Инкогнито (ЛП)

— А после этого?

— После этого, — пробормотал он, оттягивая чашечку ее лифчика в сторону и обводя языком сосок, — я буду трахать тебя, пока не взойдет солнце.

Слова пронзают ее насквозь, а между ног становится влажно.

Гермиона делает глоток виски, чувствуя жжение на языке и в горле. Она дает второй стакан в его руку и переплетает свои пальцы с пальцами его другой руки, увлекая его в спальню.

Толкнув ее на кровать, Пятьдесят четвертый ставит оба стакана на прикроватную тумбочку, а затем быстро расстегивает ряд пуговиц на своей рубашке. Она тянется к нему, притягивая к себе, прижимая его рот к своему, и целует его со всем отчаянием, пульсирующим в ней. Он прижимается к ней, их бедра встречаются, и даже через слои ткани она стонет от восхитительного трения.

Его член невероятно твердый сквозь джинсы, и Пятьдесят четвертый прижимается им к ней. Гермиона обхватывает его ногами за талию, тем самым притягивая к себе еще сильнее.

— Черт, — задыхается она, переполненная желанием обладать им, ощущением его прикосновения к ней, его дразнящего желания. Как будто они подростки, как будто они еще не имели друг друга во всех отношениях.

Он снова двигает бедрами навстречу ей, стонет ей в рот.

Что-то в нем есть, в его осторожных прикосновениях, что заставляет ее хотеть помучить его. Увидеть, как он теряет контроль, как рассыпается под ее руками. Увидеть, как он становится грязным.

— Ты заставишь меня кончить в штаны, — тянет он, прижимаясь к ней, его рот искривляется от юмора.

Взрыв смеха вырывается наружу.

— Это вряд ли.

— Точно, — рычит он. Он стягивает ее блузку через голову, сразу после этого расстегивает застежку лифчика и затем стягивает ее джинсы, словно не в силах вынести еще одно мгновение, не видя ее тела.

Медленная улыбка растягивается по ее губам.

Она тянется к его джинсам, нащупывая твердый член через ткань, и стягивает их с его бедер. Потянувшись в трусы, она крепко обхватывает рукой член, глотая его стон очередным поцелуем, когда он сбрасывает остатки одежды на пол.

Гермиона укладывает его на спину и тянется за виски, поглаживая член Пятьдесят четвертого плавными, легкими движениями.

Он смотрит на нее, губы приоткрыты, глаза сверкают, и ей хочется увидеть его таким, какой он есть. Вожделение в его глазах, взъерошенные волосы. Она хочет увидеть, как он рассыпается под ее руками.

Проводя большим пальцем по его головке, она собирает капельки влаги и размазывает их по его длине. Она прижимается к нему, целуя основание его члена, а затем проводит языком по всей длине. Проводит языком по головке. Полностью берет его в рот.

— Черт, — задыхается он, вцепившись пальцами в ее волосы, когда она отстраняется, втягивает щеки и снова берет его глубоко в рот.

Она двигается в легком ритме, гладя рукой по длине его члена, снова и снова погружая его глубоко в рот.

Бессвязные проклятия слетают с его губ, его пальцы цепляются в ее волосы, а тело напрягается под ее прикосновениями. Она испытывает необъяснимое чувство власти, наблюдая, как этот мужчина, которого она привыкла считать аккуратным и дотошным, приходит в замешательство.

— Я кончу тебе в рот, — задыхается он, — если ты не остановишься.

Она поднимает глаза, встречаясь с его глазами, хотя не знает их истинного оттенка. Она снова заглатывает, обхватывая его языком и сильно посасывая. С очередным мощным толчком он кончает, семя выстреливает в ее горло, и она не отстраняется, сглатывая его жидкость.

После этого он долго смотрит на нее, его грудь то вздымается, то опадает от учащенного дыхания. Гермиона отрывает губы от его члена, прижимаясь к нему еще одним поцелуем, прежде чем улыбнуться.

— Ты невероятная, — говорит Пятьдесят четвертый, притягивая ее к себе и укладывая рядом с собой. Он целует ее крепко, проникая между губ языком, и она стонет от того, как он не стесняясь пробует себя на вкус.

