Под солнцем Виргинии

–– Привет, – сказал один из мальчишек, бросив на траву футболку. Он был довольно высоким, его темная кожа переливалась матовым блеском в свете заходящего солнца, пухлые губы были растянуты в улыбке, а между передних зубов была небольшая щель. Он заметил Нейта раньше, чем его друг, который поднял на Нейта испуганный взгляд, будто не ожидал увидеть здесь кого-то еще.

–– Привет, – с опаской ответил Нейт и поднялся на ноги.

–– Я Джо, это мой друг Крис, – Крис был светловолосым и голубоглазым, уголки его бровей были опущены немного вниз, от чего его взгляд делался печальным. У него было детское лицо и румянец на щеках. Мальчики подошли ближе и обменялись рукопожатиями с Нейтом, который, прежде чем стиснуть их ладони, как учил дед, попытался оттереть краску со своих пальцев.

–– Нейт, – представился он.

–– Что ты здесь делаешь, Нейт? – весело спросил Джо и кивнул на этюдник.

–– Рисую, – признался Натаниэль. – А вы что?

–– Покажешь? – Джо задал следующий вопрос, проигнорировав вопрос самого Нейта.

–– Да, но она еще не готова.

–– Ничего себе! – воскликнул Джо, заглядывая за крышку этюдника. – Да ты художник, парень. Крис, посмотри-ка!

Так началась их дружба, продлившаяся долгие годы. Они втроем без устали, как могут только дети, слонялись по городку и окрестностям, покупали мороженое и уплетали его, сидя прямо на бордюре перед магазином. Мальчишки катались на велосипедах и плавали в пруду. Крис сказал, что никаких змей здесь нет и что Ноа принял сухую ветку за змею. Сам Крис жил с отцом на лошадиной ферме, его мать повесилась, когда старший брат попал под машину, Крису тогда было три года, и он почти ничего не помнил. Он любил лошадей и однажды, когда его отец уехал в Шарлотсвилл по делам, позвал на них посмотреть.

Джон был сыном шерифа, помимо него в семье были три младшие девочки, но Джо говорил, что им рано еще гулять с ними. Мама Джо поила их водой и угощала обедом. Нейту она сразу понравилась, потому что у нее были добрые глаза и мягкие руки.

Нейт уходил из дома рано утром, а возвращался только вечером, уставшим, грязным и невероятно счастливым.

Как-то раз, ближе к августу, перед тем как заснуть, он услышал разговор родителей за стенкой. Мама сказала:

–– Не знаю, Аарон, конечно, у него появились друзья, но он еще ни разу за все лето не садился за музыку.

А папа ответил:

–– Знаю, любовь моя, но, пожалуйста, не трогай его. Пусть у него будет детство.

И Нейт заснул с четкой уверенностью, что никто не отберет у него это лето в Виргинии, лучших на свете друзей и воспоминания.

Однажды, Джозеф рассказал им историю. Эту городскую страшилку ему рассказала его мать. А ей ее мать, а ей ее мать – Джо продолжал бы до бесконечности, если бы Крису не надоело его слушать.

–– Хорошо, – сказал он. – Мы поняли, – не выдержал Кристиан, пытаясь сообразить, сколько поколений сменилось, прежде чем история дошла до Джо.

История рассказывала о некоем Джереми Эверморе, мужчине с рыжей бородой, который был плантатором и выращивал сахарный тростник. Он был человеком жестоким, но не просто жестоким, зверски жестоким, уточнил Джо для острастки, создавая мрачную атмосферу. Он сек рабов по малейшей провинности, если они собрали мало тростника, или не так смотрели на его жену. Говорят, он даже оборудовал пыточную камеру в подвале, где проводил свои жуткие эксперименты – сшивал людей, чтобы создать сиамских близнецов, выкалывал глаза и морил голодом. А однажды, даже съел младенца, отобрав его у роженицы, которая понесла от него. Люди сговорились и устроили бунт, подожгли усадьбу ночью, и она сгорела вместе со всеми спящими Эверморами. Потом ее восстановили и там жили другие плантаторы и другие рабы, но никто не задерживался надолго, потому что дух господина Эвермора до сих пор обитает там, как и души, замученных им людей.

