Страница 43 из 51
Кинги сел, оглядел собравшихся. — Кипучий, как вулкан, неотразимый, как лавина. — Откинулся на спинку стула, сделал серьезное, значительное лицо, переплел большие коричневые пальцы:
— Итак, сэр Ланселот, вы получили мое письмо? Копию я, естественно, отправил сэру Осберту. Теперь я был бы рад выслушать ваши мнения, по его содержанию.
Сэр Осберт посмотрел на сэра Ланселота так, словно видел его впервые. На короткое время воцарилась тишина. Затем сэр Ланселот прокашлялся, одарил всех легкой, осуждающей улыбкой и произнес:
— Итак… если не возражаете, я начну первым. Полагаю, мои взгляды помогут определить порядок дальнейших обсуждений.
Сэр Осберт громко саркастически фыркнул, но сэр Ланселот это проигнорировал и продолжил:
— Ваше Величество, я досконально изучил ваше письмо. Позвольте с самого начала выразить свое понимание и сочувствие в связи с неординарностью и сложностью положения. Идея строительства аэродрома возникла до того, как была открыта долина хохотуний, отсюда и трудности. Я, как защитник природы, против строительства, но окончательное решение должны, конечно, принять зенкалийцы, и только зенкалийцы.
Тут он бросил быстрый взгляд на сэра Осберта, и глотнул из стакана:
— Позвольте разъяснить позицию организации, которую я представляю, которая совпадает с моей собственной. По всему миру вследствие человеческой деятельности истребление невозобновимых природных богатств идет с фантастической скоростью. Порою мы делаем это целенаправленно и сознательно, иногда — просто не отдавая себе в этом отчета, но всегда во имя прогресса. Мы сами, выражаясь фигурально, рубим сук, на котором сидим. Моя организация не является обструкционистской, как считает сэр Осберт. Мы просто призываем к осторожности. Мы глубоко озабочены жизнью животных и состоянием среды их обитания; кстати говоря, большинство людей упускают из виду тот факт, что в понятие «среда обитания» входят как тропические леса, так и трущобы Лондона. Наши оппоненты неизменно выдвигают аргумент: мол, какая польза от всех этих существ нам, с нашими удивительными техникой и технологией, которые способны покорить природу? Нам способным, как нас уверяют, вершить собственную судьбу? Увы, у нас нет ответа на столь простой вопрос.
— Вот именно, — фыркнул сэр Осберт. — Нет.
— По крайней мере, мы сознаемся в своем невежестве, сэр Осберт. Мы не пытаемся скрывать его, как это делаете вы.
Сэр Осберт покраснел и прорычал:
— Выходит, что все ваши аргументы, все ваши обструкционистские действия базируются на невежестве? — Так как же с вами человечество сможет идти по пути прогресса? Вы же только и делаете, что постоянно тормозите прогресс.
— Все равно я стою на своем: если нужно выбирать между строительством аэродрома и плотины или сохранением долины хохотуний, мои симпатии решительно на стороне долины, — заявил сэр Ланселот, — потому что, помимо ее важности с чисто биологической точки зрения, мы не знаем, какова может быть ее важность для жизни острова, и…
— Важность? — вскричал сэр Осберт. — Вы, что думаете, если будет установлена важность этой долины для жизни острова, мы откажемся от проекта строительства?! Важность! Мой дорогой сэр, вы сошли с ума! Двадцатое столетие на дворе! В нем не может быть места экологическим излишествам…
Ему пришлось прервать свою речь, поскольку Ганнибал затрясся от смеха. Сэр Осберт ошалело посмотрел на него.
— Я приношу свои извинения, — на лице Ганнибала было выражение притворного раскаяния, — но «экологические излишества», по-моему, редкостный перл изящной словесности, равных которому я давно не слышал. Мне нравится! В нем звенит колокол прогресса!
— Точно так, — сухо сказал сэр Ланселот, — только боюсь, что эти, как их называет сэр Осберт, экологические роскошества… э-э… излишества касаются нас всех, будь то природозащитники или проектировщики прогресса.
— Я и не знал, что сказал что-то смешное, — буркнул сэр Осберт, сжав губы.
