Я познала хаос

Тео возносит страдальческий взор к ажурному потолку и кивает.

‒ Еще как стоит. Я бы даже сказал, это жизненно необходимо сделать. Такеши, организуй нам все.

‒ А? Сейчас… ‒ Врачишка, неуклюже семеня, пробирается мимо стола и трясущимися руками толкает створку. ‒ Прошу сю… А-а-а!

Мой прицел в данный момент напрочь сбит. У врачишки реакция как у дохлой черепахи, так что, не будь я такой криворучкой, подсвечник угодил бы прямо в его узкоглазую харю.

‒ Твари!!! Гаденыши!!!

Будь мой уровень дохлости в сотни раз ниже, Тео точно не смог бы со мной справиться. Но у меня, как всегда некстати, отказывают руки, и юрист, вцепившийся в мою талию, хоть и рывками, но относительно легко перетаскивает меня из столовой в малый кабинет.

Проскочивший в помещение последним Лиллоу поспешно захлопывает дверь и прислоняется к ней спиной. На его морщинистом лбу блестят капли пота.

Тео усаживает меня в мягкое кресло, резко отскакивает и тяжело бухается на кушетку напротив. Такеши, кротко сжимая голову в плечи, усаживается на краешек стула у самого входа. Воцаряется тишина.

Перебираю плечами и склоняюсь на одну сторону кресла.

‒ С тобой все в порядке? ‒ Тео хмурится.

‒ Руки окоченели, ‒ бубню я и вяло откидываю голову на мягкий выступ спинки.

Забавные у меня перепады настроения. Только что возбухала, а сейчас оп! ‒ и внутри почти штиль.

‒ Судя по всему, излишнее волнение также способствует временному обездвиживанию конечностей, ‒ подает голос Такеши.

Мрачно смотрю на него.

‒ Поцелуй мой подсвечник.

Такеши сворачивается обратно в нервный клубочек и, обнимая себя руками, отодвигается по сиденью к самой стене.

Снова затишье.

Отстраненно рассматриваю книжные шкафы, ковер на полу, камин.

‒ Так, значит, Лирис… ‒ откашливаюсь и пробую пошевелить пальцами.

Не выходит. Интересно, а, если сейчас встать и покрутиться, руки будут мотаться из стороны в сторону, как поливочные шланги?

‒ Лирис. ‒ Тео вдувает щеки и выдает ненатуральную улыбку. ‒ Насколько я помню, это одно из твоих любимых имен? Как и… «Эли».

‒ Угу. Как и «Эли». ‒ С усилием отталкиваюсь от одной стороны кресла и заваливаюсь на другую. ‒ И, кстати, это вроде как девичье имя, нет? Со значением типа «та, что явилась из песни», нет? «ЭТО» что, девчонка?

‒ Нет, он мальчик. И… в общем, ему вполне комфортно и с таким именем.

‒ Да ну? ‒ Сдуваю с лица упавшие кудри и громко фыркаю. ‒ А зверька какого-нибудь, случаем, не вырастили?

Тео озадаченно моргает.

‒ Зверька?

‒ Ну да. ‒ Опускаю голову и ударяю себя подбородком. ‒ Во мне. Животное какое-нибудь? Птичью ферму? А, может, овощи тоже сподобились внутри меня выращивать? Репку. Свеклу… О, огурцы! Надо же хорошенько поработать с биоматериалом № 754873-5/777.

‒ Лето…

‒ Если в ход не пускали помидоры, то я так не играю.

‒ Лето. ‒ Тео, болезненно морщась, прижимает ко лбу ладонь и, раздувая щеки, лохматит себе шевелюру сразу обеими руками. ‒ Ты знаешь, ничего такого не было.

‒ Ни хрена я не знаю, ‒ огрызаюсь я и опираюсь локтем заработавшей руки на подлокотник. ‒ Тут глаза посмеешь прикрыть, и в тебя уже пихают инородные предметы. ‒ Приподнимаю вторую руку, по-прежнему не функционирующую, и толкаю ее пальцем. Та принимается качаться, как маятник. ‒ Сколько?

‒ М? ‒ Тео скоблит пальцами подбородок. ‒ Сколько?

‒ Сколько… Сколько их еще? ‒ Голос сходит на нет без моего желания. Сердце сжимает чья-то незримая когтистая рука. ‒ Футбольную команду гомункулов налепили? Или хотя бы баскетбольную?

‒ Лирис последний. В смысле, он был первым. Он ведь старше, и… ‒ Тео страдальчески оглядывается на Такеши, но тот сейчас явно ему не помощник. ‒ Двое. Детей всего двое.

‒ Так я тебе и поверила! ‒ Ударяю кулаком по подлокотнику. Теперь уже второй заработавшей рукой. ‒ То-то в комплексе ты все спрашивал у меня «только Эли?» Ты же и этого, второго тоже имел в виду? Ну же, признавайся! Или ты, врачишка! Так сколько их?!

