Тысяча журавлей

— А, вот ты где?

Чизуру вздрогнула, когда услышала голос Со Куроя, зашедшего в комнату.

— Мы получили письмо от семейства Кучики, — продолжил мужчина, передавая ей конверт — это было письмо от её отца.

— Из дома? — она развернула письмо, — Возвращайтесь, домой.

— Похоже, Ясутада беспокоится о вас после произошедших событий: ранения Фумии и странное убийство, — ответил Со Куроя, — Мы приготовим для вас машину и билеты на поезд.

— Спасибо за заботу! — воскликнула Чизуру.

После обеда Наори и Со Куроя провожали их возле администрации деревни.

— Ну, это было недолгое пребывание, но всё же, спасибо за гостеприимство, — Фумия поклонился, готовясь к поездке домой.

— Спасибо за гостеприимство! — Чизуру сделала то же самое.

— Приезжайте сюда, когда захотите, — сказал на прощание Со Куроя, — Здесь вы можете отдыхать сколько влезет.

— Давай, Наори, иди попрощайся!

— Конечно, — Наори, который пришел их провожать, неохотно шагнул вперёд.

— До встречи, спасибо за всё! — они пожали друг другу руки.

— До свидания, Наори! — она воскликнула и улыбнулась.

Неожиданно Наори крепко обнял Чизуру. Она была удивлена таким прощанием. «Неужели, я начинаю ревновать свою сестру к другим парням?» — подумал Фумия, открыв заднюю дверь черной машины. После этого они сели на свои места и уехали.

— Это было поспешно, — сказал Наори Куроя.

— Рано или поздно они всё равно вернулись бы домой, — ответил Со Куроя, возвращаясь в больницу.

***

25 марта в столице Японии синоптики обещали грозу. Вечером погода начала портиться, небо заволокло тучами. Резкие порывы ветра поднимали вверх пыль и грязь с земли. Где-то вдали прогремел гром, и сверкнула молния. И ливень обрушился на город. Низкие тёмно-серые тучи начали низвергать на землю сплошной поток воды, который становился всё сильнее и сильнее. Прохожие с зонтиками бегут и прячутся от сильного ливня в зданиях города. Беспрерывный поток воды залил уже все дороги, все тротуары. Как будто небесные окна отворились, и оттуда полилась вода, неудержимая и бурная.

— Я сейчас же начну готовить ужин, Фумия. Не желаешь чего-нибудь особенного?

— Подойдет всё, что захочешь. Не нужно спешить, лучше сначала пойди, переоденься.

В ответ брату та восторженно улыбнулась:

— Поняла, хотя мне было интересно, не хочешь ли ты чего-то конкретного. Я сделаю, всё что угодно.

— Только не переусердствуй, — он слегка ткнул её в лоб. Чизуру опустила голову и быстро поднялась на второй этаж.

Вернувшись в гостиную, парень свалился на кресло. Честно говоря, он слишком устал после поездки. Фумия опустошил голову, закрыл глаза и откинулся назад на кресле, изогнув шею и положив голову на спинку. В этом положении не было какого-то особого смысла, просто у него было такое настроение. Через час сестра приготовила мясной суп с овощами на кухне. Затем принесла на обеденный стол: белый хлеб, две тарелки с супом, вилки и ложки. Закончив свою сервировку, Чизуру пошла в гостиную, чтобы позвать брата к столу.

Она совсем не была раздражена тем, что брат внезапно ушёл в собственный мир. Он оставил себя настолько беззащитным — нечто, доступное лишь для неё. Чизуру очень обрадовалась, что Фумия оставил себя её заботе. Просто быть рядом с ним, даже если ненадолго, для счастья ей было достаточно. Стараясь не шуметь, она подошла к нему. Встав перед ним, Чизуру тихо наклонилась ближе к его лицу и увидела, что глаза у него закрыты. Подстраховавшись, чтобы его не задели её длинные волосы, она придавила их левой рукой. Правую руку она положила на кресло, чтобы поддержать свой вес. Внезапно, не сумев больше поддерживать своё неестественное положение, Чизуру опустилась на колени Фумии. Глаза Фумии и Чизуру встретились. После чего он трепетно и нежно начал обнимать её за талию и периодически целовать в губы.

Время спустя брат поднял голову обратно в первоначальное положение. Глаза Фумии упали с её лица на её грудь, затем ещё ниже. Следуя взгляду брата, Чизуру осторожно посмотрела вниз на своё тело. Она была так «осторожна» из-за того, что уже очень хорошо знала о своем текущем состоянии, даже не видя это. Конечно же, она не только была на коленях у брата, ноги у неё были раздвинуты за рамки дозволенного короткой юбкой, достаточно, чтобы нижнее бельё было почти видно.

