Последний рубеж

Я лежал и прислушивался к каждому шороху. И всё же скоро свежий воздух, сытость и усталость победили. Дремота одолела, и мне приснился сон, что я в прицеле черных глаз медведя. Уверенно и не спеша он шел за мной, а я бежал, но как-то очень медленно, как будто в чём-то ноги вязли, и он всё время за моей спиной. Еще чуть-чуть, и он меня догонит, одним ударом похоронит. А впереди меня обрыв, и дальше было некуда бежать. Надо стрелять, но нечем, ружье я где-то обронил. Медведь остановился, присел на попу неуклюже, вытянул вперед задние лапы и больше не спешил. И завладел мной мерзкий страх. Мне суждено погибнуть? В когтях медведя? Испуг и паника меня скрутили, и я не мог пошевельнуться. Попробовал кричать, но вместо крика вылезло мычание, и я очнулся.

Глава 3

Август 2019 года. Аляска. День третий

Воздух в палатке был влажным, спёртым и противным. Бетоном затекла рука, спина не гнулась, и в теле полный дискомфорт. Я через силу сделал маленькую щель в глазах и разглядел перед собой фигуру. Сидя на корточках, кто-то легонько тряс мое плечо.

Где я?

Нащупав замерзшими пальцами язычок от молнии, я медленно открыл свой спальный мешок и высунул нос.

– Ник, дружище, какого чёрта? – спросил я. – Который час?

– Я тут утром потоптался, – Ник как будто и не слышал мой вопрос, – и нашел следы карибу. Где-то рядом бродит большое стадо. Вздрогни, Макс, выходим через десять минут, поторопись.

– Куда поторопись?! А зубы чистить, а умыться? А выпить кофе, съесть круассан? – но мои последние слова уже летели ему в спину.

Он выполз из палатки, и я услышал его быстрые шаги.

«Что я здесь делаю?» – зло подумал я и полез следом.

Через полчаса мы уже молча двигались вглубь леса. «Откуда в тайге может бегать большое стадо карибу?» – подумал я, но посмотрев на хмурое лицо Ника, вопросы задавать не стал.

Еще через полчаса мы вышли на открытое пространство, где уже редко росли хвойные деревья. Перед нами открывалась долина с мелкой речушкой. На возвышенности, откуда было очень хорошее обозрение всего пространства, Ник достал бинокль и поднес его к глазам. Мне бы и в голову не пришло взять на охоту бинокль, ведь есть же оптика на винтовке. Но Ник очень долго и внимательно вводил им то вправо, то влево.

– Карибу где-то здесь, – произнес задумчиво Ник, – вот их следы. Мы затаимся на тропе, они обязательно здесь пройдут. Плохо будет, если они окажутся на том берегу, тогда пиши пропало – мы можем не успеть ее перейти.

Мы прошли чуть дальше, но вниз спускаться не стали.

Замерли.

Никого.

Я приотстал и стал разглядывать природу. Кроме редких тёмно-зелёных хвойных деревьев и мелко-мутной водной артерии, всё вокруг красиво желтело. И при этом небо над нами было очень контрастным к долине. Холодным, светло-синим, а облака, причудливо выстроившись в ребристый узор, очень низко над нами нависали. В воздухе подавал звук только ветер, который, казалось, был очень широким и медлительным. Его мягкое прохладное объятие призывало лениво лечь спиной на землю, сорвать и пожевать тростинку, закрыть глаза и помечать. А лучше ни о чём не думать.

Ни о чём не думать, разве такое возможно?

А может ли наш мозг вообще не думать, или в нём всегда идут какие-то процессы независимо от нашего желания? Постоянный сбор информации, быстрый анализ, затем выводы и, наконец, подача сигналов к действию? Про человека можно сомневаться, а вот у животных, похоже, этот процесс постоянный. Им надо выжить, поэтому их слух, обоняние и зрение должны всегда быть начеку. Во время поедания добычи, ленивого отдыха и даже сна. А во время спаривания мозг у них тоже на дежурстве? Кажется, нет.

– Они рядом, – прервал мои нелепые размышления Ник. – Давай, идем, хватит глазеть. Нам нужно спешить, похоже, что они всё-таки на той стороне, и нам надо найти брод через речку.

Мы спустились вниз и пошли вдоль по течению. Там, где берега сужались, перейти реку было невозможно, но Ник углядел впереди заводь, после которой течение делилось на два рукава и сильно мельчало.

