Почему нельзя?

Вот так, только попытавшись оклеветать беззащитного невинного человека, оказывается можно причинить немалый вред себе. Вселенная не оставляет такие поступки без ответа.

Вот, что по этому поводу говорила всемирно известная Доктор Лиза (Елизавета Глинка):

– Однажды у меня на руках умирал от рака священник – человек, который сам утешал других всю свою жизнь. Я спросила его:

– Какой грех самый большой?

А он ответил:

– Самый большой грех – обидеть слабого.

– Почему?

– Потому что это легче всего сделать…

Эта мысль меня поразила – самый тяжкий грех сделать легче всего…

– Передайте эти слова детям.

И как после этого забывать в нашей повседневной суете о моей главной героине? Надо ориентироваться на неё и не только в действиях по отношению к беззащитным людям, а всегда и везде исходя из собственного инстинкта самосохранения. Человеческие отношения отличают нас от животных понятием порядочности, то есть общепринятых законов морали, и наверно не стоит опускаться ниже этих планок для того чтобы человеческое сообщество не деградировало обратно до животного состояния.

Поэтому и я, опираясь на слова умирающего неизвестного мне священника, не боюсь создать впечатление зануды говоря о порядочности.

Он прилетает, призывая к ответственности за поступки и я сама стала не просто свидетелем, а пострадавшей стороной в реальной и очень драматичной истории. В ней не только разрушилась семья одна, вторая, и не состоялась третья. Совсем уж печально, что тогда любовью была убита любовь, вот уж так получается, когда всего один человек попрал понятия о порядочности. И будет глава посвященая настоящей трагедии матери и её сына.

Ей предшествовали не менее драматичные события в 1981-1982 годах. Прилетел мой бумеранг и по самому чувствительному месту – детям за моё безответственное, даже преступное отношение к себе и близким мне людям.

Как я уже говорила, мы жили в городе моего детства Октябрьский – нефтяной столице Башкортостана. Нашу с мужем Салимом тихую семейную жизнь омрачил обоснованный прогноз педиатров о возможности наступления инвалидности у моей младшей дочери Дарьи. Я считаю, что это моя расплата за то, что делала, что левая нога захотела. Виню себя в этом, но вернусь к этому позже и обязательно расскажу позже о своём неприглядном не порядочном поступке.

У нашей годовалой дочери была родовая травма шейного отдела позвоночника, и Дарья не могла вставать на ножки, она вставала только на цыпочки, потому что ступни тянуло судорогой и она очень страдала от постоянных сильных головных болей. Её чудесные большие голубые глазки почти всегда были красными от выступающих кровеносных сосудов. Существовала серьёзная опасность кровоизлияния с тяжёлыми последствиями. А наши ночи, предназначенные природой для оздоровительного сна, превратились в кошмар надрывного безостановочного детского плача с получасовыми перерывами, когда она просто отключалась от переутомления. Я тоже в изнеможении падала в обнимку с ней на постель, пытаясь хоть немного успокоиться и отдохнуть, пока она не плачет. Я очень вымоталась за первые год её жизни, пока педиатры проводили с ней несколько курсов лечебных массажей и лечения в физиотерапевтических кабинетах, которые не дали ощутимых результатов.

Невольно я пришла к выводу, что мой родительский долг выполнить последнюю рекомендацию врачей. Они сказали:

– Путёвку на месяц лечения в Черноморском санатории мы вам обеспечим, но месяц не решит проблему, нужен больший период времени на реабилитацию ребёнка с таким диагнозом. Вам нужно переехать жить к морю. Опустить девочку в морскую воду весной и вынуть её оттуда только осенью.

Больше, по мнению медиков, ничто не могло облегчить состояние дочери. И я начала смиряться с мыслью о нашем переезде на постоянное место жительства к Чёрному морю. О чём я никогда раньше не думала и не помышляла, но надо было решиться и так поступить сейчас.