— Нет, нет, вовсе не смешное, — возразил сэр Ланселот. — Очень даже печальное.
Король слегка подался к спорщикам, и предложил, переводя взгляд с одного дуэлянта на другого:
— Я в принципе согласен с вами, сэр Ланселот. Но давайте, если возможно, ограничим дискуссию непосредственно нашей проблемой. Что вы думаете по поводу того плана действий, который изложен в письме?
— Считаю данный план абсурдным, — сказал сэр Осберт, — ибо он задерживает реализацию всей схемы на неопределенный срок. Позвольте прямо заявить от имени правительства Ее Величества, чьим представителем я являюсь, что оно не потерпит колебаний в вопросе, от которого зависит безопасность не только Содружества, но и самого Зенкали.
— Мне лестно, слышать, что русские устремили свой алчный взор на такой Богом забытый остров, как Зенкали, — пробормотал Кинги.
— Да, на Зенкали — на весь Индийский океан! — Сэр Осберт даже не пытался скрывать раздражение. — Но, похоже, мне так и не удается втолковать вам, что из-за этих чертовых деревьев и дурацких птиц безопасность всего мира может оказаться под угрозой!
— Напоминаю еще раз, что птица-хохотунья является воплощением старинного Бога фангуасов, — холодно заметил король. — Надеюсь, больше об этом напоминать не придется.
— Извините, — буркнул сэр Осберт.
— А вы что скажете, сэр Ланселот? — спросил король, переведя свой взгляд василиска от раздавленного сэра Осберта на другого участника диспута.
— С моей точки зрения, трудность заключается в следующем. Даже если будет установлено, что хохотуньи могут жить за пределами той небольшой экологической ниши, к которой они адаптировались, и даже если то же будет доказано в отношении деревьев омбу, мы сохраним их, так сказать, в зоопарке, — мы же не сможем перенести вместе с ними все, что их окружает. Моя организация стремится к сохранению видов, по возможности, на их естественных местах. Мы против перемещения птиц и деревьев за пределы долины. Кроме всего прочего, стоимость этой операции будет огромной, не могу себе представить, где вы возьмете средства. Как компромисс ваше предложение, надо признать, содержит рациональное зерно, но боюсь, моя организация будет принципиально против.
— Совершенно нелепо, что, возможно, все будущее человечества может быть поставлено на карту из-за какого-то дерева и какой-то птицы! — взвился сэр Осберт, который уже оправился от выговора Кинги.
— Меня поражает, как это вы не понимаете, что этого будущего у человечества вообще не будет, если человек не сохранит природу, а будет по-прежнему хищнически и непрерывно ее эксплуатировать, — терпение сэра Ланселота явно подходило к концу.
— Джентльмены, джентльмены, — примиряюще произнес Кинги. — Я прекрасно понимаю, что какие-то ваши надежды не оправдались, но, пожалуйста, не выходите из себя. Вы оба изложили мне свою точку зрения, оба привели ценные аргументы в защиту своей позиции. Теперь позвольте сообщить об этом Законодательному Совету. Если у его членов возникнет желание задать вам вопросы, не будете ли вы так любезны, изложить свои взгляды непосредственно им?
— С удовольствием, — сказал сэр Ланселот.
— Еще одна задержка… — пробурчал сэр Осберт, пожав плечами. — Ну что ж, придется согласиться, хоть я и полагаю, что ситуация ясна как Божий день, и можно было даже…
— А именно? — вкрадчиво спросил король.
— Я хотел сказать, что каждому должно быть ясно, как важен для Зенкали аэродром, — поспешил исправить свою оплошность сэр Осберт.
— Но также нельзя забывать, как важны для зенкалийцев птица-хохотунья и, хотя и в меньшей степени, дерево омбу, — сказал Кинги. — Вы сейчас оба будете шокированы, но минувшей ночью была предпринята попытка проникновения в долину с целью уничтожения всех деревьев и птиц.
— Боже, Боже, как же так? — воскликнул сэр Ланселот. — Как это случилось?
Сэр Осберт хранил молчание.
— К счастью, заговор был раскрыт и злодеи схвачены, — успокоил их Кинги. — Надеюсь, в скором времени выяснится, по чьему заказу они действовали.