Я познала хаос

Прищуриваюсь, и Такеши, среагировав на смену выражения моего лица, спотыкается и в попытке поймать все свои взмывшие к потолку емкости плюхается на кушетку.

Нет, дело явно не в моей омертвевшей перекошенной роже. Раз Такеши занимался вкручиванием в меня всяких посторонних проводков да запихиванием между органами редкостных паразитов, то вряд ли подвержен брезгливости. Да еще и доходящей до уровня обезоруживающего ужаса.

Причина в другом. Обязательно выясню, в чем именно, а пока попользуюсь щедро выделенным для меня преимуществом.

Не дергаюсь. Совсем. Сижу на кушетке, сложив руки на коленях, и наблюдаю, как врачишка набирает в приспособление, отдаленно напоминающее шприц, жидкость, переливающуюся всеми цветами радуги. Моя неподвижность благотворно влияет на него. Через минутку умиротворенный Такеши даже принимается что-то мурлыкать себе под нос.

‒ Для адаптации тканей и костей, ‒ объясняет он, слегка щелкая пальцем по прозрачной стенке вытянутого предмета с жидкостью. ‒ Времени прошло немало, а тело слишком резко перешло в режим активной жизнедеятельности. Так что нам следует организовать эффективную «поддержку» всем структурным элементам, чтобы чрезмерное трение не привело к удручающим последствиям.

‒ Коли уже, ‒ бурчу я.

Не то чтобы меня переполняет счастье от того, что в мое тело регулярно впрыскивают подозрительные вещества. Однако сосредотачивать внимание на этом вопросе даже не собираюсь. По крайней мере, сейчас. На фоне других проблем уколы и капельницы ‒ сущие мелочи. Если бы дьявольская банда во главе с психом Виви и правда собиралась меня укокошить, то попросту не позволила бы очнуться. Ну, или выйти за пределы «Солнечного сезона». В стерильных коридорах комплекса достаточно тихих мест, где можно было быстренько меня причикнуть.

‒ Фух!.. ‒ Такеши откладывает приспособление с иглой, смахивает тыльной стороной ладони капельки пота со лба и сосредоточенно проходится кусочком ваты, смоченном в пахнущем алоэ средстве, по участку кожи на моей руке, только что подвергнувшемуся атаке. ‒ Готово. Инъекцию с «Алым» сделаем попозже. Хочу еще чуть-чуть понаблюдать за вашим состоянием, чтобы прикинуть нужные пропорции.

‒ Угу.

Всматриваюсь в след на руке. Боль так и не проявляется. Касание иглы моя кожа тоже не ощутила. От потери чувствительности при сохранении общей координации движений так и не удалось избавиться. Кажется, мое тело играет в мудреную игру, рандомно вырубая винтики в собственном механизме: от целых конечностей до скопища клеток.

Миленько…

Такеши визгливо ойкает, когда я, упершись пяткой в его грудь, опрокидываю его спиной на кушетку. Забираюсь сверху, по-хозяйски плюхаюсь отощавшей задницей ему на живот и умещаю ноги по обе стороны от его головы.

Я резвая. Когда не дохлая.

‒ Хорошо сидим, ‒ благодушно замечаю я, почесывая большим пальцем левой ноги ухо Такеши. ‒ А раз мы так славно устроились, то и тему для беседы нужно выбрать настолько же славную. Как насчет поболтать о всяких там интересненьких экспертных заключениях?

Мы его теряем. Врачишку.

Такеши предпринимает попытку бухнуться в обморок. Наивный.

Шлепаю по его щеке пяткой и, как только тот вздрагивает всем телом, прищемляю пальцами ноги его нос.

‒ Рекомендую проявить инициативу в общении, ‒ говорю я и поправляю края задравшегося сарафана. Что-то во мне нынче слишком мало стыдливости. Только так перед мужиками нижним бельем мелькаю. ‒ А то с моим уровнем терпения только бисер из гречневой крупы выковыривать.

Такеши в панике взмахивает рукой и горячо пыхтит мне в ступню.

‒ Я софлафен, ‒ жалобно скулит он.

‒ Правда, согласен? ‒ Убираю ногу с его лица и умещаю ее на прежнем месте около его уха. ‒ Отлично. Тогда оставим предисловие и приступим к главному. Зачем вы подделали экспертное заключение? С какой целью признали меня мертвой?