‒ Двое. Только двое, ‒ повторяет Тео, и Такеши быстро-быстро кивает. ‒ И это же неплохо, да? Что… всего двое? ‒ Он выдает нервную улыбку. ‒ Всего-то. Да, Лиллоу?

Дворецкий хмурит брови и отворачивается.

‒ Прошу вас, не спрашивайте о моем отношении к сложившейся ситуации. Мое мнение не отличается объективностью.

Встаю на ноги и пристально смотрю в сторону Лиллоу.

‒ Клеймо рода. ‒ Я зарываюсь пальцами в собственные волосы и слегка царапаю затылок. ‒ Он заклеймил и тебя, Лиллоу?

Дворецкий обращает ко мне свое лицо, а затем молча опускает голову.

‒ Заклеймил, ‒ вместо дворецкого сухо отвечает Тео.

Пару секунд стою без движения, а миг спустя срываю с себя пиджак Тео, бросаю на пол и начинаю, словно бешеная, прыгать на податливой ткани.

‒ Твою мать! Твою мать!! Мать твою!!!

Напоследок издаю визжащий протяжный писк и, обмякнув, падаю коленями на кучку, в которую превратился пиджак.

Дышу. И вновь дышу. И дышу опять. Только, видимо, и остается, что справляться с собственным трепетным дыханием.

‒ Последний… Который первый… ‒ бурчу я и злобно гляжу на Тео снизу вверх. ‒ Дерзкий… высокомерный щенок.

‒ Ну… ‒ Мужчина задумчиво потирает щеку и выдает слабую ухмылку. ‒ Как бы… есть в кого.

‒ А?! ‒ Подползаю к кушетке и хватаюсь за подставленную руку Тео. Он не протягивает мне раскрытую ладонь, а сгибает руку в локте, имитируя перила. Так я хотя бы могу лелеять иллюзию, что сама справляюсь со своей слабостью, а не принимаю чью-то помощь. ‒ И чего ты там вякнул ранее? Всего-то двое? «Неплохо»? Что за бредятина?

Тео отклоняется, позволяя мне схватиться за воротник своей рубашки, и примирительно поднимает руки.

‒ Может, оценим положение вещей с другой стороны? Нам просто требуется найти позитивные стороны в сложившейся ситуации. ‒ Он издает смешок, отдающий искусственностью и напряженностью. ‒ Ты жива. Вот чему следует радоваться.

‒ Ты находишь в этом что-то смешное? ‒ угрюмо интересуюсь я.

Улыбка юриста меркнет.

‒ Вовсе нет. ‒ На его лицо набегает тень. ‒ Со всеми вами я… о-о-о… После того, как Вацлав получил власть, я начал глушить столько успокоительного, что дозы хватит, чтобы слона вальнуть! А раньше даже не смотрел в сторону всяких там лекарственных бутыльков. Нет, конечно же, нет. Не нахожу я во всем этом ничего смешного. Однако что случилось ‒ то случилось. И кое-что игнорировать уже просто невозможно.

Шмыгаю носом, наклоняюсь и утомленно опираюсь лбом на его плечо.

‒ Хочу придушить Виви, ‒ выдыхаю я.

‒ Ну-ну, тише-тише. ‒ Тео неловко и чрезвычайно осторожно похлопывает меня по спине. ‒ Полагаю, сие действо меня обязательно бы позабавило. Но, уверен, ты выше банального умерщвления неугодной тебе персоны.

Вытираю сопли о его плечо и сползаю рядом на кушетку.

‒ Дерьмо, ‒ выдаю я, пялясь в красиво отделанный потолок малого кабинета.

‒ Ты прямо озвучила мысль, которая сидит в моей голове уже долгие годы. ‒ Тео треплет меня по волосам и поднимается с кушетки. ‒ Ладно. Давайте к делу. Такеши, займись первичными процедурами, которые требуются Лето прямо сейчас. Потом возьмемся за ее размещение в доме. А мы с тобой, Лиллоу пока бахнем по кофейку.

‒ Погодите! ‒ Такеши срывается с насиженного места и дико вертит головой. ‒ А тут с нами разве никто не останется? А? Куда?! Ну, погодите! Стойте же! У-у-у…

ГЛАВА 20. ВЛАДЕНИЕ ИМПЕРАТОРА

Давящее сегодня

Веду себя образцово послушно.

Однако Такеши все равно опасливо следит за каждым моим движением и вздрагивает, если резкость моих шевелений возрастает. Ну а как тут сосредоточиться на деле, когда разум так и вопит об опасности? Не представляю, что творится в башке у врачишки, но трусит он знатно. Колюще-тыкающие предметы и медицинские колбочки перекатываются по его трясущимся ладоням, будто рассыпанный жемчуг по палубе попавшего в шторм корабля.

Ладно, я в искреннем замешательстве. Не думаю, что могла запугать его, будучи все эти годы в отключке. Может, у меня видок при мертвецком сне не ахти был, вот он и содрогается при одном лишь воспоминании?