты меня прости, – начала я усиленно «вилять хвостиком» сразу же, как отец присел на диван так и не спустив меня с рук.
Он удобно устроил меня у себя на коленях, а я уютно свернулась клубочком положив голову ему на грудь и млела, когда он чмокал меня в темя: было так сладко, как в детстве, прижаться к отцовской груди, слушать, как под рубашкой стучит его сердце, и чувствовать себя защищенной от всего мира…
– Доча-доча, да за что простить-то? Я же понимаю, как тебе тошно из больницы в больницу кочевать, да еще весна, а ты такая у меня молоденькая еще… Только делать-то что? Эти приступы твои… Там ты хоть под присмотром и врачи рядом, и всякие приборы… А дома? Хочешь, сиделку наймем? – он очередной раз чмокнул меня в макушку и попытался заглянуть в лицо.
– Так, папочка, я просто при этих акулах от медицины говорить не хотела, – задрала я подбородок и честными глазами уставилась отцу в глаза, – мне лучше стало! Правда-правда! Приступов уже вторые сутки нет, – немного преувеличила я сроки, (не говорить же, что на бегство от медицины я решилась всего после одной благополучной ночи?!) – а ведь последнюю неделю они по три-четыре раза в течении дня меня скручивали, да еще пару раз за ночь! А потом вдруг р-р-раз, и как отрезало! Мне кажется, что ухудшение – это обострение перед выздоровлением было, кризис типа…
Папка вглядывался в мое лицо и недоверчиво покачивал головой:
– Два дня без приступов и ты сразу выписываться сорвалась..?
– Устала я от больничной обстановки, а смысла чего-то еще выжидать не видела. Если бы меня лечили, тогда другое дело – их трудами облегчение пришло, надо долечиваться, а не курс прерывать, ну и все такое… Но ведь я сама выздоровела! Так чего еще там высиживать?! Чтобы они себе заслуги приписали?! Не хочу! И так сколько денег вбухали за эти их обследования, которые по факту ничего не дали, да за попытки попробовать очередную гадость на моем организме!
– Ну, ладно тебе, ладно, вояка, – отец успокаивающе похлопал меня по руке, – медики тоже не боги и выше головы прыгнуть не могут… – вроде бы согласился он с моими доводами, но я видела, что на самом деле, они не очень-то его убеждают.