Страница 11 из 19
Первыми на эти изменения отреагировали мои одноклассники, обратив внимание, что при рукопожатии стали испытывать не самые приятные ощущения от прикосновения к моей руке, что даже иногда отдавалось им болью. В первое время я даже немного переживал из-за этого. Затем смирился, а после и вовсе понял, что данный факт является прямым последствием тренировок и полнейшей закономерностью моего увлечения турником.
Сам же процесс был долгим и трудным. Виной всему было мое упорство. Я пер вперед на зависть танкам. Меня ничто не удерживало перед целью стать высоким. Для регистрации результатов мой дед завел вполне стандартную для всех растущих организмов шкалу на той стороне стены в квартире, где ее не так легко было визуально обнаружить самым ретивым блюстителям целостности эстетического обустройства жилища, а именно чистоты настенных обоев.
Каждый день я совершал бесчисленное количество подходов к турнику, начинавшихся для меня с самого утра. Потом я атаковал его днем, после прихода домой из школы. Затем весь оставшийся день, если не выбирался куда-нибудь из квартиры. Осенняя погода, состоявшая из продолжительных дождей, ветров и похолоданий этому вполне способствовала. Я, едва скинув с себя школьное одеяние, запрыгивал на перекладину и висел на ней, пока терпели мои руки. Затем подходил опять, по пути в туалет, ванну или на кухню и снова зависал, вытягиваясь во весь свой крохотный рост. Шел назад, в комнату и вновь запрыгивал на турник. Так продолжалось целый день и нисколько мне не надоедало, переходя плавно в стадию привычки. Я перестал замечать того, что машинально заскакивал на перекладину в любое время дня и ночи, стоило мне только оказаться под ней.
Доходило и до неприятного и даже комичного. Один раз в меня врезалась бабушка, несшая на балкон целый таз только что стираного белья, что, естественно, закончилось громким криком в мой адрес и в адрес всех спортсменов в моем лице. Потом я получил четкий удар головой в живот от своей мамы, бежавшей с кухни в большую комнату с бутылкой пива для моего отца, смотревшего что-то там интересное по телевизору. Следующим был дед, который оторвался от просмотра футбольного матча лишь на то время, которое мог потратить на поход в туалет по нужде, вызванной употреблением приличного количества пенного напитка. И, конечно же, я всегда мешал своей сестре, сразу начинавшей голосить, как только заставала меня за любимым занятием.
Шло время. Я научился постепенно висеть подолгу, доведя это время до почти минуты за один подход к снаряду. Это была вторая победа, если первой считать само появление турника у меня. Следующим этапом в его освоении обозначил попытку подтянуться хотя бы один раз. Данное стремление я стал считать именно как «попыткой», потому как уже имел некоторый опыт, описанный выше.
Тут тоже оказалось не так-то все просто. Сколько я ни кряхтел, у меня ничего не получалось. Я раскачивался, дергался, тянул то одну, то другую руки, то пытался согнуть их вместе. У меня решительно ничего не получалось. Все было впустую. Правда, лишь на какое-то время. В один прекрасный день, я все же, изрядно подергав под собой ногами, кое-как достал краем подбородка поверхности перекладины и сразу спрыгнул вниз.
Это была третья моя маленькая и, одновременно, большая победа. Вот только поделиться своей радостью я ни с кем не смог. Мои одноклассники, а именно те, с кем я поддерживал хоть какие-то дружеские отношения, были далеки от любого вида спорта и предпочитали проводить время за компьютерными играми. Звонок отцу, с которым я решил поделиться своей радостью в первую очередь, закончился фразой:
– Лучше бы ты делом занимался!
Попытка сообщиться радостную весть деду разбилась об его очередную попытку вступить в конфликт с бабушкой путем поднятия своего настроения при помощи принятия изрядного количества алкогольной продукции, произведенной в подвале гаража одного из его многочисленных друзей. Мысли рассказать о личном достижении маме и бабушке, и вовсе были мною отметены по причине отсутствия в их сознании малейшего восхищения физически развитыми и красивыми мужскими телами. Короче говоря, моя радость была только моей радостью. Я подтянулся один раз!