Крис не поверил ни единому слову, потому что сам вырос в этих местах, как и его отец, а до этого дед, но ничего подобного никогда не слышал. А Нейт охотно поверил и даже предложил туда съездить, чтобы проверить правдивость истории. В конце концов, они выбрали день, и все же съездили, но не нашли ничего, кроме полуразрушенной усадьбы и покосившегося забора. Разочарованные, они вернулись домой, но Нейт все равно упрямо верил в то, что рассказ был чистой правдой, потому что на секунду в окне второго этажа он увидел, или убедил себя, что увидел, мужчину с рыжей бородой и черными, пустыми глазницами.

В тот день Нейт пригласил Джо и Криса на обед. Они сидели в саду, за

Большим обеденным столом, на нем было много вина, фруктов и закусок – Виола постаралась на славу. Ближе к полудню подали салат и горячее – ростбиф с брокколи. Крис и Джо переглянулись друг с другом, а затем посмотрели на серебряные столовые приборы, разложенные в ряд на чистой, накрахмаленной салфетке, с вышитым красными и золотыми нитками, семейным гербом. Женевьева заметила их замешательство первой. Она наклонилась к Крису и потянулась к Джо, собирая в ладонь все ненужные вилки и ножи, а потом подмигнула мальчишкам. Джозеф улыбнулся, и принялся уплетать свой тибоун стейк. А Крис ещё какое-то время наблюдал за матерью Нейта. И Нейт готов был поклясться, что его глаза наполнились слезами.

После обеда в саду, наполненном птичьей трелью, запахом созревающих фруктов и скошенной травы, Нейт провел друзьям экскурсию по дому. Самым невероятным Крис и Джо посчитали библиотеку, которая была больше городской раза в два. Они рассматривали старые пластинки и проигрыватель, а потом добрались до книг. Нейт сказал, что они могут взять почитать что-нибудь, потому что в последние дни они увлеклись чтением «Хоббита». Не сговариваясь, словно их вело желание приключений, пусть и в вымышленном мире, они каждый день встречались возле того пруда, где познакомились, садились в тени кизила, стелили плед и доставали сэндвичи и розовощекие персики, Нейт вытаскивал из рюкзака книгу – старую и потрепанную, кем-то до него, и читал в слух. А когда наступал вечер, и читать было уже невозможно, они плескались в пруду, полноводном, после череды дождей.

Мальчишки водили пальцами по старым корешкам книг и внимательно читали названия. Джо выбрал Бальзака, потому что ему понравилась бархатная обложка, но Нейт сказал, что это литература для взрослых. Он дал Джозефу «Удивительного волшебника из страны Оз» Фрэнка Баума, а Крису первую книгу из «Хроник Нарнии» Льюиса. И они оба уехали домой, в предвкушении чего-то прекрасного. Натаниэль им даже слегка позавидовал. Сам он зачитал эти книги до дыр.

В конце августа, когда Нейту пришло время возвращаться домой, Джозеф и Кристиан примчались на велосипедах, чтобы его проводить. Они обнялись все втроем. Нейт предложил друзьям приехать к нему, в Нью-Йорк, он обещал показать им Статую Свободы и качели в центральном парке. Они пожали руки и поклялись друг другу, что их дружба никогда не закончится, что они обязательно встретятся снова.

Когда Нейт сел в машину, то сразу же прилип лицом к стеклу на заднем сидении, наблюдая, как удаляется пейзаж, как Крис и Джо становятся все меньше и меньше, и подумал, что это было лучшее лето в его жизни.

Глава третья. Весна в Нью-Йорке

Когда наступала весна, пусть даже обманная, не было других забот, кроме как одной: найти место, где тебе будет лучше всего.

Эрнест Хемингуэй. Праздник, который всегда с тобой

2001 год.

Весна в Нью-Йорке была теплой, ласковой и сухой. Распускался плющ, кутая стены из красного кирпича акварельным зеленым одеялом. Нежно перешептывалась трогательная листва айлантов и платанов. Листья были еще совсем молодыми, помятыми, морщинистыми, совсем, как младенцы, только выскользнувшие из лона матери. Природа оживала, а вместе с ней и люди, уставшие от серой и влажной зимы. Солнце светило неясно, сквозь пелену, какой обычно были заволочены крупные города, но грело вполне ощутимо, поэтому, выйдя за школьные ворота, Нейт снял кашемировый пиджак светло-серого цвета с эмблемой школы на груди и черным кантиком и убрал его в рюкзак.