(Не)уязвимый

Вероятно, потому, что вионца там уже не было. А может, найти вионца сумеет лишь другой вионец. Но Рид в принципе не понимал, зачем ему было искать пирата. Заключить под стражу, доставить на станцию, где нарушителя закона предадут суду? Рид знал, что это правильно и по уставу, но не был уверен, что смог бы так поступить.

«Как тебя зовут?» – фраза стала бо́льшим, чем просто банальным вопросом. Дремавший доселе внутренний зверь зацепился за неё и начал плавное движение из глубин подсознания, планомерно изматывая разум Рида, а во сне – и его тело.

По вионским меркам, природа Рида созрела очень поздно, в двадцать семь лет, но он не желал ей подчиняться – подумал бы ещё, если б тянуло к законопослушному представителю своей расы, но с пиратом у него не могло быть и не должно быть ничего общего.

Правда, в этой битве с собственным «я» Рид проигрывал с разгромным счётом – мог приводить сотни аргументов, почему ни за что и никогда не будет искать встречи с незнакомцем, но во сне сходил с ума от одного прикосновения и желал отдать всего себя, чтобы увидеть его лицо и вновь услышать его голос. И совсем не думал о звании старшего лейтенанта патрульной службы и вытекающих из него обязанностях.

Пойманные механики мало знали – или делали вид, что ничего толком не знают. Так что о третьем сообщнике Рид новых сведений не получил, о принадлежности к другой расе бугая с прозвищем Гром они тоже не слышали. Рид перечислил свои подозрения в рапорте – в курсе были только Джонсон и Юргенс. Но интуицию к делу не пришьёшь, документальное свидетельство вионского происхождения пирата отсутствовало.

Впрочем, Юргенса личность неизвестного мало волновала, может, он вообще погиб на астероиде – гораздо ценнее была информация о вероятном местонахождении секретной базы пиратов: на полковника наседало руководство, обозначив цель, но, как обычно, не предоставив средства, а несчастные механики что-то где-то слышали. И это было больше, чем ничего.

Если отбросить личные переживания, Рид прекрасно ситуацию понимал – патрульные редко когда могли справиться со среднетяжёлым пиратским кораблём, а речь шла о целой базе. Скорее всего, хорошо охраняемой и неплохо оснащённой. Иначе и быть не должно – бандиты часто смелели, уходя перед самым носом, но взять след не позволяли, мастерски запутывая патрульных или заводя их в тупик.

Существовал ещё один вариант, но Рид его всячески избегал – благодарил своё чутьё за то, что каждый раз сворачивал с опасного пути вовремя: за пять лет на станцию не вернулись четыре фрегата. Команда с Ридом в составе всегда возвращалась. Счастливчик, говорили они. Но Рид не считал это везением, как, впрочем, и трусостью. Глупо лезть на рожон, когда силы неравны.

– А какие у вас брачные обычаи? – на полном серьёзе спросил пришедший справить малую нужду Ксандер.

– Мне откуда знать? – бросив последний взгляд на своё мокрое изнурённое лицо в зеркале, Рид взъерошил волосы и пошёл в казарму: перед рейдом лучше всё-таки выспаться.

Единственное, что знали о базе пиратов точно: она находится в одном из ближайших секторов вне юрисдикции гильдии. Контролируемые гильдией территории перемежались с зонами влияния других цивилизаций – там царили иные законы, а люди с продвинутыми ксеносами предпочитали без особой необходимости не взаимодействовать.

Понятно, что гильдия благосклонно относилась к слаборазвитым расам, формально опекала – как в случае с вионцами в целом и Ридом в частности, – ведь в их мирах можно было добывать ценные для людей ресурсы. Но самостоятельно вышедшие в космос культуры, имеющие полноценный военный флот, рассматривались не только как торговые контрагенты, но и как потенциальные противники.

К счастью, в окрестностях «Сигмы» могущественные соседи отсутствовали, имелись лишь планетарные колонии, исторически превратившиеся в зоны свободной торговли: люди там тоже встречались, но контингент сильно отличался от, можно сказать, высшего общества на центральных планетах вроде Кадаби.