Ликование мое длилось несколько дней. Повторив свой рекорд еще и еще раз, я стал пытаться увеличивать его, предпринимая для этого многочисленные отчаянные попытки. Я упорно сражался с турником и, наконец, добился желанной победы в борьбе с ним. То ли он сдался передо мной, то ли я его одолел, теперь было неважно. Две кривых, жутко некрасивых, с дерганьями и кряхтением, попытки удались на славу. Я установил новый личный рекорд. Перекладина покорилась мне дважды. Улыбка не сходила с моего лица. Теперь я принялся штурмовать значение, равное трем. Это было еще тяжелее, ибо даже два мне давались не всегда.
В один из дней ко всему прочему добавилась еще одна стимулирующая и качественно выравнивающая добавка в моих тренировках. Дверь в ванную комнату, что всегда была открыта для проветривания помещения, оказалась запертой из-за того, что за ней кто-то мыл свое тело. А с двери, прямо на меня смотрел я сам. Это было зеркало. Его когда-то там повесили и почти не пользовались по причине вечного проветривания. Теперь же я мог подтягиваться у себя на виду, видя качество выполнения каждого отдельного упражнения, вернее, полное отсутствие какого-либо качества вообще.
От постоянного, невольно навязанного самому себе контроля при просмотре вживую своего тела в прямом эфире дверного зеркала, я едва не провалился в состояние, близком к депрессивному. Виной всему послужил стереотип качества, за который я начал отчаянно бороться, усиленно взявшись за контроль состояния всего себя при подтягивании. Мне обязательно нужно было делать все ровно, красиво, без дерганий и болтания в воздухе конечностями. Результат приходил, ибо я неистово старался и много раз за день повторял подходы к турнику, но появлялся он крайне медленно, заставляя меня от этого лишний раз нервничать и ругать себя.
Вскоре я преодолел отметку в три подъема тела в висе. Затем, кое-как, добрался до четырех, до пяти и, наконец, до шести подъемов. Но все это было сделано далеко не ровно и не доблестно, если посмотреть со стороны, что я отчетливо представлял. Через некоторое время качество все же пришло ко мне, успокоив меня и научив терпению, которое все равно приходилось умножать на приложенные старания.
Параллельно я увидел радость, немного омраченную некоторым обстоятельством. Радость заключалась в первичной потере цели, ради которой я принялся осваивать турник, но нахождении ее благодаря моему деду, однажды, выдыхая на меня спиртной дух, сказавшему:
– Пойдем, посмотрим, насколько ты вырос.
Результат превзошел все мои ожидания. По прошествии менее чем двух месяцев упорных тренировок, я вымахал на целых шесть сантиметров. Именно вымахал. Потому как нормальным ростом тела такое достижение назвать было никак нельзя. Правда, потом, перемеряв отметку деда с трезвой мамой, я выявил заметный перекос в полученных ранее показателях, сказавшийся на них из-за приема моим дедушкой значительного количества допинга в жидком виде. Его далеко не спортивное по моим понятиям поведение заставило внести меня изменения в протокол измерений. Вырос я только на два сантиметра. Но и это было не так мало, учитывая мое упорство при следовании к цели.
Начав покорять перекладину в конце сентября, к середине декабря я смог освоить до двенадцати относительно качественных подъемов своего тела, Одновременно с этим и, до шестнадцати, в посредственном на вид исполнении. И все же это было шестнадцать!
Параллельно я, изучая просторы всемирной паутины, увидел и изучил массу других всевозможных упражнений, выполнение которых позволяло развить другие группы мышц, выполняя не только простые подтягивания. Да и сами подъемы тела в висе можно было делать не только классически, но и многими иными методами, совершенствуя свое тело. А тел, в разной степени развития, я насмотрелся столько, что усилил свои позиции в любимом занятии.