До мазохизма...

Труп был прикрыт простынёй. Чисто визуально — то, что выделяется под тканью: рост и габариты тела примерно такие же, как у Маши. Кирилл не подвёл, сделал всё в лучшем виде, а вот каким образом выполнял мой заказ — меня не интересует. Главное — результат.

— Открывать? — мужчина внимательно посмотрел на нас.

В ответ я кивнул. И он откинул простынь в сторону.

Пожалуй, лишь женский пол угадывается… Труп обезображен настолько, что узнать в этой девушке кого-то, если бы вдруг пришлось установить личность, практически не представляется невозможным. Как я и просил — оставлены нетронутые огнём места, в частности, немного волос сохранилось, цвет такой же, как у моей девочки — платиновый с пепельно-серебристым отливом. В остальном — никакие приметы не помогут опознать. Но крестик всё расставит по полочкам.

— Ну что? — прервал молчание патологоанатом. — Узнаёте? Полицию надо бы вызвать, запротоколировать…

— Никакой полиции, — перебил Константин, ожидаемо отказавшись обращаться в «органы», и уточнил: — Где её нашли? Какова причина смерти?

— В наркоманском притоне нашли, много оттуда привезли трупов после пожара. Она надышалась продуктами горения, умерла до того, как тело обгорело.

Мы немного изменили «легенду». Кирилл предложил свой вариант, который меня вполне устроил, чтоб труп был некриминальным, а полиция не расследовала смерть неизвестной погибшей девушки.

— Наркоманский притон? Нет, это не может быть моя жена… нечего ей там делать… — Константин задумался, потом добавил, — если только насильно удерживали…

— Вам виднее… Могу лишь как специалист озвучить факты: возраст умершей примерно двадцать три-двадцать пять лет, рост сто пятьдесят восемь сантиметров, есть прижизненная травма — с правой стороны два ребра были сломаны, причём случилось это не так давно, не более полугода назад… И ещё, — мужчина порылся в ящике и протянул небольшой пакетик: — Вот, это было на трупе.

Константин достал крестик. Конечно, он узнал вещь Маши. Молча, смотрел какое-то время, а потом стал оседать на пол…

17.1

Ева-Мария

Амина пригласила меня в баню вместе с остальными женщинами, так сказать — налаживать родственные отношения, скреплять семейные узы, пообщаться в приватной обстановке. Хотя та же Маржан перестала уподобляться Салиме, повторяя за ней, и больше не игнорирует меня, даже доверяет присмотреть за своими детьми, когда занимается домашними делами. А я, тиская малышей и играя с ними, мечтаю, чтобы пророчество быстрее сбылось.

Не раз представляла, как возьму на руки сына, прижму к себе тёплый комочек, вдохну нежный молочный аромат и поцелую сладкие щёчки… Теперь этот мальчик, с которым я ещё незнакома, но очень-очень жду встречи, снится постоянно, и он так похож на Руслана — маленькая точная копия.

Без преувеличения, этот мужчина послан кем-то свыше, как спасение и защита, как лекарство израненной искалеченной душе, как награда и утешение за все страдания, выпавшие на мою долю… Своей любовью и заботой он вернул меня к жизни.

И я снова счастлива.

Руслан звонил и сообщил новости, что всё идёт по плану, я не стала уточнять и, тем более, спрашивать о бывшем муже. Он поверил в мою «смерть» — это главное, а подробности не интересуют. Только моему мужчине ещё придётся задержаться на какое-то время, для частного расследования случившегося, ведь Косте нужна точная информация.

«Если бы не крестик, то ничего не получилось бы…» — как бы жалко ни было расставаться с дорогой сердцу вещью, но надо признать — идея сработала. Именно с этого момента могу считать себя свободной, ведь Евы-Марии больше не существует…

— Маша, чего стоишь? — Амина отвлекла меня от мыслей. — Не стесняйся.

Некомфортно предстать перед ними обнажённой…

— Хм… — Салима усмехнулась, глядя в мою сторону.

Потом с гордостью, как мне показалось, сняла с себя последний предмет одежды. И тут я заметила, что женщина беременна — крохотный животик мило выделялся, украшая фигуру. А я всё удивлялась, почему она носит многослойные наряды, в которых едва угадаешь интересное положение. Теперь ясно, зачем так делает: специально скрывает от глаз людей.

