Охота на Ведьму

И тут у Фелиции тоже начинается рвотный позыв.

– Я больше не могу, – признается она, ощущая, как крутит живот. Отставляет от себя мохито и глубоко дышит. – Больше не могу.

А Цебермановский допивает свой коктейль до конца, продолжая смотреть на то, как Гарика уводят в уборную.

– Что теперь? – спрашивает Фелиция. – Ты сказал, что у тебя есть план.

– Метка, – произносит юный маг и взмахивает рукой, быстро указав пальцем на незадачливого шутника. На короткий миг на его спине вспыхивает алый символ, который мог заметить лишь сам заклинатель.

– Серьезно? – Фелиция оборачивается к своему «бойфренду», как выразился ее наставник днем ранее. – «Пометил» его с такого расстояния? Ты шутишь!

В ответ на это парень лишь самоуверенно ухмыляется.

– «Метку» накладывают с расстояния вытянутой руки! – она не верит. – Ты не мог его «пометить»! Ты врешь! Восьми магам из десяти и вовсе требуется непосредственный контакт!

– А одному из тысячи важно лишь видеть цель перед собой. И вообще не важно, какое расстояние.

– Нет таких магов.

– Есть, – он подзывает к их столику официантку. – И лично я знаю двух. Тебе еще коктейльчик?

Таксист останавливается там, где она и попросила – у клуба.

Она расплачивается и нерешительно покидает салон автомобиля. Очень медленно идет к месту, которое видит впервые, но которое очень отчетливо помнит из собственного сна. Очень живого и реалистичного сна. Она не верит, что что-то могло произойти, но все равно должна убедиться в этом лично.

Клуб сейчас закрыт (как и все подобные заведения в такое раннее время). Но закрыт лишь номинально, ибо двери его распахнуты навзничь.

Она медленно поднимается по лестнице и заходит внутрь. Пара уборщиц моют пол, пара молодых ребят ходят по залу, расставляя стулья. Какой-то красавчик настраивает звук на диджейском столе (ну или что он еще может там делать?).

Ее замечает не очень привлекательный пучеглазый парнишка, который до этого не был ею замечен.

– Привет, ты чего тут?

Он подходит к ней и улыбается своими зубами «в крапинку» – ну, такими, знаете, неоднородного цвета: где-то пожелтевшими, где-то почерневшими.

– Я… – она поежилась и обняла себя за плечи, – тут ничего страшного ночью не произошло? С одним… парнем…

– Ты про того козла, который со второго этажа на люстру прыгнул?

Она чуть было не расплакалась от накатившего на нее облегчения.

– С ним все ок, – говорит разноцветнозубый. Не «окей», а именно «ок». – Даже скорая не потребовалась. Встал и пошел дальше плясать. Так что можешь не волноваться за него. А что, твой родственник?

Она отрицательно покачала головой и прослезилась.

– А можно… мне в уборную? Пожалуйста.

– Да, конечно. Таким… милым девушкам отказать разве можно?

Он провел ее в туалет, но в женский. И она прошла мимо двери в мужской. Той самой двери, что была у нее во сне. Один в один.

– А можно мне сюда? – просит она, указывая пальцем на вход в женскую уборную.

– Ну… вообще она для мальчиков, но… сейчас все равно никого нет, так что… иди, а я тебя прикрою! – он подмигнул ей и широко улыбнулся, обнажая свои «черепаховые» зубы.

Она зашла в уборную. И стояла у входа секунд тридцать. Стояла, как вкопанная. Та самая уборная. Она помнила это место. Точь-в-точь, как во сне. Помнила, где стоял тот самый парень. Павел, да? Где стояла она, когда…

Рукой прикрыла рот, будто опасаясь, что вот-вот вырвет.

Никакого трупа нет. И никаких следов полиции – белого контура там, как фильмах, или желтых ленточек… ничего.

Она покинула уборную, ничего не говоря. Парень с ужасными зубами что-то еще говорил ей, но она не слышала. И на вопрос о ее имени она тоже не ответила. Она просто убежала. Вышла из клуба и пошла прямо. Просто прямо, куда глядели глаза. Словно на автомате. Останавливалась перед пешеходным переходом на красный и шла на зеленый. Соблюдала все правила и была осторожна. Но совершенно не понимала, куда и зачем идет. Ноги, кажется, сами прекрасно понимали, куда ей нужно попасть.