Он показал мне рукой в ту сторону и быстро побежал вперед, набирая скорость. Я дернулся за ним, еле поспевая, так как почва под ногами была ухабистой. Местами кочки, местами ямки, местами ветки, камни, скользкий мох. «Тут как бы ногу не свернуть!» – мелькнуло в голове, но уже совсем скоро мы перешли, и я смог присесть передохнуть.

Ник же остался на ногах и продолжал внимательно прислушиваться к любому шороху, вглядываться в любое движение. А еще он не просто глубоко втягивал в себя прохладный воздух, он его пробовал на вкус, жевал, делил на части и оттенки. Суженные в узкую щелочку глаза прицельно смотрели вперед. Да-да, не по сторонам, а только вперед. Передо мной стоял не человек, не охотник, передо мной стоял особый хищник. Настоящий зверь и человек разумный.

Где он узрел оленей?

Нет никого. Я еще раз обвел взглядом всю долину. Тишина и покой, как и десять минут назад.

– Здоровые самцы. Их много, – сказал тихо Ник, – они жирные и поднимаются по склону.

– По какому склону, Ник? – шепотом спросил я, пытаясь, наконец, понять, где же это невидимое стадо жирных оленей.

И тут произошло неожиданное. Воздух наполнился стуком копыт. Внезапно, отчетливо и громко. И этот топот пёр на нас. Сотни копыт стучали о землю под давлением тяжелых туш. Эти частые удары превратились в один долгий грохот, внутри которого шла мелкая дробь. В памяти всплыл Бонзо[5] с его невероятной гениальностью стучать по барабанам вопреки привычным всем канонам. И этот топот не поддавался никаким правилам, но при этом тоже имел свою, особую и красивую мелодию. Шум приблизился совсем близко, и в какой-то момент я подумал, что сейчас из этой чащи вынырнет тяжелый старый медный тепловоз и размажет меня как божью коровку.

«И почему как божью коровку?» – я мысленно спросил себя. Но уже в следующий момент, услышав громкий крик Ника, я глупые вопросы больше себе не задавал.

– Вниз! Вниз! – Ник отчаянно махал мне рукой, указывая, чтобы я присел и спрятался в зарослях.

И они появились.

Крупные, рогатые, красивые и быстрые.

Они мчались мимо нас от речки на пригорок. Вел за собой всё стадо большой красавец с огромными рогами. Мощно отталкиваясь задними ногами, он парил в воздухе и мягко опускался на передние. Эти движения мне чем-то напомнили заячьи прыжки, только пролетал вожак не метр или два, а как минимум семь-восемь. На небольшом расстоянии от него бежали еще пять-шесть оленей. Все тоже крупные и, как мне показалось, все самцы. А уже за ними двигалось всё остальное стадо. Ветер был в помощь, он дул на нас.

Ник прицелился и сделал первый выстрел. Я внимательно вгляделся в стадо, но потерь в нём не обнаружил. Олени продолжали от нас удаляться. Тогда он быстро передернул затвор, но тот заклинил. Опустив ствол вниз, пытаясь справиться с проблемой, Ник выругался долгим и отборным американским матом, который меня очень рассмешил.

– Давай же, – взмолился он в конце тирады, – давай!

Наконец он дослал второй патрон и заново прицелился. Для меня всё происходящее напоминало просмотр замедленного черно-белого кино. Вот Ник опять замер, и мне показалось, что он сейчас сам пролезет в свой прицел, и сам же пулей полетит в оленя. Но он медлил, а олени уходили. И вот, наконец, прозвучал короткий громкий хлопок, затем отдача от карабина, Ник пошатнулся, успел закрыть-открыть глаза и медленно, виновато опустил винтовку. На его лице была слабая улыбка нашкодившего пацана, и эта улыбка была обращена не ко мне. Нет. Скорее всего, к самому себе.

– Ты опять промахнулся?

– Готов! – коротко произнес он и закинул оружие на плечо. – Один есть.

– Как это? – я так и не увидел в кого он попал. – Который?

– Сейчас увидишь!

И он двинулся туда, где только что олени протоптали целую дорогу.

– Отлично, у нас есть карибу на эти дни.

5

Бонзо – Джон Боннэм – британский барабанщик, участник группы Led Zeppelin, величайший ударник в рок-музыке.