Страница 34 из 46
Не закрывая глаза, Сатрэм впал в привычное полузабытьё, чувствуя, как привычный мрак проникает в душу. Отдаться власти холода, пока не наступило пустое, ненужное «завтра».
Тьма и безысходность.
Переживания по поводу унизительного положения обитателя акторианских подземелий мучили его только в первое время. Постоянное чувство голода свело к нулю остатки человеческого достоинства. Из прежнего дома он перетащил сюда несколько книг, но его глаза сумеречного насекомого, воспринимающее ультрафиолетовые лучи и способные различать колебания света до трёхсот герц, слишком плохо различали мелкие детали. В конце концов, подземелье одержало верх. Раздавленный собственным ничтожеством, преодолевая омерзительные импульсы животных потребностей, какое-то время он пытался сохранять прежние привычки и элементарную чистоплотность. Но, оставаясь в вынужденном заточении, он постепенно утратил почти все чувства, кроме обоняния. Вдыхать зловоние было по-прежнему невыносимо, он так и не смог к этому привыкнуть. Смрад, заполнявший ноздри, состоял из запахов экскрементов, собственного пота и одежды, снятой с мертвецов.
Как же быстро ему, профессоруАкторианскогоуниверситета, авторумногочисленных научных трудов по древним культам и религиям, удалось опуститься до полуживотного состояния! Он прекрасно сознавал степень своего падения. Но он очень хотел выжить. Впрочем, существование во тьме подземелья с трудом можно было назвать жизнью. Он не умер, но оставался ли он человеком?
Трудней всего оказалось привыкнуть к отсутствию человеческих голосов. Что он здесь слышал? Крысиный писк да шорох кожаных крыльев микрохироптеров.
Замкнутость – кошмар, и поначалу эта ноша казалась непосильной, но, пережив первую, самую страшную ночь в подземелье Сент-Долор, он понял, что не смеет пускать уныние в сердце. Скрипя зубами, разрываемый сдавленными криками отчаяния и боли, он дождался рассвета, явившегосяввидеузкихбледно-розовых полосок света после нескольких часов мрака, похожего на смерть, и изменил свою судьбу.
Что ж, теперь он обитательтрущобнижнего города, подземного мира, ада, тартара.Первоевремя, мучительновыбираямеждужизньювотьмеподземельяимракомнебытия, онпыталсяпокончитьссобой, нопостепеннотемнотапоглотилаегополностью.
За времясвоегозаточенияон понял, что угрызения совести и постоянный страх подтачивают организм сильнее любых болезней. Иногда хотелось выть от одиночества. Из тьмы выползали демоны прошлого, мучительные воспоминания. Но мрак оказывал не него странное воздействие, неожиданное и сильное. Постоянно балансируя на грани грёз и болезненной одержимости, ощущая гнетущую боль одиночестваиглубинусвоего падения, он стал страстно мечтать о превосходстве над людьми.
Разум его помутился. Он не умер, но с каждым днём менялся, и смысл происходивших перемен прояснялся медленно, пока изменения не стали явными. Он понял: небытия нет. Есть переход из одной реальности в другую. И это доказывало, что сознательная жизнь может продолжаться независимо от формы физического тела.
Как удивительно зыбок переход из одного состояния в другое. Как тонка эта грань.
***
Скорчившись в своей норе, Сатрэм вспомнил одну из университетских вечеринок, на которой зашёл разговор о Кольце, о том, что осталось за его пределами, об иных мирах…
– ЗапределамиКольцавсёиллюзорно, – рассуждал Сатрэм. – Полагаю, там нет ничего, однивибрирующие формы…
Но коллега Сатрэма с кафедры нейроморфной фотоники перебил его:
– Чушь. Идеалистическая чушь! Не станешь же ты, подобно экзальтированным, но малообразованным акторианцам, утверждать, что Кольцо – знак высшей милости, оградившей город от мерзостей, творящихся в мире? Как учит их новая религия? Актория – чистилище, Кольцо – врата в мир идеальных форм! Чудо-Об-Избранных!
Коллега нарисовал рукой воображаемую идеальную форму.
– А вдруг это действительно чудо? – спросил Сатрэм. –Если обратиться к астрологической космограмме Земли...
