Страница 74 из 76
— В смысле, по праву первооткрывателей? — я только через несколько секунд понял, что именно Уля у меня захотела узнать, вспомнив свою речь месячной давности. — Видишь, лёд тут лежит многие годы. Получается, катамаран экспедиции здесь пройти не мог. Или какой пиратский корабль. Значит — мы тут первые, да…
Что-то ещё я сказать не смог: рот закрыли долгим, кружащим голову поцелуем. Правда, совсем уж в экстрим Танцующая не ударилась — поцелуями всё и закончилось. Когда мы оторвались друг от друга, я заглянул жене в глаза… и едва не вздрогнул. Не помню, чтобы на меня кто-то с
Перо руля лежало на палубе — вместо него сразу установили запасное. Обыденная, в принципе ситуация: плановый осмотр выявил глубокую неисправность, ещё не успевшую нагадить при эксплуатации транспортного средства, но уже готовую к этому. Однако деталь не распилили на дрова, а оставили дожидаться меня. А это значит…
— Проклятье, — поморщился как от зубной боли я. Верхний слой древесины крошился под моими пальцами на глубину до трёх-четырёх сантиметров. Глубже материал держал нагрузку, вот только с его структурой было явно что-то не то.
— Медузы, — это был не вопрос. — И ниже ватерлинии везде так.
Кровавый прилив всё-таки повредил корабль. Только не сразу — мы ведь осмотрели Рыбу, лежащую на мели, прежде чем спихнуть на глубокую воду.
— Я не совсем уверена, но процесс деградации материала, ещё сильнее замедлившись, продолжается, — помявшись, добавила в копилку общего негатива свою долю Сопрано.
Доски, которыми пираты обшили днище своего рейдера, на Земле однозначно обозвали бы “прямоугольным брусом” — то есть запасы по толщине и прочности ещё наличествовали. Пока. Но гидродинамическое сопротивление повреждённых желудочным соком планктона определенно возросло. Писец. Полный. Впрочем, повезло, что заметили сейчас. Пираты Полумесяцев наверняка первые разы получали неожиданный сюрприз, когда обшивка корабля внезапно начинает разламываться и пропускать воду. Нас то же самое ждало, только позже. Ну или нет, если деструктивный агент в досках закончится раньше.
— Сворачиваем поиски и возвращаемся, — хмуро приказал я. — Судоходную реку мы так и не встретили и не нашли следов высадки. Это означает, что многокорпусник одна из бурь разметала в щепки, или что команда оттащила своё судно поглубже на берег и зарыла в песок для сохранности, сняв мачты. Ни так, ни так нам его не найти. Да и по правде сказать — даже если б нашли: кто гарантирует, что мы точно по их следам пройдём, если в пустыне не остаётся следов? Вот-вот. Далее продолжать то, что мы делали — просто бессмысленно.
— Ну что ж, — после общей долгой паузы нарушил молчание Данте. — Грустно, что экспедиция заканчивается… вот так. Но, во всяком случае, мы старались…
— Кто тебе сказал, что экспедиция заканчивается? — мой голос заставил всех вздрогнуть.
— Но ты сам сказал… — сделала большие глаза Лана.
— …”Продолжать дальше делать то, что делали — бессмысленно” — вот что я сказал, — похоже, это прозвучало как-то зло, судя по чужой реакции. — Бесполезно дальше плавать вдоль берега “Края света” на паруснике. Пешком или верхами непосильно методично обшарить миллионы квадратных километров пустыни в поисках пропавших учёных и Сунан. Но это всего лишь только и значит, что нам надо сделать задачу поиска посильной. И у нас для этого есть всё, что нужно.
Почему-то никто не переспросил и не стал спорить. Только Безродная деловито уточнила:
— Возвращаемся через Золотистые гавани, Электру, или пиратский, то есть теперь орденский остров в дельте Великой?
— Возвращаемся на Щедрую Чашу, — на моих губах против воли заиграла недобрая усмешка. Сколько крови нам это местечко попортило… вот теперь — всё отработает. — Она станет нашей базой и ступенькой к неминуемому успеху!