Мёртвый город

Впереди отрывисто пролаяла несколькими короткими очередями пушка, приглушённо застучал пулемёт. Хода, однако, колонна не сбавляла. По нашей броне застучали пули. Подключились к разгорающемуся бою пулемёты, установленные на бронеавтомобилях полегче, что везли группу огневой поддержки. Заодно вместе с двумя бэтэрами эту самую огневую поддержку и обеспечивали.

— Интересно, на что рассчитывают, — раздался в наушниках флегматичный голос Призрака. — Им кто-то сказал, что наша техника из картона? Аплодирую дезинформатору, если это так.

— Шайзе[3]! — воскликнул Ганс, вызвав предвкушающие шутку улыбки. — Они же нам так всю краску соскоблят! Как теперь на люди выехать!

Стальные нервы у людей — даже в таких условиях веселиться умеют. Оно-то и понятно, что под надёжной бронёй, но мне всё равно было не особо уютно. Хотя, каюсь, посмеялся со всеми наравне. А тем временем затихла стрельба, и машины, проехав ещё пару кварталов, замедлили ход, остановились и начали глушить моторы. Лис, нарочито прижав наушники к голове, смотрел несколько секунд, пока принимал сообщение по командному каналу, куда-то поверх нас, а затем что-то буркнул. Голосом переключился на канал нашей группы, видимо.

— Добрались до пляжа, — с наигранной радостью оповестил нас командир. — Хочет кто-нибудь искупаться перед операцией?

— Да к чёрту, — первым отозвался Ганс. — Пусть быстрее разведают обстановку на том берегу, и начнём переправу.

— Ну как хотите. Пока можете перекурить… куда?! Из машины не отлучаться.

Расстегнувший было страховочную систему Призрак, с притворным недовольством ворча, начал застёгивать её обратно. После чего стянул с лица бафф, сунул в зубы предложенную мной сигарету и зажёг её. Впереди негромко что-то проворчал водитель, больше, скорее всего, для вида. А судя по тому, что и сам закурил, речь он вёл явно не о том, что в транспортном средстве будет дымно. Да и вентиляция работала исправно…

— Переправляться будем с салютом, — оповестил нас Лис, когда сканеры машин и вернувшиеся беспилотники покончили с обследованием противоположного берега. — Там нам подготовили очень тёплый приём.

Ганс беззлобно выматерился и спросил:

— И насколько тёплый?

— Пулемёт, минимум пара гранатомётов, всё остальное — лёгкое стрелковое. Живой силы под сотню.

— Сколько?! — хором воскликнули, кажется, все мы.

— Если не больше, — невозмутимо отозвался командир. — Всё просканировать не удалось, есть там места такие, что техника бессильна. Гранатомётчики отслеживаются, но подавить их имеющимися пушками может не получиться.

— Укрепления? — задал вопрос Палач — угрюмого вида мужик, габаритами лишь самую малость уступавший Гансу.

— Они самые. И почти грамотно обустроенные.

— Прорвёмся, — флегматично бросил Палач. — Просто дольше поковыряемся, чем если бы у нас была артиллерия солиднее.

— Были бы у бабки яйца, — отмахнулся Лис.

— Была бы дедкой, — подхватил Ганс.

Хохотнули скорее ради приличия. Все хором, но коротко. Мы уже были настроены на скорое боестолкновение, и чувство юмора постепенно отходило в сторону, уступая место более важным в данный момент качествам. Как сказал Лис, по окончанию переправы продвигаемся чуть вперёд, покидаем машину и берём штурмом какое-то подобие фортификационного сооружения, для удобства сразу окрещённое цитаделью. Два бойца с тяжёлыми штурмовыми щитами обеспечивают нам прикрытие от огня обороняющихся, мы из-за этого передвижного укрытия ведём обстрел, зачищая объект. По остальным позициям блокирующего переправу «укрепрайона» работает группа огневой поддержки. Пушки и пулемёты машин подавляют огневые точки, затем по выжившим и укрывшимся отрабатывает живая сила. Но то, что происходит за пределами, как особо подчеркнул Лис, цитадели — уже не наша забота.

— Так, чтобы имели представление на всякий случай, — пояснил командир. — Нам интересно только происходящее внутри. Наружу стрелять только по моей команде. Вопросы?