Ее сердце колотится в груди от того, как он смотрит на нее, хотя она не может видеть его всего сразу. Он заправляет локон за ухо и целует ее в лоб. Ее грудь напрягается, но лишь на мгновение, прежде чем она снова притягивает его в глубокий поцелуй.

Он опускается между ее ног, как можно теснее прижимаясь к ее телу, скользит пальцами по ее животу к влагалищу.

— Мне нужно несколько минут, — говорит он с оттенком смеха, — потому что этого я не ожидал, — его пальцы касаются ее клитора, скользят между половых губ, и она стонет под его напором. Он целует один сосок, поглаживая его вершину, а затем переходит к другому. — Скажи, если тебе понравится

— Мне это нравится, — признается она, выгибаясь дугой из-за его руки и рта.

Он посасывает ее сосок, дразня чувствительную плоть, пощипывая пальцами второй. С ее губ срывается крик, и она чувствует его ухмылку на своей коже. По ней пробегает жар, его движения одновременно нежные и возбуждающие.

— Это? — дышит он на ее грудь, прикусывая плоть.

— Да, — задыхается она. — Мерлин, да.

Его пальцы проникают в нее чуть сильнее, изгибаясь внутри нее и попадая в то место, от которого зрение затуманивается.

Он сильнее сжимает ее сосок, достаточно, чтобы почувствовать небольшой укол боли.

— Да, — кричит она, выгибаясь на кровати.

— Ты такая отзывчивая, — мурлычет он, посасывая сильнее. — Это так возбуждает.

Все в нем возбуждает ее, если честно. То, как он прикасается к ней, то, как он с ней разговаривает. Она задается вопросом, хватило бы у нее уверенности показать то, что ей нравится больше всего, если бы он мог ее видеть. Если бы он знал, кто она.

Он вводит свои пальцы в нее, быстрее, глубже, его язык и зубы продолжают дразнить ее грудь.

Гермиона чувствует, как внутри нарастает напряжение, скручиваясь в спираль, пока она не срывается с вершины, и оргазм не обрушивается на нее. С ее губ срывается хныканье, и он проглатывает его поцелуем.

Несколько минут она прижимает его к себе, их языки лениво переплетаются, пока ее тело снова не пробуждается. Пока она не почувствовала, как он снова упирается в ее бедро, твердый и упругий.

Пятьдесят четвертый переворачивает ее на живот, зарывается рукой в ее волосы и придвигает ее ягодицы к себе. Она немного раздвигает ноги, выгибаясь дугой, когда он умещается у ее входа. Стон вырывается из губ Гермионы, она прижимается лицом к простыням, когда он берет ее, заполняет, принося восхитительное наслаждение.

— Черт, — задыхается она от восхитительного растяжения, подаваясь бедрами назад. Он склоняется над ней, прижимается поцелуем к ее шее и начинает двигаться.

Когда наслаждение нарастает, сердце бешено колотится, а каждая частичка ее тела растворяется в желании и похоти, в голове витает только одна мысль.

Она может привыкнуть к этому.

И, возможно, это не так уж плохо.

========== .: Ч е т ы р е :. ==========

— Я не могу удержаться от любопытства.

Глаза Пятьдесят четвертого скользнули вверх по ее груди, где он ранее оставил ряд поцелуев, переходя, как это обычно бывает, через мириады оттенков.

— Ты производишь впечатление вечно любопытного человека.

Гермиона позволяет себе снисходительную улыбку.

— Ты можешь не отвечать, если не хочешь, конечно…

— Вопрос, Семьдесят третья, — он прижимается поцелуем к ее груди, большими пальцами проводит по бедрам, и она снова опускает голову в подушку, чувствуя, как тепло внутри превращается в нестерпимый жар. Они завершили уже два раунда, но ее желание к нему редко ослабевает. Наоборот, оно становится сильнее с каждой их встречей.

— Почему ты записался на тестирование на совместимость?

Руки замирают, он отстраняется и ложится рядом с ней, натягивая простыни на них обоих.

— Что ты имеешь в виду? Почему я этого захотел?

— Да, — она переворачивается на бок, подперев лицо ладонью. — Я не верю, что ты жаждал от своей потенциальной пары этого.

Анонимного секса, когда они оба свободны.

— Проиграл пари, — язвит он, его рот искривляется от юмора. — А друг, которому я проиграл, подумал, что это будет смешно.