Коллега фыркнул:
– Я не ослышался? Астрологическая? Космограмма?!
– Именно! – воскликнул Сатрэм. – И она говорит о наличии оскулирующей Чёрной Луны. В древних трактатах, к слову, изучению которых я посвятил всю жизнь, написано: «Она Чёрная Луна, сумеречная всадница, похотливый дух, порождение тьмы, дочь огня и бурь, рождённая из лавы кровоточащей горы Атлен ещё до возникновения звёзд. Она Лилит!»
– Чёрная луна? – засмеялся коллега. – Да это какая-то ересь! Ты учёный, в конце концов! Я предпочитаю факты! Что мы знаем о Кольце? Оно появилось над Акторией после прохождения вблизи Земли гигантского облака космической пыли. На большой высоте над городом образовалась гигантская фигура в форме тора, состоящая из тёмного вязкого вещества. Можно предположить, что внутренний шлейф Кольца сформирован из продуктов горения, оставшихся после вторжения в атмосферу некоего небесного тела при его резком торможении, а затем распаде. Вот внешнее силовое поле – это загадка посложнее. Кто его создал? Что стало с миром за его пределами? Но в одном соглашусь с тобой, пожалуй, там не осталось ничего, кроме гари и пепла.
Но Сатрэм настаивал:
– Наука не в состоянии всё объяснить! Что мы наблюдаем сегодня? Оглянись! По городу бродят странные создания. Существа с клыками хищников или птичьими перьями вместо волос, с повадками гиен или мелких грызунов. Откуда они? А ведь первое предупреждение явилось в виде крепускулов. Эти твари черпали ментальную энергию людей, раскидывая что-то вроде невидимых сетей, в которые попадали легко внушаемые и управляемые люди. Кто эти создания? Продукты горения? Может быть, углеродная сажа? А давай-ка вернемся к нашим «сказкам». Вы только послушайте слова древнего пророчества! «У неё не будет ни отца, ни матери. Она явится в облике женщины путём чёрного колдовства. Она желанна и прекрасна, но недоступна обычным людям. Её поцелуй дарит смерть. Её дети ни на кого не похожи. У них по три пары рук, змеиный хвост, кожаные крылья и огромная сила. Размножаясь стремительно, через две-три генерации они достигнут численности более миллиона. Античеловечество хлынет на лицо земли». Не в этом ли ключ? Что ты скажешь на это?
Скрывая досаду, коллега возражал:
– Нельзя отрицать факт появления в Актории крепускулов и катаморфов. Но, скорее всего, постепенные изменения фенотипа человека и млекопитающих, похожие на мутации, происходили уже давно под влиянием неблагоприятных факторов среды и как результат болезней. Регрессивная эволюция организмов при переходе к сидячему образу жизни, паразитизму. А вынужденная замкнутость внутри Кольца запустила катагенетические процессы.
«Что бы он сказал, взглянув на меня теперь?» – подумал Сатрэм.
Он сутками находился в состоянии тонкого, едва ощутимого дурмана. Ему снились сны, в которых сплеталось былое и ещё не свершившееся.
Поначалу он часто возвращался в полуразрушенный дом на окраине Актории. Там давно царило запустение. Всё покрывал толстый слой пыли, на полу осклизлая грязь, на стенах бурая плесень. Память вновь и вновь возвращала его к тому роковому дню...
И он брёл в своих видениях, не разбирая дороги…
***
Сатрэму нравилась работа в Университете Актории. Он безукоризненно выполнял возложенные на него задачи, никогда не отходя от собственного стиля. Он не ведал усталости, и даже возникавшее у него порой желание отдохнуть, формировалось исключительно из необходимости сменить обстановку, и никак не было связано с физическими потребностями организма. Общение со студентами, взаимодействие с коллегами – всё это позволяло поддерживать баланс жизненной энергии и давало средства на содержание уютного дома в одном из самых престижных кварталов.
Милолика была образцовой женой. Она наводила порядок, готовила еду, встречала его с улыбкой. Она двигалась размеренно и чётко, как стрелки часов. А он… Он словно бы не позволял себе любить её слишком сильно.