Рид на аристократичность происхождения не претендовал, хотя родители в детстве прививали сыну хорошие манеры или по крайней мере пытались это сделать – лично его военная карьера и жизнь в захолустье на станции более чем устраивали. Казарменные условия уже не смущали, а на смешки сослуживцев он мог найти достойный ответ – и в свою очередь от души над ними посмеяться. Но сейчас всё сломалось.

Абсолютно всё: Рида выводили из себя реакции собственного тела, раздражали подчинённые и начальство, он неожиданно перестал любить рейды – безупречно работавшее и помогавшее ранее чутьё давало сбои, словно каналы связи были забиты сигналами от Грома. Во всяком случае, Рид именно так расшифровывал то, что с ним происходило – с каждым днём нить становилась прочнее, а все попытки её разрушить, сбросить опасный морок ни к чему не приводили.

Причём сослуживцам его состояние довольно быстро наскучило – куда интереснее влажных фантазий ксеноса оказался разгоревшийся роман между Билли и Уокером. Сначала парочка пыталась скрываться от посторонних глаз – но глаза на станции находились абсолютно везде, и поэтому свидетелями неуёмной страсти приходилось становиться даже без особого на то желания. В ответ на просьбы быть скромнее Билли показывал средний палец и продолжал целоваться с Уокером.

Рида людские взаимоотношения вообще не интересовали – потому, что ему, скорее всего, такой формат совсем не подходил. А что подходило, то… Рид и сам не хотел: в вионской паре главным всегда был зачинающий. Слабый пол, то есть дарующий, подчинялся. И, если верить сведениям в сети, не подчиниться не мог, а пары зачастую формировались на всю жизнь. То есть Риду суждено было стать подстилкой пирата, забыв о родителях, нормальной жизни и собственных убеждениях? Лучше одному, чем так – от мысли о Громе выворачивало.

Он попросил доктора Ашера устроить внеплановую проверку здоровья, показавшую, как ни странно, отличные результаты: никакого буйства гормонов, которое подозревал Рид, или дефицита необходимых для нормального функционирования организма микроэлементов.

Доктор отнёсся к пациенту с пониманием, заверил, что у Рида всё работает идеально, но для профилактики назначил витаминно-минеральный комплекс, посетовал на отсутствие на «Сигме» других вионцев и очень деликатно порекомендовал попробовать иные способы удовлетворения физиологических потребностей. Когда Рид в удивлении вскинул брови, ничуть не смутившийся док пообещал посодействовать приобретению секс-игрушки за государственный счёт. Медицинская необходимость, а не блажь.

Рид, конечно, большим сексуальным опытом похвастаться не мог, но девственность потерял давно, потому понимал разницу между банальным недотрахом и реальной потребностью в члене. Причём в конкретном.

По факту Рид не видел Грома, не знал, как выглядит ни он сам, ни его член, да и знать не хотел. Только телу и подсознанию на это желание хозяина было плевать – иногда Рид грезил наяву, ощущая, что по-настоящему сходит с ума.

В приступе отчаяния он даже попробовал пожевать кусочек сырого мяса. Вдруг не сублимированный и не синтезированный белок приблизит Рида к природе и поможет найти мир с самим собой.

Естественно, после первого укуса Рид решил, что не настолько уж он и отчаялся, и есть передумал. Нести к мисс Райт обглоданное мясо было уже как-то неудобно, так что оставался единственный вариант: выбросить. Рид направился было к утилизатору пищеблока, но заметил заинтересованный взгляд Уокера.

– Давай пожарим, – предложил наблюдавший за мучениями командира группы младший лейтенант: в столовой больше никого не было.

– Это как? – нахмурился Рид, глядя на контейнер, но отложил выполнение задуманного.

– Вот сразу видно, что ты, Шарп, не на планете вырос, – ухмыльнулся Уокер. – Жди здесь. Я к техникам.

Вернулся он с газовой горелкой, фольгой и какими-то пакетиками. Вскоре к ним присоединился и Билли – с восхищением в глазах наблюдал за рукотворным колдовством любовника. Рид тоже был знаком только с синтезаторами и лишь в теории представлял, как можно готовить мясо на огне.