Страница 15 из 89
При Ф. Санти видоизменена была и эмблема города Архангельска, представленная на петровских знаменах в виде всадника на крылатом коне, поражающего копьем змея. Теперь она получила несколько иной вид, видимо, из-за нежелания повторять московскую эмблему (всадник, поражающий копьем дракона), а также известную по Титулярнику 1672 года эмблему грузинских и карталинских князей. Ф. Санти изобразил Архангела в синем одеянии, с огненным мечом и щитом в золотом поле, внизу которого – поверженный черный дьявол. Можно сказать, что в данной композиции яснее, чем в предшествующем изображении, подчеркнута взаимосвязь эмблемы с именем города: Архангел – Архангельск.
Еще один «говорящий» герб – Шлиссельбург (ключ-город), в котором Ф. Санти побывал лично. На петровских знаменах эмблемой города была колонна с якорями, у Ф. Санти же: «Ключ золотой под короною императорскою золотою… внизу крепость белая, поле синее».
Однако работа по городскому герботворчеству, задуманная Петром I и воплотившаяся в реальные городские гербы, созданные в высшей степени профессионально, с кончиной императора прервалась. После его смерти возобладавшие во внутрироссийской политике феодально-крепостнические и бюрократические тенденции привели к ликвидации даже тех номинальных прав самоуправления, которые император предоставил российским городам. Едва народившиеся органы городского самоуправления превратились в придаток царской администрации.
В новых условиях городской герб оказался вновь невостребованным. Составление городских гербов откладывается на неопределенное время, тем более что и деятельность Ф. Санти закончилась весьма печально.
Он, получивший от Екатерины I звание обер-церемониймейстера, был заподозрен в причастности к антиправительственному заговору против Петра II и без суда и следствия сослан в Сибирь. И только когда императрица Елизавета Петровна возвратила из ссылки опальных заговорщиков, Ф. Санти указом от 28 августа 1742 года был возвращен прежний придворный чин обер-церемониймейстера, а позднее пожалован титул действительного тайного советника. Но до конца своих дней Ф. Санти так и не вернулся к герботворчеству.
Откликаясь на запросы времени
После отстранения Ф. Санти от занимаемой должности составление городских гербов в России находилось в состоянии, оставлявшем желать лучшего, пока вновь не возникла потребность в городской символике. Поводом к этому послужило основание в первой половине XVIII века города Оренбурга.
В 1735 году на юго-востоке европейской части России был заложен сильный опорный пункт, имевший большое экономическое, политическое и стратегическое значение. С его возведением здесь укреплялись позиции и мощь Российской империи. Форпост способствовал развитию торговли с восточными странами и, кроме того, охранял эти земли. Построенный сначала на реке Ори город вскоре перенесли на другое место и назвали Оренбургом, а на месте первой закладки впоследствии вырос город Орск.
Законодательный правительственный акт предоставил Оренбургу некоторые права общественного управления. В числе привилегий, пожалованных императрицей Анной Иоанновной новозаложенному городу, упоминается особая магистратская печать. Описание её помещалось в «Привилегии городу Оренбургу», опубликованной 7 июня 1734 года. На печати – щит, трижды разделенный поперек золотыми и черными полосами (государственные цвета – свидетельство императорской милости) в знак того, что «трех подданных наших народов сей город защитою и прибежищем быть имеет»; в щите изображены два копья в центре, два наверху, два по бокам как свидетельство того, «что оные народы сие оружие обыкновенно на войне употребляют».
Активное участие в разработке символики этой печати принял Иван Кириллович Кирилов, в 1734–1737 годах руководивший Оренбургской экспедицией. Благодаря его усилиям было заложено около 20 крепостей и военных форпостов по рекам Яику и Самаре, создававших тем самым оборонительную линию русских. И. К. Кирилов, выходец из низших слоев общества, обладал незаурядными способностями, разносторонними знаниями и огромной энергией. Служа государству, он прошел путь от простого письмоводителя до обер-секретаря Сената. Этот пост по петровской «Табели о рангах» соответствовал VI классу, т. е. полковнику, в связи с чем И. К. Кирилов получил потомственное дворянство. В 1727 году он закончил свой труд «Цветущее состояние Всероссийского государства» – первое и наиболее полное научное страноведческое и экономико-географическое описание России.
Работая над этим трудом и исполняя должность обер-секретаря Сената, И. К. Кирилов познакомился с Ф. Санти и пользовался присылаемыми в Герольдмейстерскую контору сведениями о городах.[16] Когда И. К. Кирилов трудился над своей книгой, официальное составление гербов еще только начиналось, поэтому он при описании города о гербе не упоминал. Однако в последующие годы, как явствует из документов, И. К. Кирилов постоянно интересовался гербами и привлек к составлению гербов Иоганна-Симона Бекенштейна, издавшего в 1731 году в Санкт-Петербурге книгу на немецком языке «Краткое введение в гербоведение и в искусство составления гербов». И.-С. Бекенштейн в 1725 году приехал из Кенигсберга в Санкт-Петербургскую академию наук в качестве профессора юриспруденции. По заказу И. К. Кирилова он составил «Проект герба для нового города», который включал в себя несколько десятков эмблем в гербовых щитах – на выбор. Составлялся проект еще до определения названия новозаложенного города, ибо завершает его фраза: «Ежели бы имя сему городу известно было, то можно бы изображения по такому лучше расположить».
И. К. Кирилов, или кто-то из его сотрудников, остановил свое внимание на варианте, изображавшем орла, сидящего на вершине горы. Правда, орлу были приданы геральдические аксессуары: корона над головой, а по сторонам гербового щита – знамена и предметы вооружения. Именно такой мы видим эмблему Оренбурга, которую художник Я. Кассель, изобразивший Оренбург 1734–1736 годов, поместил на своем рисунке.
Однако при И. К. Кирилове утверждения герба Оренбурга не произошло. Сменивший его в 1737 году на посту руководителя Оренбургской экспедиции известный русский историк В. Н. Татищев продолжал добиваться официального утверждения герба для Оренбурга, предлагая и ряд рисунков гербов. Рисунки этих гербов имеются в рукописи историка Петра Ивановича Рычкова «Известия о начале и состоянии Оренбургской комиссии». Он пишет: «Получены были на разныя его, тайного советника (Татищева. – Н. С.), доношения всемилостивейшие указы, между которыми указом от 30 декабря 1737 года и сие было определено, чтоб городу Оренбургу, кроме магистратского, особый герб иметь и оный в Оренбургском драгунском полку на знаменах и на прочих полковых принадлежностях употреблять».
Однако орел, сидящий на вершине скалы, не стал гербом Оренбурга. В 1782 году этому городу в качестве герба дана была совсем другая эмблема: «Златое поле, разрезанное наполы голубою полосою… в верхней части – выходящий двуглавый орел, в нижней части – голубой Андреевский крест». Сочинена эмблема либо самим тогдашним Герольдмейстером, известным историком князем Михаилом Михайловичем Щербатовым, либо по его непосредственному указанию.
16
Об этом известно из слов переводчика Герольдмейстерской конторы И. В. Ардабьева, который сообщил, что все «доношения», присланные «из губерний и провинций, и городов к сочинению гербов городам», он по приказу графа Ф. Санти отдал обер-секретарю Сената И. К. Кирилову.