«В их семье это третий ребёнок…».

Как же мне хочется того же, узнать, что чувствуешь, когда в тебе растёт новая жизнь… А если это уже произошло? Не было бы сбоя в цикле, тогда в ближайшее время можно ждать приятных новостей. Теоретически овуляция наступила… А вот осталась ли во мне частичка Руслана? — как знать, буду надеяться.

Я тоже стала раздеваться. Почувствовав на себе изучающий пристальный взгляд, обернулась через плечо.

— Тяжело тебе придётся… С такими бёдрами не разродишься, — сказала Салима, поглаживая свой живот. — В роду Юнусовых все дети крупные, особенно мальчики.

— Замолчи! — резко оборвала её Амина.

— Прости, нана… это больше не повторится… — стыдливо опустила глаза в пол.

Проблема в том, что она права. Врач тоже предупреждала меня насчёт узкого таза, и, скорее всего, сама не смогу родить, нужна операция… Впрочем, об этом будем думать позже.

— Перед Машей извинись. Хватит к ней цепляться!

— Извини, — неохотно, но она выдавила из себя это слово.

…Как ни странно, мы хорошо провели время за неспешной беседой. Женщины рассказывали разные истории, легенды, говорили о традициях и обычаях… Слушать их было интересно. Старалась запомнить всё, ведь для меня это был своего рода урок.

Спустя час, они засобирались, а я задержалась, чтоб постирать свои вещи. Переодевшись в чистую сорочку и собрав волосы на затылке в пучок, принялась за работу.

И совсем не замечала, что за мной наблюдают…

Да у меня даже мысли не возникло, что кому-то в голову придёт идея заглянуть в баню, ведь мужчины уже были здесь, а сейчас — женское время. Подвоха не ожидала…

Как только вся одежда была тщательно прополоскана, отжата и сложена в тазик, я выпрямилась, наконец. Поясница затекла и ныла от долгого стояния в неудобной позе, согнувшись в спине — ну, не стирала раньше руками, теперь приходится быстро всему учиться, привыкать жить в новых условиях, обслуживать себя и своего мужчину самой. И мне это нравится.

Я прогнулась в пояснице, разминая её, делая наклоны в разные стороны и круговые движения, а потом, приподнявшись на цыпочках, потянулась до приятных ощущений в теле.

— Ты похожа на дегалаам*… - внезапно прозвучало сзади. Этот голос узнаю из десятка других, с недавних пор он вызывает не просто страх, а животный панический ужас (*прим. мечта).

Испуганно вздрогнув, я резко обернулась на Мансура. Он заполнил собой весь дверной проём, перегородив дорогу. Мимо него не пройдёшь. Я в ловушке…

«Только этого не хватало… И как быть?» — неужели, до него с первого раза не дошло? Если продолжает преследовать меня… и всё это в стенах родного дома, на глазах у семьи…

Женщины мне говорили, что каждый истинный вайнах* (прим. общее название чеченцев и ингушей), воспитанный в традиционной семье, имеет задатки рыцаря, джентльмена, дипломата, защитника, надёжного друга, который никогда не предаст, не подведёт, не простит обиды, не потерпит зла, лжи, насилия, двуличия, трусости и малодушия.

Иными словами — настоящий мужчина!

Но главное, среди прочих качеств и достоинств — это особое почитание женщины.

А для примера рассказали притчу:

«Однажды горец попросился на ночлег в дом на окраине села, не зная, что хозяйка была одна. Она не могла отказать путнику. Накормила и уложила его спать. Наутро гость понял: в доме нет мужчины, а женщина сидела всю ночь в прихожей у зажжённого фонаря. Умываясь, он случайно задел руку хозяйки мизинцем. И покидая дом, кинжалом отрубил себе палец…» — так беречь честь женщины может только мужчина, воспитанный в духе «нохчалла»* (прим. это свод правил, традиций и обычаев; умение строить свои отношения с людьми, не демонстрируя своего превосходства, даже будучи в привилегированном положении; это особенности характера в одном слове; уважение, вежливость, порядочность, уступчивость, взаимопомощь, поддержка друг друга).