Однако привели они ее в центральный городской парк, где она заметно снизила скорость, а вскоре и вовсе села на лавочку и принялась разглядывать дедушку, бросающего голубям семечки. Горсть за горстью. Голубей этих перед ним было штук тридцать – не меньше. И, кажется, то и дело прибавлялись новые.

– Что со мной? – спрашивает она, но остается без ответа. Дедушка, кормящий голубей, – самый территориально близкий к ней человек, но тоже находится слишком далеко, чтобы расслышать ее слова. – Я же не схожу с ума?

А вот ответом на этот вопрос стал заигравший в ее кармане смартфон.

Она тут же вынула его и посмотрела, кто звонит – это была мама. Видимо, проснулась, и обнаружила, что дочки нет дома. И правда… она ведь не позавтракала. Проснулась, оделась – и тихо покинула квартиру, не оставив даже записку.

Она отвечает на вызов и прислоняет смартфон к уху.

– Ты где? – властный голос матери звучит максимально грозно.

– В парке.

– А меня предупредить? С тобой все хорошо?

– Не знаю, – честно говорит она, а затем слышит, как мать тяжело вздыхает.

– Милая, – теперь ее голос слышится каким-то тревожным, – только не говори, что у тебя снова этот срыв.

– Срыв? – она не помнит никакого срыва.

– Ну да… как в позапрошлом году после экзамена по математике. Когда тебе снились кошмары целую неделю. Ты еще твердила, что убила какую-то девочку… не говори, что это случилось опять, пожалуйста. Тебе же сейчас ничего снова не мерещится?

Она не помнила этого. Не помнила ничего из того, о чем сейчас говорила мать.

– Милая? – голос матери был такой тревожный, что она снова расплакалась. И мама это услышала. – Всё, я поняла. Сиди там, где сидишь. Я сейчас позвоню доктору и приеду за тобой. Никуда не уходи, слышишь?

Она слышала, но ответить не могла. По крайней мере, не голосом. Но зато она очень активно кивала, словно мать могла это увидеть через трубку.

– Я еду, – пообещала мать, и звонок прервался.

***

– Образ номер два, – говорит Цебермановский, сидя за рулем своей «Хёндэ Сонаты» 2022 года выпуска. Слева от него в воздухе парила темно-синяя пирамида. – Количество подозреваемых: четыре. Начать следует с Кощея, так как ранее данный персонаж уже был задействован в подобных преступлениях с использованием Черной магии. Плюс: нежить во всех проявлениях – как раз его профиль. В данный момент направляюсь туда. Поддержка не требуется. Подпись: Цебермановский.

Когда его автомобиль подъехал к высоченным готического вида воротам, те тут же отворились. Так быстро, что «Сонате» даже не потребовалось притормаживать. Затем детектив ехал, кажется, целую вечность, пока, наконец, эти бескрайние поля не закончились, и автомобиль не остановился прямо у входа в огроменный особняк.

Хозяин сих владений встречал гостя в дверях. Встречал лично.

– Что бы ни случилось, – начал оправдываться старик, опираясь на трость, – я тут ни при чем! Я не выхожу из дома лет эдак десять, а дел не веду лед эдак шесть. Даже не консультирую. Лет эдак… три. И ту ведьму ты поймал почти сразу же. И напоминаю – благодаря моей наводке! И я сам позвонил тебе и все рассказал! До того, как ты заявился ко мне. А сейчас… я вообще ничего не делал!

Цебермановский слушал это, поднимаясь по лестнице и заходя в особняк. Словно по своему дому, он уверенно шел к библиотеке, где, как он знал, старый хрен прячет медовуху двухсотлетней выдержки.

– Тогда почему трясешься, костлявый? – бросает он, не оборачиваясь. Старик, громко ударяя своей тростью при ходьбе, едва поспевал за гостем.

– Так врач признал паркинсон!

– Паркинсон? – переспрашивает с наигранным интересом Цебермановский. – И давно это у тебя? Ты хоть лечишься?

– Давно?.. Ну… лет триста последних… сколько я помню… а насчет лечения – это ты ведь так шутишь, да?