Добавить в цитаты Настройки чтения

Страница 14 из 89



В то же время отсутствие сведений о гербах многих городов свидетельствовало, что герб не воспринимался русским обществом как знак общественного самоуправления, городской автономии, суверенитета. Да иначе и быть не могло. Только мероприятия Петра I в области городского устройства как-то поднимали авторитет городов. Это позволяет рассматривать введение городских гербов как часть петровских преобразований в городском управлении. Какой бы характер ни носило петровское городское законодательство (пусть формальный), присвоение городу герба означало, что статус его повышался. Русский город все увереннее вступал на путь политического развития.

«Обозначивание» городов носило массовый характер. Имеются сведения, что Ф. Санти «сочинил» провинциальных и городовых 137 гербов, «да к сочинению провинциям и городам гербов назначено 220 мест, а гербов не нарисовано». Данные сведения не совсем точны: в материалах-описях рисунков и бумаг, извлеченных из квартиры Ф. Санти, показаниях живописцев, работавших по его проектам и сохранивших художественное наследство своего наставника, вырисовывается реестр из 97 названий городов и областей, гербы которых сочинил, исправил, нарисовал по правилам геральдики пьемонтский дворянин граф Франциск Санти в бытность свою товарищем российского Герольдмейстера. В основу своей работы, если не имелось под рукой «художественного подспорья», например, Титулярника 1672 года или Знаменного гербовника, Ф. Санти положил «ведения» о городах, присылаемых по его запросам Так, для Тулы Ф. Санти составил «производственный» герб. В присланном из Тулы описании сообщалось, что на берегу реки Упы построен завод, где изготавливаются «фузейные и пистолетные стволы и штыковые трубки». Эти сведения отражены в рисунке герба губернского города Тулы, высочайше утвержденного в 1778 году. В Полном собрании законов Российской империи он описывается следующим образом: «В червленом (красном) поле горизонтально положенный на двух серебряных шпажных клинках, лежащих наподобие Андреевского креста, концами вниз, серебряный ружейный ствол; вверху же и внизу по одному молоту золотому. Все сие показывает примечания достойный и полезный оружейный завод, находящийся в сем городе».

В реестре городских гербов, оставшемся в бумагах Ф. Санти, упомянуты города большие и малые, известные и малоизвестные. Каждому из них составлялся герб по мере поступления сведений о городе, а они были самые различные. Ф. Санти выбирал такой факт или такую характерную черту, которая, во-первых, могла вызвать у жителей определенные ассоциации, связанные с родным городом; во-вторых, графически легко воплощалась в специфический, только данному городу присущий знак.

Многим городам Ф. Санти определил так называемые «говорящие» гербы, основная фигура (или фигуры) которых «говорит» о названии города (или об имени владельца).[14] «С подачи» Ф. Санти «говорящие» гербы имеют города: Зубцов («в красном поле золотая стена со старинными зубцами»), Великие Луки («в красном поле три золотые большие лука»). О городе Черни Орловской губернии сообщалось, что назван он по имени реки, на которой расположен. Ф. Санти изобразил в гербе города черно-синюю полосу – реку. Вот его описание: «В серебряном поле протекающая река Черная, сей цвет доказывает ее глубину, а по обеим ее сторонам по зеленому снопу травы». С названием реки Старицы, на которой расположен одноименный город в Тверской губернии, увязывается и герб: «идущая с костылем старица[15] в серебряном поле». В доношении из провинциальной канцелярии можно прочесть: «Город Старица построен изстари между реки Волги да речки Верхней Старицы». Так что вместе с описанием местоположения города подчеркивается и его древность. Фигуру женщины с костылем можно рассматривать и как символ древности самого города Старицы, который существовал «изстари».

Еще один пример тщательности отбора Ф. Санти эмблем для городского символа. В герб Торопца он поместил деревянную башню, так как согласно сведениям о городе, достопримечательностью его являлась «стена деревянная с башнями» – обычное для русских городов укрепление. Но чтобы отличить Торопец от прочих городов, над башней помещался золотой лук, потому что во время создания герба город принадлежал к Великолукской провинции (в гербе города Великие Луки были изображены три золотых лука).

Приложил руку товарищ Герольдмейстера и к исправлению существовавших до него эмблем. Речь идет об эмблемах Знаменного гербовника 1712 года, в котором содержались рисунки знамен с городскими эмблемами. В частности, Ф. Санти изменил санкт-петербургскую эмблему. Для ротных знамен санкт-петербургских полков предназначалась следующая эмблема: золотое пылающее сердце под золотой короной и серебряной княжеской мантией. Не исключено, что на выбор именно такой эмблемы повлияло присутствие ее в гербе А. Д. Меншикова, первого генерал-губернатора города, шефа полка. Ф. Санти, который провозгласил принцип создания городской эмблемы как знака определенного города, несущего в себе конкретную информацию о нем, заменил пылающее сердце другой эмблемой, более приличествующей, с его точки зрения, Санкт-Петербургу – морскому и речному порту, столице Российской империи. В Знаменном гербовнике 1729-30 годов, составленном через два года после отстранения Ф. Санти от герботворческих дел, содержится следующее описание санкт-петербургской эмблемы: «Скипетр желтый, над ним герб государственный, около его два якоря серебряные, поле красное, вверху корона императорская». К данному описанию добавлено, что сей герб составлен «против последнего Сантиева». Санкт-Петербургская эмблема на протяжении всего XVIII века оставалась неизменной. Изображение двух перекрещенных якорей, на которые положен скипетр, увенчанный двуглавым коронованным орлом, можно увидеть на пробных медных монетах 1757 года достоинством в 5 копеек. На пробирном клейме санкт-петербургской «пробовальной палатки», которым клеймились изделия из драгоценных металлов, вышеописанный знак появляется в 1742–1751 годах. В 1741 году Герольдмейстерская контора писала о санкт-петербургском гербе, что он «уже учрежден» и «при многих случаях публично употреблен был и поныне употребляется».



Разъяснения в отношении городского герба последовали в связи с предложением Комиссии о строении учинить Санкт-Петербургу, а также каждой из 5 частей, на которые город был разделен по указу 1737 года, самостоятельные гербы. Причем прилагались и проекты гербов: для Адмиралтейской части – в белом поле синие якоря накрест; для Васильевской – в синем поле три белые рыбы; для Санкт-Петербургской – в зеленом поле белая городская башня; для Литейной – в черном поле желтая пушка; для Московской – в желтом поле копьем пробит черный змей. Герольдмейстерская контора решительно протестовала против предоставления гербов отдельным частям города, разъясняя, что герб как особый знак, олицетворяющий город, может быть только один. В квалифицированно составленном ответе, написанном под руководством молодого математика и филолога Василия Евдокимовича Адодурова, нового товарища Герольдмейстера, взятого «к сочинению гербов», на запрос Комиссии о строении отмечалось: «Ежели же для полицейских или других каких распорядков в означенные части сей резиденции какие особливые знаки потребны, то может для тех порядков Комиссия о строениях учредить оные и в те части роздать по своему благоизобретению; что до Герольдмейстерской конторы уже не касается, токмо оные знаки за гербы тех частей для показанных резонов признаны быть не могут».

14

Составление «говорящих» гербов широко применялось и в родовой и в городской геральдике разных европейских стран.

15

Старица – достигшая преклонных лет монахиня, старая женщина.