При свете звезд

Люк нашел полотенце, намочил, отжал и принес ей. Лицо его было хмурым. Он больше не смотрел на нее с нежностью и обожанием.

Испуганная, Мерри отпрянула.

– Вытрись, – проворчал он, бросив ей полотенце.

Мерри не шелохнулась. Не могла же она делать это при нем. Люк выхватил у нее полотенце и прижал к ее промежности. Мерри ахнула и стыдливо сжала ноги.

– Послушай, Мерри. Я излил в тебя свое семя. Хотя поклялся себе никогда не позволять себе этого с другой женщиной, только с женой. Надо сделать все возможное, чтобы ты не зачала.

Люк вытащил из-под нее полотенце и прополоскал в тазике.

Когда Люк вернулся, девушка взяла у него полотенце и прижала к укромному месту. Он сел на край кровати и остановил на ней задумчивый взгляд.

– Если обнаружишь, что понесла, обязательно пришли мне весточку в Западный Суссекс. Я позабочусь о ребенке.

Мерри подумала о том, что ждет ее в Хелмсли. Люк забудет о ней, как только доставит ее туда. Бремя заботы о ней всецело ляжет на плечи мужа ее сестры.

Неожиданно пришедшая в голову мысль взбодрила Мерри. Если она понесет от Люка, у нее навсегда останется частица его. И тогда ее жизнь не будет такой безрадостной.

– Достаточно выпить каплю белены, – успокоила она Люка, – и твое семя засохнет, прежде чем даст всходы.

Люк нахмурился:

– Белена – яд, не так ли? Не делай этого, Мерри, прошу тебя.

Люк снова скользнул в постель и привлек ее к себе. Он был необычайно нежен с ней и в то же время пылал от страсти.

– Сладкая Мерри, – пробормотал он, лаская ее грудь. – С тобой я забываю…

– О чем? – Радость переполняла Мерри.

Она с горечью думала о том, что никогда больше не будет чувствовать себя такой счастливой.

Глава 11

Дождь заливал Мерри лицо, ледяной ветер пронизывал ее до мозга костей, но девушка ничего не чувствовала. Не жаловалась она и на боль в спине. Вчерашний день, от рассвета до заката, она провела в седле. С начала путешествия Люк не сказал ей и пары слов.

На лошади она ехала одна. На случай непредвиденной опасности Люк надел боевое снаряжение. В пути их сопровождали десять его лучших тяжело вооруженных ратников, затянутых в доспехи. Люк объяснил ей, что, когда он облачен в латы, Сулейману тяжело нести второго всадника, поэтому ей предоставили отдельную лошадь.

Совсем не таким представляла себе Мерри их прощание.

В то же время Люк оставался галантным кавалером, и Мерри не в чем было его упрекнуть. Накануне утром она проснулась в постели одна, хотя ночь они провели вместе. Люк ушел раньше, чтобы не скомпрометировать Мерри в глазах леди Адель, которая вызвалась прийти разбудить девушку. Накануне, в течение всего длинного дня пути, Люк заботился об удобстве Мерри, делая частые остановки, чтобы она могла размять ноги и справить нужду. А когда к ночи разразился дождь, поставил ей палатку.

В то же время он ни разу к ней не прикоснулся и держался отчужденно.

Люк откровенно признался ей, что совместная ночь – это все, что он может ей предложить. Впрочем, ничего особенного Мерри и не ожидала. Разве что немного нежности, сожаления, что все кончилось, или какого-нибудь символического подарка, который она могла бы оставить себе на память.

Уж не использовал ли он ее для удовлетворения своих низменных потребностей? Но он был с ней так нежен, так ласков! Глаза его горели от страсти. Или все это плод ее воображения?

Очень скоро они расстанутся, и она никогда больше его не увидит. Эта мысль была невыносима.

Дождь усилился. Дрожа от холода, Мерри еще плотнее укуталась в плащ. Она никогда никого не пускала в свое сердце, но Люк пробудил в ней любовь. И Мерри ему этого не простит.

Даже настоятельнице, приговорившей ее к смерти, не удалось пробить брешь в броне, много Лет защищавшей сердце Мерри.

А вот Люку это удалось. Он вошел к ней в доверие, прикинувшись благородным рыцарем. А потом бросил ее за ненадобностью.

Теперь, обреченная на жизнь затворницы, она будет вынуждена мириться с мыслью, что счастье обошло ее стороной и случилось это не только из-за ее прошлого и настоящего, но и потому, что тот, с кем она вкусила неземную радость, не ответил ей взаимностью.

Поглощенная своими безрадостными мыслями, Мерри не заметила, что они въезжают в городок, еще недавно окутанный туманом. Его название, Грейт-Эйтон, было вырезано на камне у края дороги.

Когда отряд выехал на городскую площадь, Мерри обвела взглядом лепившиеся друг к другу домишки вокруг центрального колодца. Ничего великого[7] в нем, естественно, не было. В этот пасмурный сентябрьский день крохотная грязная площадь пустовала. Из побеленной постройки, ставшей от времени и непогоды серой, доносился запах жареного мяса. Надпись на вывеске стерлась и была неразличима.

Люк отдал приказ остановиться и повернулся к Мерри.

– Вы проголодались, леди? – Тон у него был вежливым, но холодным.

– Да, – ответила Мерри.

Возможно, это единственный шанс услышать от него слово сочувствия, хоть что-то, что облегчит ее боль. Люк заверил ратников, что к наступлению ночи они прибудут в Хелмсли.

– Мы пообедаем здесь, – обратился он к ратникам, спешился, привязал свою лошадь и лошадь Мерри.

Остальные всадники последовали его примеру. Обнаружив, что Кит спит в переметной суме, Мерри не стала его тревожить и соскользнула с кобылы на землю. Все ратники, за исключением одного, назначенного охранять лошадей и поклажу, направились к таверне. Пропустив мимо ушей предложение Люка сопровождать ее, Мерри проследовала за Эрином в прокопченное помещение, где царил полумрак.

– Сюда, – позвал ее Люк, направляясь к нише.

Однако Мерри устремила взгляд на очаг. Она вымокла до нитки. Но у очага сидела компания молодых людей в зеленых одеждах, вооруженных луками и кинжалами, с виду охотников. Они уже изрядно выпили, судя по их громкому смеху и оживленному разговору.

Люк предложил Мерри сесть на дальний конец скамьи, подальше от молодых людей, а сам занял место рядом. Когда он положил шлем на колени и снял боевые перчатки, у Мерри вспыхнула надежда. Она с трудом подавила желание поднять на Люка глаза, чтобы навсегда запомнить его лицо. Ожидая, когда он заговорит, она откинула капюшон.

К ним подошла полногрудая женщина, чтобы принять заказ, и молодые люди, до сих пор глазевшие на нее, наконец заметили Мерри. Таращась на нее, они стали подталкивать друг друга локтями, пока наконец все до единого не повернули головы в ее сторону.

Люк придвинулся к Мерри поближе, и на сердце у нее потеплело. Что это? Ревность? Стремление защитить ее? Девушка взглянула на него. Его губы были плотно сжаты, а выражение оставалось по-прежнему чужим. Он сделал заказ и перевел взгляд на юнцов.

Почему Люк замкнулся в себе? Что мешает ему разговаривать с ней так же ласково, как в ту памятную ночь? Она представляла себе, как он извинится перед ней, объяснив отчужденность необходимостью выполнять свой долг. Однако надежде Мерри, видимо, суждено было умереть. Девушку охватил гнев. Гнев на Люка за то, что научил ее сердце любить. Гнев на себя за то, что хотела от него большего, чем он мог дать. Потеряв самообладание, Мерри вскочила. От неожиданности Люк вздрогнул и вопросительно посмотрел на нее.

– Я по нужде, – бросила Мерри.

Перешагнув через скамью, она устремилась к задней двери в надежде найти уединенное место и поплакать.

В конце коридора она нашла тяжелую дверь и, толкнув ее, оказалась во дворе. Оглянувшись, она увидела последовавшего за ней Люка.

Мерри ускорила шаги и побежала к отхожему месту. Справив нужду, поспешила обратно к таверне, надеясь избежать встречи с Люком. Но к ее ужасу, он ждал ее у двери. Сейчас начнет ее отчитывать, подумала Мерри и вскинула подбородок. Она хотела проскользнуть мимо Люка, но он остановил ее. Дверь с резким звуком захлопнулась, заставив обоих вздрогнуть.

7

Грейт – великий {англ.).