Страница 20 из 20
Хочется кратко описать о движении (наступлении) лесом на город Малоярославец. Я уже стал себя обвинять, что пошёл этой дорогой. Во-первых, лес был кустарником. Снег, которого обилие выпало, из-за кустарника не уплотнился, и передовым подразделениям приходилось идти в снегу полностью с головой или под руки. К тому же никакой просеки не было. Если учесть, что бойцам приходилось нести всё вручную: пулемёты, миномёты и боеприпасы к ним, — переход был исключительно тяжёл.
Все бойцы и командиры буквально были мокрые от растаявшего снега, который набился под одежду, а также от пота.
Вот поэтому ещё мной было принято решение не останавливаться на исходном положении, так как это было бы смерти подобно.
Следует заметить такой факт. После большого периода времени бойцам не было возможности отдыхать — спать. Имеется в виду несколько десятков дней. И когда ворвались в город Малоярославец, то наблюдалось, что некоторые бойцы буквально упали и уснули. Приходилось выделять более сильных — активных бойцов, которые подымали этих лиц и вели на штурм домов-кварталов.
Тем временем разведка донесла: противник ведёт себя спокойно, на окраине города противника не обнаружено. Выйдя из леса, вызвал командиров рот и объявил им новое решение: исходное положение занимать не будем, а внезапным броском ворвёмся в город. Для этого я поставил каждому подразделению точную задачу: одна стрелковая рота с пулемётным взводом занимает западную окраину города, перерезает шоссе на Медынь, не допуская выхода противника из города и подхода подкреплений противника по дороге со стороны Медыни[60], блокировав кварталы и отдельные дома. Противника в данном районе уничтожить. Остальные роты тоже получили задание, какие конкретно кварталы они штурмуют. Указано было всем, как действовать.
А когда ворвались в город, мной был послан связной на первую телефонную точку, доложить в полк и дивизию, что войска Кравченко ворвались в город и ведут бои (а там всё поймут).
В городе связь в роты подавалась средствами батальона и беспрерывно велась по телефону и через связных».
Не правда ли, редкий документ. И не важно, как он написан. Смысл понятен.
Одновременно в Малоярославец со своего направления ворвался один из батальонов 12-го стрелкового полка, а также подразделения других соединений и частей. Весь день 1 января нового 1942 года красноармейцы, беря с боем дом за домом, квартал за кварталом, вели зачистку города. К вечеру стрельба стала слабеть и вскоре затихла. «Это было целое побоище, — вспоминал комбат А. X. Кравченко в письме к своему бывшему комдиву. — Мне, к сожалению, не пришлось подсчитывать убитых немцев, но там, где приходилось останавливаться моему подвижному КП, ко мне беспрерывно приводили десятки пленных, их здесь же уничтожали. Я приказал не вести больше на КП пленных, а уничтожать на месте, так как это отвлекало от выполнения боевой задачи.
Трофеи нами тоже не подсчитывались. Но Вам, Александр Фёдорович, наверное, докладывали — там было много артиллерии, спецавтомашин и даже несколько десятков танков на ходу, не успевших вступить в бой».
Пленных в Малоярославце батальон капитана Кравченко действительно не брал. И когда из штаба дивизии поступил приказ доставить пленных, их у комбата просто не оказалось в наличии. Когда идёт бой, а исход его непредсказуем, пленных обычно не брали. Ни одна сторона, ни другая. Потому что они, как сказал капитан Кравченко, на самом деле отвлекали от выполнения боевой задачи. Для пленных необходимо было организовывать пункт сбора, обеспечить охрану. Опять же, к пункту сбора надо было конвоировать, да ещё нести их оружие. А людей и так не хватает, и потери множила каждая минута непрекращающегося боя. Одним словом, в таких обстоятельствах солдаты и командиры руководствовались одним из непреложных законов войны: высшим проявлением милосердия на войне является жестокость…
На следующий день немцев добивали на железнодорожной станции.
Потери дивизии во время уличных боёв были следующими: убито 66 человек, ранено 95 человек. За трое суток выбыло две роты.
Полковник Наумов со своим штабом перебрался на северо-восточную окраину Малоярославца. 3 января 1942 года Военный совет 43-й армии прислал телефонограмму с поздравлением по поводу взятия города и представления 53-й стрелковой дивизии к званию гвардейской[61]. Тут же поставил новую задачу: не медля наступать на Медынь.