Назревал сложный разговор на эту тему с мужем Салимом, потому что я сама пока не представляла себе, как можно решить эту задачу со многими неизвестными составляющими. В начале лета я заговорила с ним в надежде, что он выслушает мои доводы, а потом мы вместе с ним будем обдумывать план наших действий в этом направлении. Со скучающим видом, просто дав мне выговориться и не больше, муж категорически отказался прервать нашу привычную устоявшуюся и внешне благополучную жизнь и даже возмутился:

– Твою дивизию! Как ты легко рассуждаешь. Ну ты и придумала. – Куда мы поедем? Что там есть? Здесь всё: квартира, работа, родня, друзья!

Не осознавая тщетность своих попыток, я продолжала уговаривать его:

– Ну, люди же переезжают не только туда, но и сюда в Октябрьский. Сначала снимают квартиры и устраиваются на работу, потом получают квартиры от предприятий. Будет новая работа и новые друзья, как у всех. Все вопросы решаемы и вместе мы всё преодолеем.

Всё было бесполезно. Его волновал только собственный комфорт, он даже не спросил о том, что будет с дочерью, если ничего не делать. И не собирался ни под каким предлогом покидать обжитую квартиру и оставлять любимую работу электрика на большом механическом заводе в родном городе. А я так вымоталась с больной дочерью от бессонных ночей, что когда после нашего бесплодного разговора для меня в один момент рухнул целый мир от его равнодушия, то у меня даже не нашлось сил обижаться на него. – Передо мной сидел чужой человек, и я неожиданно для себя осознала, что семь лучших лет своей молодости отдала предателю.

Я поняла, что надо действовать самой. С мыслью о разводе мне тоже нелегко было смириться, но это легче, чем с участью дочери в инвалидном кресле. Так что всю тяжесть предстоящего жизненного испытания и ответственность за мероприятие, без всякой гарантии на его благополучный исход, мне пришлось взвалить на себя. Ни ради собственного благополучия в насиженном месте, ни ради чего-то другого, я не смогла бы смириться с грозящей дочери инвалидностью. Я месяц сидела на седуксене, не в силах самостоятельно справиться со свалившимся на меня потрясением.

Как всегда, в трудную минуту, я получила поддержку от моей мудрой мамы. После долгих разговоров и обсуждений предстоящего переезда, она благословила меня так:

– Делать нечего, доченька, у тебя нет выбора, и надо ехать к морю. Это твой долг и твоя последняя надежда на исцеление дочери. Мы с твоим отцом в молодости жили в Одессе на Крещатике. Тогда он, после окончания Высшего военного командного училища, служил офицером на линкоре в Черноморском военном флоте. И вернулись мы с ним на родину к родителям в Башкортостан только перед самым твоим рождением. Я всегда знала, что ты вернёшься к Чёрному морю, только не думала, что придётся тебе туда переезжать по такому чудовищному принуждению от судьбы. Но мир не без добрых людей и Бог тебя не оставит, Он всё видит и знает, езжай и ничего не бойся! Ты справишься.

После седуксена и такого важного напутствия для меня трусихи по натуре, я немного воспряла духом. Мои мысли упорядочились, и я смогла начать действовать. Пришлось мне оставить непонятливого мужа одного в нашей квартире и первое, что сделала – ушла с детьми к маме. Развод и сборы у меня «незнайки» и трусихи заняли немного времени, я уверенно двигалась к цели, хоть и не так быстро, как хотелось бы. Я заказала железнодорожный контейнер для перевозки пожитков и отправила его в город Туапсе. Покончив с организационными вопросами переезда и, взяв с собой в дорогу только самое необходимое на первое время, я решительно вошла с детьми в плацкартный вагон поезда, который умчал нас в южном направлении к морю в полную неизвестность. Анализировать, сомневаться в своём решении или восхищаться своим героизмом или глупостью не было смысла.