— Нам нужно прекратить, наши отношения, — сказал он, опуская свои руки. — Я не смогу сделать тебя счастливой!

В бессилии брат закрыл лицо руками. Кроме негативных чувств, его переполняла всепоглощающая, неистовая любовь к своей сестре. Его нервы не выдержали — Фумия заплакал.

— Я ненавижу тебя! — с невероятной скоростью Чизуру вскочила с Фумии, затем быстрее ветра она вылетела из гостиной прямо вверх на лестницу.

Убежав в свою комнату, она захлопнула дверь, заперла её, затем, наконец, тяжело дыша, припала спиной к двери. Девушка не могла собрать силы, чтобы встать. Возможно, благодаря своему изысканному воспитанию она подсознательно попыталась выровнять колени и сесть прямо, но после того, как влетела в свою комнату, она была полностью истощена и просто рухнула на пол. Услышав, как пришёл отец с работы, Чизуру решила спуститься вниз.

Ясутада Кучики вернулся домой поздно вечером, открыл двери ключом. Войдя в прихожую, он снял с себя пальто. Затем направился на кухню и заварил чай в заварочный чайник, предназначенный для гостей. Когда зелёный чай сварился, Чизуру вышла из комнаты.

— Чего вы так рано встали, разве уже выспались? — с хрипотцой в голосе произнёс он, потирая свою козлиную бородку. Его черные короткие волоса, всегда гладко зачёсаны назад.

Ясутада Кучики — мужчина сорока пяти лет высокого роста, крепкого телосложения. У него узкие серые глаза с серьезным взглядом. Фумия знал, что отец раздражительный и тяжёлый в общении человек но, тем не менее, замечательный хирург, готовый на всё, чтобы спасти своего пациента.

— Мы недавно приехали домой, — ответил Фумия, выходя из гостиной.

— Я скучала по тебе! — Чизуру крепко обняла своего отца.

— Хорошо себя чувствуешь? — задал вопрос Ясутада Кучики, погладив свою дочь по голове.

— Да!

— Дай осмотреть твою руку, — произнёс отец, смотря на сына. Неохотно Фумия показал ему правую руку, развязывая повязку и бинты.

— Как ты поранился? — начал спрашивать отец.

— Несчастный случай!

— На карьере хирурга можешь поставить крест, — произнёс Ясутада Кучики, — Ещё две недели нужно обрабатывать раны антисептиком, если не будет осложнений, дальше реабилитация в нашей клинике.

— Я верю, что ты станешь прекрасным доктором! — поддержала Чизуру своего брата.

— Верно, хирург — это не единственный доктор в мире, есть множество других медицинских специальностей, — сказал Ясутада Кучики.

Сытный и вкусный ужин был уже накрыт. Чизуру налила всем горячего чая. Семья Кучики в молчании поужинала перед сном. Уставший отец отправился спать в свою комнату.

— Нии-сан, я помою посуду, — ответила она, начиная убирать тарелки со стола, — Ты можешь идти спать.

— Спокойной ночи, — ответил Фумия, выходя из кухни.

***

Идёт прекрасный месяц июнь, ничуть не уступающий предыдущему маю по красоте цветущих в нём растений: деревья, трава, покрытая широким зелёным шлейфом. В небе неспешно парят, словно огромные корабли, тяжёлые кучевые облака. И хотя месяц май под конец баловал тёплыми и по-летнему жаркими днями, первые июньские дни нередко были прохладными, порой дождливыми. Сухой антициклон принёс с собой тёплые ветра, а высоко стоящее в небе солнце обеспечивало тёплую, даже жаркую погоду в Токио.

Городской парк небольшой, но очень красивый. У самого входа расположены большие клумбы разных форм, с ранней весны до поздней осени они покрыты ярким цветочным ковром. Особенно красив этот ковер сейчас, летом: здесь и белые, и красные, и желтые, и голубые цветы. Стоит отцвести одним, как сразу же зацветают другие. Летом на скамейках под раскидистыми деревьями не найти свободного места, также люди сидят на берегу пруда или просто на траве. Читают книги, играют в игры, загорают и наслаждаются свежим воздухом. Многие при этом фотографируются, на фоне цветов и зелени фотографии получаются яркие, сочные, по-летнему радостные.