Медынь — древний город на Варшавском шоссе. Немцы заняли его в октябре 1941 года на пике операции «Тайфун». Теперь на Медынь наступали войска 53-й и 17-й стрелковых дивизий 43-й армии. В Московской наступательной операции начинался новый период. Подмосковье было очищено от оккупантов, и там начиналась новая жизнь. А Красная армия шла уже по Смоленщине. В рамках Московского контрнаступления начиналась серия новых операций наступательного характера. По оси Варшавского шоссе группировка, в которую вошли 53, 17, 415-я стрелковые дивизии, 5-я воздушно-десантная и 26-я танковая бригады почти без всякой оперативной паузы приступили к выполнению Медынско-Мятлевской наступательной операции.
Тринадцатого января, во вторник, начальник штаба сухопутных войск Германии генерал-полковник Франц Гальдер в своём дневнике сделал очередную запись: «Группа армий «Центр». Командующий группой армий неоднократно в отчаянии звонил по телефону. В то время как линия фронта в южной части мешка под Сухиничами начинает постепенно стабилизироваться, 4-я армия, по-видимому, не в состоянии сдержать натиск противника, который наносит удар с юга на двух участках в направлении автострады[62]. Автострада перерезана. Как это отразится на снабжении 4-й армии, пока сказать трудно. Бои за Медынь настолько обострились, что фон Клюге просил разрешить ему сдать город. Фюрер согласился вопреки своему желанию. Брешь к северу от Медыни по-прежнему вызывает большие опасения»[63].
Двумя днями раньше Гальдер записал реплику Гитлера, брошенную им в адрес фельдмаршала фон Клюге на совещании в ставке 11 января 1941 года: «Удерживать Медынь и закрыть брешь с севера. Следует сделать попытку закрыть брешь с севера ещё до того, как фронт под Медынью дрогнет. Выдвигать силы из глубины. <…> На подготовительные меры при занятии войсками оборонительных позиций нет времени. Если время будет выиграно, то части, прибывающие из глубины, должны использоваться для ликвидации брешей. <…> Задача фронта не отдавать ни метра территории, если это не является абсолютно необходимым. Медынь — ранее предложенный рубеж обороны! Отход разрешается только в том случае, если опасность становится совершенно очевидной и других путей её преодоления нет». По итогам совещания было сделано краткое и категоричное резюме: «Клюге намерен удерживать Медынь. Рубеж по реке Шаня».
В боевых донесениях и сводках начала и середины января 1942 года Медынь, Ржев, Сухиничи, Кондрово и Юхнов упоминаются довольно часто. Главные события на центральном направлении советско-германского фронта в тот момент происходили именно здесь.
После того как наступающей Красной армией были захвачены Малоярославец, Боровск, Верея, Высокиничи, Угодский Завод, Медынь, находившаяся на Варшавском шоссе, мгновенно приобрела огромное значение. Для обеих сторон. Для немцев сдача Медыни означала открытие ворот к станции Мятлево — наиважнейшему коммуникационному узлу. В Мятлеве сходились две дороги: железнодорожная ветка Калуга — Вязьма и шоссейная — Варшавка. Шоссе соединяло Медынско-Мятлевскую группировку немцев с Юхновской и уходило дальше на запад, к тылам. Именно шоссе придавало этому участку фронта наибольшую устойчивость, решало проблему подвоза, эвакуации раненых. По нему подходили резервы, шла переброска ударных групп на участки, где возникали непредвиденные ситуации. Железная дорога, в свою очередь, соединяла Полотняно-заводскую, Кондовскую и Калужскую группировки с Вязьмой, откуда шёл второй поток грузов и пополнения для потрёпанных дивизий 4-й полевой армии.
60
Имеется в виду Варшавское шоссе, которое проходит через Малоярославец.
61
Представление было отклонено вышестоящими инстанциями.
62
В районе Сухиничей в это время действовала 16-я армия генерал-лейтенанта К. К. Рокоссовского. А удар с юга, о котором с беспокойством упоминает Ф. Гальдер, по всей вероятности, осуществляли 10, 50 и 49-я армии и 1-й гвардейский кавалерийский корпус генерала П. А. Белова. Они составляли левое, южное крыло и центр Западного фронта. Именно эти соединения в результате зимнего наступления из района Каширы сняли блокаду Тулы, освободили Калугу, Тарусу, Высокиничи, Полотняный Завод, Кондрово, Киров, Мещовск, Мосальск. В этот же период 16-я армия взяла Сухиничи и вплотную подошла к Жиздре.
63
Именно в эту брешь командование Западного фронта в эти дни нацеливало ещё одну группировку — Западную группировку 33-й армии во главе с генерал-лейтенантом М. Г. Ефремовым. А через Варшавское шоссе западнее Юхнова с боем прорывались части 1 — го гвардейского кавалерийского корпуса. Эти войска имели целью Вязьму. С севера, широко охватывая Вязьму, тем временем двигался клин авангарда Калининского фронта.
Конец ознакомительного фрагмента. Полная версия книги есть на сайте ЛитРес.