Такеши даже не пытается спрятать эмоции. Его рот приоткрывается в изумлении, а затем он с бессильной сердитостью смотрит в сторону закрытой двери. Думаю, кроет мысленно последними словами Тео, который успел ознакомить меня со всеми документами.

‒ Мы не подделывали. ‒ Такеши складывает брови в фигурки скорбной вселенской печали. ‒ Ничего.

‒ Да ладно?

Верный прислужник Виви меня жутко злит. Еще чуть-чуть и начну реализовывать все страшные картины мести, которые до сих он только рисовал в своей голове.

‒ Хочешь сказать, что я и правда умерла?

Такеши на мгновение замирает, морщит лоб, а потом опасливо кивает.

‒ Бред! ‒ Ударяю пяткой в поверхность кушетки, утягивая за собой несколько черных локонов врачишки. ‒ Смерть ‒ это необратимый процесс. Ты ведь в курсе. Помнишь пса своего? Друга мохнатого? Он ведь умер. И ты не сумел бы вернуть его, даже если бы сильно захотел. Так?

Врачишка заметно грустнеет, но уже не из-за своего загнанного в угол состояния, а из-за воспоминания о потере верного друга.

‒ Вот видишь. ‒ Хлопаю его по лбу, будто надеясь таким способом вложить ему в голову нужные мысли. ‒ Это невозможно. А раз я, в конце концов, очнулась, то, следовательно, изначально не была мертва.

‒ Исключено. Я не фиксирую выводы по собственноручно проведенным анализам, пока не буду полностью уверен в достоверности результатов.

‒ Просто признайся, что Виви заставил тебя сфальсифицировать результаты.

‒ Нет. Он много что заставлял меня делать, но подделывать документы ‒ нет, такого не было. Даю честное слово, что заключение ‒ не подделка.

Не верю. Но вслух о своем недоверии не говорю.

‒ Тогда что заставило меня восстать из мертвых?

‒ Точно не «Алый». ‒ Такеши, несмотря на неудобность своего положения, легко переключается в режим рабочих рассуждений. ‒ При предыдущем разговоре я не углублялся в эту тему, потому что вы еще не знали подробностей. Но теперь… Могу поделиться выводами. Вернее, всего одним. Все дело в крови Иммора. В крови господина Люминэ.

‒ Этот вывод ты озвучиваешь тоже исходя из уверенности в его достоверности? ‒ спрашиваю я, вкладывая в этот вопрос вялое желание поддеть Такеши в отместку за его предыдущую браваду.

‒ Не совсем. Пожалуй, это единственный вывод, который достоверен с ненаучной точки зрения, а потому выбивает меня из колеи. Хотя бы тем, что стопроцентно подтверждается вашим присутствием здесь. Среди живых существ, имею в виду.

‒ Так, так, так. ‒ Прижимаю к вискам сжатые кулаки. ‒ Хочешь сказать, что кровь Виви не только сохранила мое телесное состояние возраста восемнадцати лет, но и запустила работу мозга по-новому?

От озвученной мной мысли у Такеши, судя по всему, идет кругом голова, хотя он все еще находится в лежачем положении. Его глаза закатываются, а из груди вырывается целая серия из болезненных стонов.

‒ Прямо магия, да? ‒ Неожиданно для меня его голос становится выше. Такеши нервно чешет макушку и прищелкивает языком. ‒ Я считал, что совершил прорыв с моим «Алым». Но даже он не в состоянии настолько действенно отработать с повреждениями. Чистый восторг, когда раны затягиваются намного быстрее, чем при обычных реакциях, но то, что произошло с вами… Это вовсе не стандартные реакции, которые способна обеспечить моя разработка. «Алый» не смог бы оживить…

‒ Труп, ‒ заканчиваю я за него.

Такеши хмурится и со смущенным видом отворачивается.

‒ А кровь Иммора смогла. ‒ Подношу к лицу ладонь и всматриваюсь в переплетение линий. ‒ И правда будто какая-то магия. Ты веришь в магию?

‒ Я верю в науку. Однако живой пример ненаучной действительности прямо в этой комнате.

‒ А существование Иммора тебе кажется чем-то научным? Они тоже не особо подпадают под обычные явления природы. ‒ Язвлю на автомате. Мысли вертятся на бездушной карусели разума и все больше пропитываются нелепостью переплетения правды и лжи. ‒ Стоп. Оживление само по себе — это восстановление клеток, так? Но ты говорил, что при экспериментах, которые ты провел на себе и Майе, кровь Иммора не дала абсолютно никакого эффекта, и «Алый» действовал в одиночку.