Короткое молчание, и он продолжил:

— Нет, и славно. Ну что же, начнём, помолясь.

А за стеклом разворачивалась завораживающая своей грозностью картина. К кромке водной глади подъехал замыкающий БТР, и обе машины открыли беглый пушечный огонь, время от времени доворачивая башни в поиске очередных целей. Наш транспорт взревел мотором и, едва бэтэры отстрелялись и с места рванули в воду, последовал за «коробочками».

— Не ссыте, парни, — раздался в наушниках голос водителя, — водомёты только вчера перебрал. Не утонем.

По броне изредка стучали, то расплющиваясь, то уходя в какие-то непредсказуемые направления рикошетов, пули. Коротко гремели пушки. Вот едва уловимо промелькнул за окном росчерк гранатомётного выстрела, пролетевшего «куда-то вот туда».

— Мимо, — через пару секунд прокомментировал Лис. — Наши не задеты.

— Макака косорукая, — оценил качества гранатомётчика Ганс.

Больше выстрелов из едва ли не единственного представлявшего для нас угрозу оружия противник не произвёл. Если и не был уничтожен, то под свинцовым ливнем, щедро окропившим противоположный берег и разбавленным тридцатимиллиметровыми осколочно-фугасными снарядами, залёг, не имея возможности и носа высунуть. Один из приказов, отданных сводной группе, звучал очень приятно — боеприпасов не жалеть. И наши стрелки́ этому распоряжению следовали неукоснительно. Противоположный берег уверенно приближался. Форсирование реки проходило успешно.

[1] Волей авторского произвола в этом мире войскам национальной гвардии было возвращено прежнее наименование с упразднением самой федеральной службы ВНГ.

[2] Sehr gut — (нем.) очень хорошо.

[3] Scheisse — (нем.) дерьмо.

Глава 14. Берег правый

По нам несколько раз прилетело из пулемёта. На наружном слое бронестекла проявились отметины попаданий, от точек которых расходились в стороны ломаные трещины. Громкий мат водителя в наушниках подавил возникшее было неуютное ощущение. Вот так только на мгновение представишь — а вдруг пробьёт. Брр. А выдержка у парня на высоте. Лично мне смотреть в упор на такую картину было бы не по себе, а он даже не шелохнулся, да и ругань крутилась вокруг предстоящей замены стекла.

— Руль, не расстраивайся, — сказал Ганс, едва многоэтажная конструкция в исполнении водителя стихла. — Я этому унтерменшу, если жив останется, за порчу нашего имущества лично руки повыдёргиваю.

— Спасибо, утешил, — отозвался водитель.

Качнуло — транспорт выбрался на сушу. Взревев мотором, броневик начал набирать скорость. Редкие пули стучали по обшивке, почти непрерывный грохот пулемётной стрельбы временами перебивался пушками. Несколько поворотов, задний ход, остановка.

— Штурмовая группа, приготовиться!

Защёлкали страховочные системы, удерживавшие нас на сиденьях. Я упёр приклад в левое плечо — мой сектор обстрела там, — щёлкнул переводчиком огня, выставляя отсечку в три выстрела, и взялся всеми пальцами за рукоять. Правая ладонь сжала вторую, поставленную под цевьё. Обвесили автомат мне знатно: анатомическая рукоятка вместо стандартной, тактическая рукоятка для второй руки, телескопический приклад, коллиматорный прицел, новый дульник[1], подствольный гранатомёт. На вчерашней подготовке обкатал всё это богатство, прицел пристрелял на сто метров — бо́льшая дистанция в городе и не требовалась, выставил оптимальную длину приклада. Особо порадовала вторая рукоятка, хват максимально удобный, в сочетании с дульным тормозом отдача теперь почти не ощущалась, влияние её на стрельбу было минимально. Пули, выпущенные короткими очередями на два-четыре выстрела, укладывались очень кучно. Спасибо коллегам. А «на сладкое» — крепления для спарки автоматных магазинов. Всё для фронта, всё для победы, как говорится.

Поднялись, встали наизготовку. У дверей два бойца со щитами, вооружённые лёгкими ПП, за ними я со вставшим справа от меня Гансом, остальные шестеро бойцов попарно, замкнул колонну Лис. Створки дверей разошлись, и из наушников донеслась команда: