Москва-41

Коренная москвичка Искра Александровна Радаева, в девичестве Хорошева, вспоминала: «Наша семья тогда жила в доме на 5-й Тверской-Ямской. Я — школьница. Дни московской паники помню хорошо. Всё как-то затихло. В воздухе — тревога. Я в тот день, шестнадцатого, вышла во двор и пошла в сторону гастронома, чтобы отоварить продуктовые карточки. Дня за два-три до этого я ходила в магазин, и мне продавщица сказала: «Девочка, принеси из дома наволочку и приходи…» Я вначале не поняла. Потом дошло. Принесла наволочку, и мне она насыпала муки, килограммов пять. Без всяких карточек. А в этот раз я вышла и увидела во дворе нашего дома костёр. Возле костра никого. В костре горят какие-то предметы, похожие на кирпичи. Все одинаковые. Я подошла. Смотрю, а это — книги. Тома Ленина, собрание сочинений. Кто-то из нашего дома ждал, что вот-вот власть в городе поменяется…»

Вскоре паника в Москве прекратилась, она была погашена усилиями партийных работников, органов НКВД и милиции.

Силы дивизии таяли. Полковник Наумов был реалистом. Как всякий военачальник, отвечавший за участок фронта, он чувствовал, как быстро меняется ситуация в секторе обороны полков. Утром 18 октября немецкие танки ворвались в Малоярославец. Решение командующего 43-й армией генерал-майора К. Д. Голубева[45], вступившего в должность днём раньше, перебросить под Малоярославец 53-ю стрелковую дивизию полковника Н. П. Красно-рецкого, запоздало. Малоярославец пал, ещё раньше — 14 октября — советские войска оставили Боровск. Но свою задачу 43-я армия выполнила: её дивизии, танковые бригады и отдельные части задержали соединения LVII моторизованного и XII армейского корпусов на семь с половиной суток. Этого оказалось достаточно, чтобы штаб Западного фронта предпринял экстренные меры для предотвращения прорыва в центре. Через много лет маршал Советского Союза Г. К. Жуков в своих мемуарах напишет: «На подступах к Малоярославцу героически сражались части 312-й стрелковой дивизии полковника А. Ф. Наумова, курсанты Подольских пехотного и артиллерийского училищ и другие части…»

Когда стало очевидным, что Малоярославецкий боевой участок не удержать, полковник Наумов принял решение об отходе на тыловые позиции, на Нарский рубеж. Приказ был передан через офицеров связи всем частям и подразделениям, стоявшим в обороне в секторе ответственности 312-й стрелковой дивизии и приданных ей частей. Согласно этому приказу отводился и Ильинский сектор, который оборонялся подольскими курсантами и стрелками дивизии.

Движение началось 18 октября четырьмя колоннами. Некоторые участки войска покидали без осложнений. Оставляли заслоны и скрытно, под покровом ночи, лесами, отходили в заранее намеченном направлении. Но с левого крыла Ильинского сектора отходили с боем, фактически прорываясь через боевые порядки атакующего противника. «Офицер, посланный с приказом к начальнику Подольского училища генерал-майору В. А. Смирнову, не вернулся, — пишет в своём исследовании историк и краевед И. А. Красильников. — Очевидно, он погиб, и приказ до адресата не дошёл». Для курсантов, оборонявших Ильинское и окрестности, это было трагедией. Их оборона, оставшись оголённой с флангов, тут же подверглась интенсивным атакам немцев. Гарнизоны железобетонных артиллерийских и пулемётных дотов добивали из танковых пушек, разрушали фугасами. Лишь ночью 20 октября, оставляя заслоны, Ильинская группа двинулась к Наре.

В те дни в Юго-западном Подмосковье начались осенние дожди. Распутица мешала, конечно, и Красной армии, но всё же движение немецких войск заметно замедлилось. С утра 21 октября противник при мощной авиационной поддержке атаковал Тарутинский участок обороны — позиции 312, 17 и 53-й стрелковых дивизий. Некоторые населённые пункты, превращённые в опорные пункты, по несколько раз переходили из рук в руки. В эти дни погиб командир 53-й стрелковой дивизии полковник Н. П. Краснорецкий, тяжело ранен заместитель командующего 43-й армией и командир оперативной группы генерал-лейтенант С. Д. Акимов. В полках дивизии Наумова насчитывалось по 200–350 человек. 1314-й стрелковый полк полковника Бекашева, оборонявшийся в районе деревни Баево, оказался в оперативном окружении. Командир полка принял решение идти на прорыв. Во время прорыва вся матчасть полка была потеряна. Из окружения вышли командир полка, комиссар и тридцать бойцов и младших командиров.

Дивизия вместе с батальоном 2-го Люберецкого полка, батальоном 10-й воздушно-десантной бригады заняла Стремиловский рубеж. И его она уже не отдаст врагу. Всё, дальше отступать было некуда. На этом направлении немцы к Москве не продвинутся больше ни на шаг. Раненый генерал С. Д. Акимов продиктовал приказ следующего содержания:

«Командиру 312 СД

Я ранен. Вас оставляю за себя. 53-й стрелковой дивизии оборонять Чернишня. 17 СД оборонять полосу восточнее района Тунаево. Части 2-го Люберецкого полка расположены в Чубарово, Хоросино, Дмитровка. Стремилово — обороняет батальон 10 ВДБр, с ним 1 танк КВ и 2 танка Т-34. В Рождествено находятся 3 танка Т-34 (24 танковой бригады).

Вступайте в командование группой и выходите со штабом к опушке леса, что северо-восточнее д. Чернишня. Здесь же штаб 53 СД.

Генерал-лейтенант Акимов. 15.00 часов. 23. 10. 41.».

На Нарском направлении началась перегруппировка. По приказу штаба армии из трёх дивизий — 312, 17 и 53-й — следовало сформировать одну полноценную, способную продолжать боевые действия и выполнять приказы командования. Во время формирования дивизии произошёл эпизод, который во многом характеризует и атмосферу тех дней, и характер полковника Наумова.

Комиссаром новой дивизии Наумову прочили ранее занимавшего эту должность Я. Э. Сировского. При встрече с командующим армией генералом К. Д. Голубевым Наумов сказал, что не желает видеть комиссаром своей дивизии человека малодушного. Командарм потребовал пояснений. А дело было в том, что однажды во время оборонительных боёв на Нарском рубеже группа немецких автоматчиков просочилась к дивизионному командному пункту. Офицеры и штабные работники тут же схватились за оружие. Наумов и комиссар 53-й стрелковой дивизии полковой комиссар К. А. Зыков[46] организовали оборону и сами стреляли из винтовок, отбивая атаку противника. Сировский же от боя уклонился, сбежал. Командарм выслушал полковника Наумова и утвердил кандидатуру К. А. Зыкова.

Весь ноябрь и до двадцатых чисел декабря 1941 года дивизия прочно удерживала Нарский рубеж. «Командиры частей стали мне докладывать о проявляемой нервозности фашистов, — вспоминал А. Ф. Наумов, — раздавалась беспорядочная стрельба, в основном из пехотного оружия, значительно снизился артобстрел и только изредка вёлся миномётный огонь. В ночное время немцы вели непрерывное освещение местности ракетами. Как-то, докладывая обстановку А. Н. Боголюбову[47], я ему сказал: «А не попробовать ли мне где-нибудь «толкнуться?» Ответ: «А чем?» Отвечаю: «Соберу по роте в каждом полку. И на отдельных направлениях проведу разведку боем». Ответ: «Докладывать пока не буду, настроение у него злое, но я с тобой согласен, при отсутствии риска». Меня это подхлестнуло. Решили с Зыковым и полковником Бибиковым П. Н.[48], начальником штаба 53-й стрелковой дивизии, собрать штаб, политотдел, командование частей и сегодня же решить этот вопрос.

Примерно в полдень начали обсуждать этот вопрос и обмениваться мнениями, и пришли к единому решению — ПОПРОБОВАТЬ! В каждом полку подготовить по усиленной роте, обеспечив их действия соответствующим артиллерийско-миномётным огнём, и на рассвете 25 декабря ударить. А 24 декабря провести широкую разведку отдельными группами. Решил об этом пока в штаб армии не докладывать. 23 декабря получил поздравление с днём рождения лично от К. Д. Голубева и предупреждение — быть начеку и бдительным! Он, видимо, не рассчитывал на большее с моей стороны и не требовал этого, а я просто боялся сказать, что задумал, так как он мог забрать для пополнения подготавливаемые роты».

45

Константин Дмитриевич Голубев (1896–1956) — генерал-лейтенант (1942). С марта 1941 года командовал 10-й, в июле — августе — 13-й, с октября — 43-й армиями. В мае 1944 года тяжело ранен под Витебском. В 1944–1949 годах — заместитель уполномоченного СНК СССР по делам репатриации советских граждан.

46

Константин Антонович Зыков (1904–1966) — генерал-лейтенант (1945). В 1938–1942 годах комиссар 53-й стрелковой дивизии, затем начальник политотдела 61-й (1943) и 7-й гвардейской (1944–1945) армий, 2-го Украинского и Забайкальского фронтов (1945). Награждён орденами Ленина, Красного Знамени, Суворова 2-й степени, Кутузова 2-й степени.

47

Александр Николаевич Боголюбов (1900–1956) — генерал-полковник (1945), Герой Советского Союза (1945). В 1941 году начальник Оперативного отдела штаба Резервного фронта, с октября начальник штаба 43-й армии. Затем был 1-м заместителем начальника Оперативного управления Генштаба (1942), начальником штаба следующих Северо-Западного (1943), 1-го Украинского (1943–1944), 2-го Белорусского (1944–1945) фронтов. Награждён 2 орденами Ленина, 4 орденами Красного Знамени, 2 орденами Суворова 1-й степени, орденами Кутузова 1-й степени, Богдана Хмельницкого 1-й степени.

48

Павел Никонович Бибиков (1903–1985) — генерал-майор (1945). С октября 1941 года начальник штаба 53-й стрелковой дивизии, затем начальник штаба 5-го гвардейского стрелкового корпуса (1942–1944), командир 19-й гвардейской стрелковой дивизии (1944–1945). Награждён 5 орденами Красного Знамени, орденами Ленина, Суворова 2-й степени, Кутузова 2-й степени, Отечественной войны 1-й степени, Красной Звезды.